Мальчик-капитальчик. Джим с Пиккадилли. Даровые деньги - Пэлем Грэнвилл Вудхауз
Дедукция меня не подвела. У входа был расстелен красный ковер, а из окон доносилась музыка.
Леди Роксэм, мать лорда Маунтри и исчезнувшего Огастеса, была из тех, кто все принимает как должное. При виде меня она не выказала удивления:
– Как любезно с вашей стороны навестить нас! Я от кого-то слышала, что вы за границей… Кстати, Тэд сейчас на юге Франции, отдыхает на своей яхте, а Огастес здесь. Мистер Эбни, директор школы, отпустил его на пару дней домой.
Я понял, что Огастес затеял смелую игру. За столь лихим враньем чувствовалась рука Огдена.
– Нашу Сибил вы едва ли помните, – продолжала леди Роксэм, – она была совсем еще ребенком, когда вы заходили в последний раз. Сегодня она празднует день рождения!
– О, примите мои поздравления! Надеюсь, не помешаю?
– О нет, нисколько! Детки будут вам рады.
Я сильно в этом сомневался, но вошел. Как раз закончился очередной танец, и первым, кого я увидел, был сияющий Огастес, затянутый в итонский костюмчик. Ни о чем не подозревая, беглец двигался в мою сторону, а следом с пресыщенной миной крайнего презрения к условностям, отравляющим радости жизни, шагал Капитальчик.
Заметили они меня одновременно и повели себя в полном соответствии со своими характерами. Огастес покраснел как свекла, неловко топчась на месте с застывшим от ужаса взглядом, а Огден подмигнул мне, смело подошел и поприветствовал как старого друга.
– О, кого я вижу! Какими судьбами? Я, знаете ли, собирался вам все объяснить по телефону, но дела так навалились, когда оказался в Лондоне, что вздохнуть некогда.
– Ах ты, маленький паршивец!..
Юный лорд Бэкфорд поймал мой свирепый взгляд и виновато вздрогнул. Капитальчик оглянулся на приятеля через плечо.
– Пожалуй, Огастесу ни к чему слушать про наши дела, – тихонько буркнул он. Пойду скажу, пускай топает отсюда.
– Вот еще! Я не намерен упускать из виду вас обоих.
– Да ну, никуда он не денется! Нашли за кого переживать. Огастес завтра так и так вернется в школу. Он и слинял-то, чтобы только на вечеринку попасть. Пускай уж порадуется вволю. Встретитесь после, я с ним договорюсь.
Вернувшись к приятелю, Огден обменялся с ним парой слов, и тот радостно умчался к гостям. Жизнелюбие юности взяло верх, и вскоре мальчишка уже беззаботно отплясывал тустеп, явно выкинув из головы грозные катаклизмы будущего.
– Все окей, – заверил Капитальчик, возвращаясь. – Обещал, что не удерет. Найдете его где-нибудь поблизости, как только захотите. Теперь можно поболтать.
– Не смею посягать на твое драгоценное время, – язвительно хмыкнул я.
Легковесная манера этого дьяволенка в столь неловкой ситуации раздражала донельзя. Я обладал не большим авторитетом в его глазах, чем пальма в кадке, к которой он прислонился.
– Да окей, говорю же. – Для него и правда все было «окей». – Мне вечеринки вообще не нравятся, так что не переживайте. Я и пришел только потому, что Бэк пристал. Танцы – скука смертная. Пойдемте-ка поищем, где присесть.
Мне уже начинало казаться, что детский праздник – самое подходящее для меня место. Сэм Фишер говорит как с ребенком, а теперь и Капитальчик, и им наплевать, что я солидный мужчина за тридцать, который недавно чудом избежал смерти и имеет за плечами безнадежную любовь! Я покорно двинулся за своим учеником в избранный им укромный уголок.
Развалившись в кресле, Огден закинул ногу на ногу.
– Сигаретка найдется?
– Не найдется, – отрезал я, – но если и была бы, все равно бы не дал.
Он окинул меня снисходительным взглядом.
– Что, не в духе сегодня? Какой-то вы дерганый, не пойму. В чем проблема? Злитесь, что я не поехал к вам на квартиру? Так я объясню…
– Буду рад выслушать.
– Тут такое дело… Мне пришло в голову, что лишний денек погоды не сделает, а раз уж я Лондоне, почему бы слегка не поразвлечься. Бэк сразу за идею ухватился. Оказалось, он и на машине-то всего разок катался. Нет, представляете? А у меня собственная, сколько себя помню. Кто ж его порадует, как не я! Вот на это ваши деньги и спустил…
– Как, все?
– Ну да, пара монет всего и осталась. Опять же, как в поездке без еды? Этот Бэкфорд, знаете ли, здоров пожрать, на него не напасешься. Думаю, оттого что не курит. Вот у меня совсем не тот аппетит, что был когда-то. Короче, теперь я на мели. Выкладывайте денежки, и я завтра же двину к мамаше, она до смерти обрадуется, когда меня увидит.
– Не увидит, мы завтра возвращаемся в школу.
Огден глянул с недоверием.
– Как это – в школу?
– Мои планы изменились.
– Не поеду я ни в какую чертову школу! Вы не посмеете тащить меня обратно! А если я все выложу старому болтуну про нашу сделку – как вы сунули мне деньги, а?
– Да говори что хочешь, он тебе не поверит!
Капитальчик призадумался и осознал. Самонадеянность слетела с его лица.
– Да что с вами такое вдруг? Идиотизм, да и только! Сами отослали меня в Лондон, а не успел приехать, тащите обратно. С вами не соскучишься!
В принципе, мальчишку можно было понять. Внезапная перемена во мне представлялась ему, конечно же, необъяснимой. Я же, отыскав его почти чудом, готов был теперь проявить великодушие и пойти навстречу.
– Ладно, Огден, старина, – улыбнулся я, – думаю, хватит с нас детской вечеринки. Тебе тут скучно, а меня, если задержусь еще на полчаса, заставят развлекать малышню комическими куплетами. Мы с тобой люди светские и выше всего этого. Забирай-ка свою шляпу и пальто и поехали в театр, а дела наши обсудим позже, за ужином.
Мрачное лицо его осветилось довольной улыбкой.
– Вот это другое дело!
Мы выскользнули за шляпами, как лучшие друзья, а для Огастеса я оставил дворецкому записку с указанием явиться завтра на вокзал Ватерлоо в десять минут первого. Мои методы отличала некоторая неформальность, которую мистер Эбни едва ли одобрил бы, но я чувствовал, что на Огастеса могу положиться.
Доброта позволяет добиться многого, и к тому времени, как упал занавес после мюзикла, между мною и Капитальчиком установился мир. Ужин скрепил дружбу, и домой мы ехали в превосходных отношениях. Полчаса спустя Огден похрапывал в гостевой комнате, а я умиротворенно курил у камина.
Не просидел я и пяти минут, как в дверь позвонили. Смит уже спал, так что я подошел к двери сам и обнаружил за порогом Сэма Фишера.
Моя благожелательность ко всем живым творениям в результате успеха с Капитальчиком распространилась и на Сэма. Я пригласил его войти.
– Как дела, мистер Фишер? – добродушно осведомился я, угостив его сигарой и наполнив бокал. – Удача на вашей стороне?
Он укоризненно покачал головой.
– Ну ты проныра! Отдаю должное, недооценил я тебя. Ловкач, да и только!
– Похвала от Ушлого Сэма дорогого стоит… но с чего вдруг такие комплименты?
– Обставил ты меня, сынок, не скрою. Наплел мне, что Капитальчик пропал, и я купился как младенец!
– Но он и правда исчез!
Сэм болезненно поморщился, стряхивая пепел с сигары.
– Хватит прикидываться, сынок! Я в трех шагах стоял, когда вы вместе садились в такси на Шафтсбери-авеню.
– Ну, раз так, – рассмеялся я, – пусть между нами не останется секретов. Мальчик спит в соседней комнате.
Сэм наклонился и хлопнул меня по коленке.
– Вот что, юноша, момент настал критический! Если не будешь осторожен, зазнаешься, все твои труды пойдут насмарку. Думаешь, раз до сих пор все выходило по-твоему, то будешь править бал до самого конца? Уж поверь, самое трудное еще впереди! Как раз теперь тебе не обойтись без опытного товарища. Отойди в сторону и позволь мне вести переговоры со стариной Фордом! Сам только все испортишь. Мне уже дюжину раз доводилось такое проделывать, я знаю все ходы и выходы. Ты не пожалеешь, что сделал меня партнером, не потеряешь ни цента! Даже если ты не провалишь дело и что-то заработаешь, я сумею выудить вдвое больше!
– Очень любезно с вашей стороны, но никаких переговоров с мистером Фордом не будет. Я отвезу мальчика обратно в Сэнстед, как уже говорил… Что, не верите? – добавил я, заметив болезненную гримасу собеседника.
Не ответив, он затянулся сигарой.
Человеческая слабость толкает нас убеждать сомневающихся, даже если их мнение не так уж и важно. Вспомнив про письмо от Синтии у себя в кармане, я достал его и зачитал в качестве вещественного доказательства.
Сэм слушал с большим вниманием.
– Понятно, – кивнул он. – А кто
