Джон Голсуори - Конец главы
Джин вернулась к окну и ответила:
- Как вам угодно.
Наступило молчание.
- Слышали вы обо мне? - внезапно спросил он.
- Очень мало. Я знаю, что вы были нездоровы.
Он отошел от двери.
- Замечаете вы во мне что-нибудь?
Джин подняла глаза и выдержала его взгляд; потом он отвел его.
- Ничего. Выглядите вы совершенно здоровым.
- Я здоров. Садитесь, пожалуйста.
- Благодарю вас.
Джин села.
- Правильно, - сказал он. - Следите за мной хорошенько.
Джин смотрела себе под ноги. У Ферза вырвалась какая-то пародия на смех.
- Я вижу, вы никогда не страдали душевной болезнью. Если бы болели, знали бы, что каждый за тобой следит и ты сам тоже следишь за каждым. А сейчас мне пора вниз. Au revoir [9].
Он быстро повернулся и вышел, захлопнув за собой дверь. Джин сидела не шевелясь: она ждала, что дверь сейчас опять распахнется. У нее было такое ощущение, как будто всю ее натерли шерстью. Тело покалывало, словно девушка села слишком близко к огню. Ферз не появлялся. Джин встала и подошла к двери. Заперто. Она стояла и раздумывала. Позволять? Постучать, чтоб услышала горничная? Решив не делать ни того, ни другого, девушка отошла к окну и стала наблюдать за улицей: Динни скоро вернется, отсюда можно ее окликнуть. Джин хладнокровно обдумывала сцену, в которой ей только что пришлось участвовать. Ферз запер ее, чтоб никто не помешал ему первым увидеть жену. Он никому не доверяет - вполне понятно! Ее юный, строгий разум начинал смутно понимать, каково человеку, когда в нем все видят помешанного. Бедняга! Джин прикинула, можно ли вылезти из окна незамеченной, решила, что нельзя, и стала вновь смотреть на угол улицы, из-за которого должна была появиться помощь. И вдруг без всякой причины вздрогнула, - встреча с Ферзом не прошла даром. О, эти глаза! Как страшно, наверно, быть его женой! Джин распахнула окно и высунулась наружу...
XV
Увидев Джин в окне, Динни и ее дядя замерли на пороге.
- Я заперта в гостиной, - невозмутимо объявила Джин. - Постарайтесь меня выпустить.
Эдриен отвел племянницу к машине:
- Останься здесь, Динни. Я пришлю Джин к тебе. Не надо устраивать из этого спектакль.
- Будьте осторожны, дядя. У меня такое чувство, словно вы Даниил во...
Тускло улыбнувшись, Эдриен позвонил. Дверь открыл сам Ферз:
- А, Черрел! Входите.
Эдриен подал руку. Ее не приняли.
- Мне здесь вряд ли обрадуются, - сказал Ферз.
- Но, дорогой мой...
- Да, вряд ли. Но я должен увидеться с Дианой. И пусть мне лучше никто не мешает - ни вы, Черрел, ни другие.
- Кто об этом говорит! Вы не возражаете, если я вызову юную Джин Тесбери? Динни ждет ее в автомобиле.
- Я запер ее. Вот ключ. Уберите ее, - угрюмо сказал Ферз и ушел в столовую.
Эдриен отпер гостиную. Джин стояла на пороге.
- Ступайте к Динни и увезите ее. Я справлюсь. Надеюсь, все обошлось по-хорошему?
- Меня только заперли.
- Передайте Динни, - продолжал Эдриен, - что Хилери почти наверное сможет приютить вас. Отправляйтесь к нему; тогда я буду знать, где вас искать в случае необходимости. А вы не из трусливых, юная леди!
- Пустяки! До свидания!
Джин сбежала вниз по лестнице. Эдриен услышал, как захлопнулась входная дверь, и неторопливо спустился в столовую. Ферз стоял у окна, наблюдая за отъездом девушек. Он круто повернулся, как человек, привыкший, что за ним следят. Изменился он мало: похудел, осунулся, волосы поседели чуть больше - вот и все. Одет, как всегда, опрятно, держится подтянуто, только глаза... О, эти глаза!
- Конечно, - с жутким спокойствием начал. Ферз, - вы не можете не жалеть меня, но предпочли бы видеть меня мертвым. Кто бы не предпочел! Человек не должен терять рассудок! Но не надейтесь напрасно, Черрел, сейчас я вполне здоров.
Здоров ли? Судя по виду - да. Но какое напряжение он способен вынести?
Ферз заговорил снова:
- Вы все рассчитывали, что я окончательно свихнулся. Однако месяца три назад я начал поправляться. Как только заметил это, стал скрывать. Те, кто за нами смотрят, - он произнес эти слова с предельной горечью, хотят таких доказательств нашей нормальности, что мы никогда бы не выздоравливали, если бы все зависело только от них. Это, видите ли, не в их интересах.
Горящие глаза Ферза, устремленные на Эдриена, казалось, добавили: "И не в ее, и не в твоих".
- Так вот, я все скрывал. У меня хватило силы воли скрывать все в течение трех месяцев и оставаться там, хотя я был уже в здравом уме. Только в последнюю неделю я показал им, что отвечаю за себя. Но они выжидают куда больше недели, прежде чем сообщить об этом домой. Я не хотел, чтобы они писали домой. Я хотел явиться прямо сюда, показаться таким, какой есть. Не хотел, чтобы они предупреждали Диану или еще кого-нибудь. Я хотел увериться в себе и уверился.
- Ужасно! - чуть слышно вымолвил Эдриен.
Горящие глаза Ферза снова впились в него.
- Вы любили мою жену, Черрел, и сейчас любите. Так ведь?
- Мы остались тем, чем были, - друзьями, - ответил Эдриен.
- Вы сказали бы то же самое, если бы даже было не так.
- Вероятно. Могу утверждать одно - в первую очередь я обязан думать о ней, как делал всегда.
- Вот, значит, почему вы здесь?
- Боже милостивый! Да неужели вы не понимаете, какое это для нее потрясение? Неужели вы забыли, какую жизнь ей создали до того, как попасть в лечебницу? Или думаете, она забыла? Не лучше ли и для нее и для вас, если бы вы сначала отправились ко мне, ну, хоть в музей, и встретились с ней там?
- Нет, я увижусь с ней здесь, в моем собственном доме.
- Здесь она прошла через ад, Ферз. Вы, может быть, и правы, что скрывали свое выздоровление от врачей. Но вы безусловно неправы, когда собираетесь ошеломить этим ее.
Ферз весь напрягся.
- Хотите спрятать ее от меня?
Эдриен опустил голову.
- Возможно, что и так, - сказал он мягко. - Но послушайте, Ферз, вы и сами не хуже меня видите, какое положение создалось. Поставьте себя на ее место. Представьте себе: вот она входит, - это может произойти каждую минуту, - и неожиданно видит вас, не зная о вашем выздоровлении, не успев свыкнуться с мыслью о нем да еще помня, каким вы были. На что вы обрекаете себя, идя на такую возможность?
Ферз застонал.
- А на что я обреку себя, отказываясь от единственной возможности? Вы думаете, я еще кому-нибудь верю? Попробуйте поживите так сами четыре года! Тогда поймете. - Глаза Ферза засверкали. - Попробуйте, каково, когда за вами следят, когда с вами обращаются, как с озорным ребенком. Последние три месяца я был совершенно нормален и насмотрелся, как со мной обращаются. Если уж моя собственная жена не примет меня таким, как я есть, - здоровым человеком в человеческой одежде, кому я еще нужен?
Эдриен подошел к нему:
- Успокойтесь! Вот тут-то вы и заблуждаетесь. Она одна видела вас в самое тяжелое время. Поэтому ей и будет тяжелей, чем другим.
Ферз закрыл лицо руками.
Посерев от волнения, Эдриен смотрел на него, но, когда Ферз снова открыл лицо, не смог вынести его взгляда и отвел глаза в сторону.
- И люди еще рассуждают об одиночестве! - выкрикнул Ферз. - Сойдите разок с ума, Черрел. Тогда вы поймете, что значит быть одиноким до конца ваших дней.
Эдриен положил руку ему на плечо:
- Послушайте, друг мой. В моей норе есть свободная комната. Переезжайте туда, поживите со мной, пока все не наладится.
Тень внезапного подозрения набежала на лицо Ферза, взгляд стал испытующим и подозрительным, потом признательность смягчила его, но он тут же посуровел, затем опять смягчился.
- Вы всегда были порядочным человеком, Черрел. Благодарю вас - не могу. Я остаюсь здесь. Даже у зверя есть берлога. Моя - тут.
Эдриен вздохнул.
- Хорошо. Подождем ее. Вы видели детей?
- Нет. Они помнят меня?
- Не думаю.
- Знают они, что я жив?
- Да. Они знают, что вы больны.
- Не..? - Ферз прикоснулся рукой ко лбу.
- Нет. Поднимемся к ним?
Ферз покачал головой, и в эту минуту Эдриен через окно заметил подходившую к дому Диану. Он спокойно направился к двери. Что делать, что сказать? Он уже взялся за ручку, когда Ферз, оттолкнув его, выскочил в холл. Диана открыла дверь своим ключом. Эдриен увидел, как смертельно побледнело ее лицо под полями шляпки. Она прислонилась к стене.
- Все в порядке, Диана, - сказал он и поспешно распахнул двери столовой.
Диана отделилась от стены и прошла в комнату мимо мужчин. Ферз последовал за ней.
- Если вам потребуется мой совет, я буду в холле, - произнес Эдриен и закрыл дверь...
Муж и жена дышали так, словно прошли не три ярда, а пробежали сто.
- Диана! - воскликнул Ферз. - Диана!
Казалось, она утратила дар речи. Он возвысил голос:
- Со мной все в порядке. Ты не веришь?
Она по-прежнему молча наклонила голову.
- Что же ты молчишь? Или для меня даже слов не найдется?
- Это... это от потрясения.
- Я вернулся здоровым. Вот уже три месяца, как я здоров.
- Я так рада, так рада!
