Таинственный портрет - Вашингтон Ирвинг
Будучи в душе добросердечным и веселым стариком, Джон страшно любит находиться в центре споров. Одной из его особенностей, однако, является то, что он обожает только начало драки. Он неизменно бросается в бой со всей прытью, но выходит из него, брюзжа, даже если одержал победу. И хотя никто другой не борется с большим упорством, чтобы склонить спор в свою сторону, когда схватка заканчивается и наступает примирение, процесс рукопожатий поглощает его настолько, что Джон позволяет противнику прикарманить все, за что только что боролся. Из него трудно выбить даже фартинг, но достаточно привести его в хорошее настроение, и вы сможете выманить у него из кармана все деньги. Он похож на мощный корабль, без ущерба выдерживающий самые жестокие бури, но опрокидывающийся в наступивший штиль.
За границей Джон любит корчить из себя вельможу, светить своей мошной, отважно швырять деньги на боксерские поединки, скачки, петушиные бои, разгуливая с высоко поднятой головой среди «серьезных любителей», однако сразу же после приступа мотовства его охватывают жестокие позывы к экономии, и он не решается потратиться даже на пустяк, отчаянно рассуждает о банкротстве и в таком состоянии не соглашается оплатить без ожесточенного препирательства самый мизерный счет из лавки. Джон Булль – самый скрупулезный и неудовлетворенный плательщик в мире, каждую монету он достает из кармана бриджей с бесконечной неохотой, не прибавляет сверху ни фартинга и расстается с каждой гинеей, недовольно ворча.
При всех разговорах об экономии Джон, однако, щедрый глава семьи и любит принимать гостей. Его бережливость прихотлива, ее главная цель состоит в том, чтобы накопить достаточно средств для расточительности. Он готов отказать себе в стейке и пинте портвейна, чтобы в один прекрасный день зажарить целого быка, выкатить целую бочку эля и заодно угостить всех соседей.
Ведение домашнего хозяйства обходится ему чрезвычайно дорого – не столько из-за склонности к декорациям, сколько из-за обильного потребления хорошей говядины и кровяной колбасы, огромного количества прихлебателей, кого он кормит и одевает, и странной предрасположенности слишком высоко ценить мелкие услуги. Он невзыскательный хозяин, и если только прислуга потакает его странностям, время от времени льстит его самолюбию и не слишком нагло и в открытую ворует, то ей удается в совершенстве вертеть им. Все живущие под его началом, похоже, процветают и обрастают жирком. Домашнюю прислугу хорошо оплачивают, балуют и не слишком загружают работой. Лошади – гладкие и ленивые – медленно гарцуют перед солидным экипажем. Живущие в доме собаки дрыхнут у порога и не удостоят лаем даже взломщика.
Семейный особняк имеет вид старого поместья, напоминающего замок, – седой и почтенный, несмотря на попорченный непогодой фасад. Он не строился по каким-то там чертежам, а просто присоединял к себе отдельные части, возведенные в разные времена и в разном вкусе. Центральная постройка имеет явные черты англосаксонской архитектуры, ее солидность обеспечивает материал – увесистый камень и старый английский дуб. Как и все рудименты этого стиля, дом полон тайных переходов, мудреных лабиринтов и пыльных закутков и, хотя нынче почти все они освещены, там остается еще немало мест, где приходится передвигаться на ощупь в темноте. Главное здание время от времени надстраивалось и претерпевало серьезные изменения. Во время войн и мятежей возводились башенки и зубчатые стены, в мирное время – флигели. Надворные постройки, домики для привратников и конторские помещения появлялись согласно прихоти и понятиям об удобстве разных поколений владельцев, пока жилище не приобрело невообразимую вместительность и протяженность. Целый флигель занимает семейная молельня – почтенного вида громадина, в прошлом, видимо, чрезвычайно роскошная, но даже после всех перестроек и упрощений разных времен, сохраняющая атмосферу торжественного религиозного благочестия. Внутренние стены украшены статуями предков Джона, молельня снабжена уютными мягкими подушками и туго набитыми креслами, позволяющими тем членам семьи, кто еще посещает церковную службу, спокойно дремать при отправлении своих моральных обязательств.
Содержание этой молельни стоит Джону больших денег. Однако он тверд в своей вере и щепетилен в своем усердии, ведь по соседству много часовен понастроили всякие отщепенцы, а кое-кто из соседей, с кем у него случались ссоры, и вовсе завзятые паписты.
Чтобы использовать молельню по назначению, он за большие деньги содержит благочестивого дородного семейного священника. Священник этот – очень начитанная и чинная особа, породистый христианин. Он всегда разделяет мнение пожилого джентльмена, смотрит сквозь пальцы на его мелкие грешки, журит детей, если те упрямятся, и очень полезен, когда надо заставить жильцов читать Библию, молиться и, главное, вовремя и безропотно оплачивать свое проживание.
Семейные покои выдержаны в крайне старомодном вкусе, тяжеловесном и неудобном, но хранящем торжественное величие былых времен. Их украшают богатые, хотя и выцветшие шпалеры, неповоротливая мебель и масса великолепного тяжелого старинного столового серебра. Громадные камины, просторные кухни, богатые винные погреба и пышные банкетные залы, все это говорит о разгульном гостеприимстве былых времен, в сравнении с которым нынешние домашние торжества выглядят не более, чем бледной тенью. Кроме того, целые анфилады комнат, похоже, заброшены и обветшали, башни и башенки покосились от старости, и когда на дворе дует сильный ветер, грозят обвалиться на головы домочадцев.
Джону не раз советовали коренным образом перестроить старое здание, снести несколько бесполезных пристроек, а другие укрепить, используя полученный от сноса материал, но пожилой джентльмен всегда воспринимал идею в штыки. Он уверяет, что старый дом – прекрасное жилище, надежен и защищает от непогоды, не шелохнется даже во время грозы, что он простоял несколько веков и уж точно не рухнет теперь. А что касается неудобств, то его семья к ним привыкла и будет чувствовать себя без них неприкаянно. Что громоздкие размеры и беспорядочная планировка возникли в течение столетий по мере разрастания усадьбы и приумножались умом каждого поколения. Что такой древний род, как его, нуждается в большом доме; новые семейства выскочек пусть живут в современных коттеджах и ютятся в коробульках, но старинная английская семья должна обитать в старинном английском особняке. Если указать на какую-либо
