Любовь среди руин. Полное собрание рассказов - Ивлин Во
– Чудно, что подъехали, – сказал он. – Жаль, не вышло у нас с вами пораньше. Такая работа – уйма всяких мелочей. Обедали?
– Нет еще.
– Зря. Надо питаться, знаете ли. Не будете питаться как следует – не выдержите полной нагрузки.
Затем Саймона и мисс Гритс усадили, и сэр Джеймс изъяснил свой план:
– Я хочу, леди и джентльмены, представить вам мистера Лента. Уверен, что все вы и без меня слыхали это имя, а кто-нибудь из вас знаком и с его творчеством. Так вот, я вызвал его помочь нам и надеюсь, что он согласится сотрудничать с нами, когда услышит, в чем дело. Я хочу экранизировать «Гамлета». Надо полагать, вам эта идея не кажется особенно оригинальной, но в мире кино важно не что, а как. Я думаю сделать это совершенно по-новому. Поэтому я и вызвал мистера Лента. Я хочу, чтобы он написал нам диалоги.
– Понятно, – сказал Саймон, – но ведь диалоги там как будто уже имеются?
– А, я вижу, вы не уловили. Шекспира много ставили в современном платье. Мы его поставим на современном языке. Как же вы хотите, чтобы публика воспринимала Шекспира, когда у него в диалогах ничего не разберешь? Да я сам на днях заглянул в текст, и будь я проклят, если хоть что-нибудь понял. И тут я себе сказал: «Публике нужен Шекспир во всем богатстве его мыслей и образов, переведенный на нормальный язык». И естественно, мне сразу пришло на ум имя мистера Лента. Многие самые первоклассные критики рекомендовали диалоги мистера Лента. И мне кажется, что мы сделаем так: мисс Гритс будет консультировать мистера Лента, поможет ему с раскадровкой и вообще по части техники дела, а мистеру Ленту мы предоставим полную свободу в написании сценария…
Сообщение продолжалось четверть часа, затем ответственные лица закивали с пониманием дела, Саймона повели в другую комнату и дали ему подписать контракт на пятьдесят фунтов в неделю и двести пятьдесят аванса.
– Советую вам четко определить с мисс Гритс удобные для вас часы работы. Первых результатов буду ждать к концу недели. На вашем месте я бы пошел и пообедал. Надо питаться.
Слегка пошатываясь, Саймон устремился в столовую, которую две томные блондинки закрывали на ночь.
– Мы с четырех утра на ногах, – сказали они, – был ужасный наплыв народу, и все съели. Осталась только нуга. К сожалению.
Посасывая ломтик нуги, Саймон пробрался в опустелую студию. С трех сторон в ужасающем жизнеподобии высились четырехметровые мраморные стены декорации ресторана, на столике у локтя Саймона стояла декоративная бутылка шампанского в ведре с подтаявшим льдом, сверху мрачно нависли балки необъятного свода.
«Факты, – сказал себе Саймон, – деятельное существование… пульс жизни… деньги, голод… действительность».
На другое утро к нему постучали со словами: «Две молодые леди хотят вас видеть».
– Две?
Саймон надел халат и вышел в гостиную со стаканом апельсинового сока в руке. Мисс Гритс приветливо кивнула.
– Мы условились начать в десять, – сказала она. – Но это, в общем, не важно. На первых порах вы мне почти не понадобитесь. Это мисс Доукинс. Она наша штатная стенографистка. Сэр Джеймс решил, что она вам пригодится. Мисс Доукинс будет состоять при вас до дальнейших распоряжений. Сэр Джеймс прислал вам также два экземпляра «Гамлета». Сейчас вы примете ванну, потом я ознакомлю вас с моим черновиком к нашей первой читке.
Но этого не случилось: Саймон не успел еще одеться, как мисс Гритс вызвали на киностудию по неотложному делу.
– Я позвоню вам, когда освобожусь, – сказала она.
Целое утро Саймон диктовал письма всем, кого припомнил, они начинались: «Простите за форму, в которой я уведомляю вас о том, что в настоящее время по причине крайней занятости я не смогу уделять внимание частной переписке…» Мисс Доукинс почтительно строчила в блокноте. Он дал ей номер телефона Сильвии.
– Будьте так добры позвонить по этому телефону и передать мисс Леннокс мои наилучшие пожелания, а также пригласить ее к завтраку в ресторан Эспинозы… И закажите столик на двоих к часу сорока пяти.
– Милый, – сказала Сильвия, когда они встретились, – почему тебя вчера весь день не было дома и что это за голос разговаривал со мной сегодня утром?
– А, это мисс Доукинс, моя стенографистка.
– Саймон, ты не с ума ли сошел?
– Видишь ли, я теперь работаю в кинопромышленности.
– Милый. Возьми меня на работу.
– Ну, в настоящее время я не комплектую штат, но буду иметь тебя в виду.
– Господи. Как ты изменился за два дня!
– Да! – сказал Саймон с чрезвычайным самодовольством. – Да, пожалуй, я изменился. Видишь ли, я впервые соприкоснулся с Действительной Жизнью. Я бросил писать романы. Вообще это была чистая дребедень. Печатное слово отжило – сперва папирус, затем книгопечатание, теперь кино. Писатель больше не может творить в одиночку. Он должен быть на уровне времени, ему, как и пролетарию, полагается еженедельный конверт с заработной платой – хотя, разумеется, моя дорогая Сильвия, разный труд оплачивается по-разному. Вторгаясь в жизнь, искусство тем самым включается в определенные общественные отношения. Кооперация… координация… сплоченные и целенаправленные устремления человеческого сообщества…
Саймон распространялся в том же роде еще довольно долго и поедал тем временем завтрак диккенсовских размеров; наконец Сильвия сказала жалобным голоском:
– А я думаю, ты влюбился в какую-нибудь противную кинозвезду.
– О боже, – сказал Саймон, – нет, только девицы могут изрекать такие пошлости.
Они собрались было начать привычную и нескончаемую перебранку, когда рассыльный передал телефонное извещение, что мисс Гритс желала бы немедленно возобновить работу.
– Значит, вот как ее зовут, – сказала Сильвия.
– Если б ты только знала, как это нелепо, – сказал Саймон, подписывая счет своими инициалами, и удалился, прежде чем Сильвия успела схватить перчатки и сумочку.
Однако он стал любовником мисс Гритс на этой же неделе. Это была ее мысль. Она предложила это как-то вечером у него на квартире за вычиткой окончательной версии первого наброска сценария.
– О нет, – сказал Саймон в ужасе. – О нет. Нет, это никак невозможно. Простите, но…
– В чем дело? Вас не устраивают женщины?
– Устраивают, но…
– Ах, перестаньте, – отрезала мисс Гритс. – Не тратьте попусту драгоценного времени. – Потом, укладывая рукопись в кожаный чемоданчик, она сказала: – Надо будет заняться этим еще как-нибудь, если выпадет свободная минута. Кроме всего прочего, я нахожу, что с мужчиной проще иметь дело, когда у тебя с ним роман.
III
