Девушка из хорошей семьи - Юкио Мисима
В конце концов они составили план, который и собирались осуществить сегодня вечером.
– Саваи, подожди в гостиной. Я переоденусь и сразу приду. Касуми, угости гостя пивом.
Касуми с приготовленными заранее пивом и закусками вошла в гостиную; Саваи стоял у окна и смотрел в сад, на который спускались сумерки. Увидев его со спины, Касуми подумала, что четкая линия обтянутых пиджаком плеч и твердый затылок прекрасны – будто смотришь на молодого офицера.
Саваи обернулся с радостной улыбкой, но чувствовалось, что он нервничает, и его подмигивание в прихожей казалось теперь вымученным. Касуми оставила дверь открытой; наклонившись, она поставила поднос на стол, и тут у нее над ухом прозвучал шепот:
– Хочу тебя поцеловать, прямо сейчас.
Она в изумлении подняла голову, и Саваи сказал уже громко:
– Не беспокойтесь, – а потом с серьезным лицом, понизив голос и сохраняя благопристойную позу, добавил: – Так бы и съел тебя, красотка.
Касуми отвернулась и тоже шепотом произнесла:
– Держи себя в руках. Посерьезнее, – и уже громко продолжила: – Прошу вас, садитесь.
С этими словами она обогнула стол и наполнила стакан холодным пивом – не приближаясь, будто кормя дикого зверя. Бульканье жидкости, льющейся из узкого горлышка, звучало эхом затаенного дыхания, и Касуми, не выдержав, прыснула, а за ней расхохотался Саваи.
В коридоре послышались размашистые шаги: отец уже переоделся.
Устроившись на стуле, Ититаро произнес несколько вежливых слов, после чего обратился к Касуми:
– Господин Саваи хочет со мной посоветоваться по важному делу, так что ступай.
– Хорошо.
Касуми дошла до двери, плотно закрыла ее изнутри, вернулась и села на диван подле Саваи. Ититаро, словно не веря собственным глазам, переводил недоуменный взгляд с одного на другого. Касуми решила, что отец сейчас похож на главу фирмы, которого члены профсоюза заперли в его же кабинете. Она не могла заставить себя посмотреть ему в лицо, где застыла эта невероятная гримаса.
– Что это значит? – с натянутой улыбкой спросил Ититаро, когда наконец немного справился с удивлением.
– Я пришел сегодня только за этим, – твердо начал Саваи, но как-то очень вовремя сбился: – Ну… то есть… Прошу вас, отдайте за меня дочь.
– Хм! Неожиданно!
Саваи принялся рассказывать историю их отношений, а Ититаро временами поглядывал на Касуми. На его лице, таившем улыбку, мелькали то огорчение, то изумление. Выслушав Саваи, отец сдержанно произнес:
– Я понял. Этот вопрос я должен обсудить с женой, так что, пожалуйста, подождите.
Он встал, повернулся к Касуми:
– Ну что? Ты со мной? Если ты согласна, можешь не ходить.
Это был деликатный момент: Касуми еще никогда в жизни не приходилось стоять перед столь сложным выбором – перед необходимостью предпочесть отцу кого-то другого. Ититаро ждал, по-прежнему сдерживая улыбку. Если Касуми сейчас встанет и уйдет вместе с ним, она останется послушной, достойной его любви дочерью. Но это будет явным компромиссом и только все запутает. Она просто обязана остаться – сидеть подле Саваи, как приклеенная.
Касуми хмуро смотрела на отца. Она не горела желанием подчиниться ему. И похоже, Ититаро это понял.
Наконец, поправив волосы, она ответила:
– Я… останусь здесь.
– Вот как? – произнес Ититаро и вышел.
– Спасибо. – Саваи накрыл ладонью руку Касуми. – Я даже дышать перестал.
Касуми наслаждалась тяжестью, теплом, прикосновением его влажной ладони. Казалось, она встретила возлюбленного, вернувшегося к ней после тяжких испытаний.
Время тянулось очень медленно. Касуми осознала, что навсегда рассталась с отцом и окончательно выбрала жизнь с Саваи. Она вдруг почувствовала себя беспомощной, словно их вдвоем несло по морю на терпящем бедствие корабле.
Саваи, казалось, понял ее состояние и нежно обнял за плечи:
– Успокойся, я тоже волнуюсь, но не дергаюсь.
– Какой ты противный! Как тут успокоишься?
Тяжелое время, проводимое за такими вот шутками, превратилось в целый отрезок жизни, когда они, как никогда раньше, чувствовали себя одним целым – даже сильнее, чем в миг поцелуя. Они были как дольки фруктов в дрожащем на тарелке желе.
И вот дверь открылась. Вошли отец с матерью. Отец со сдержанной улыбкой, мать – в слезах. Каёри бросилась к Касуми, и та сразу догадалась, что вести ожидаются благоприятные.
– Негодница! Какая же ты негодница! Молчала, матери ничего не сказала! А я так рада, так рада!
Каёри поливала слезами лежащую на ее плече руку дочери. Касуми понимала, что надо бы и ей заплакать, но напряжение не спадало, и она внимательно прислушивалась к словам отца, который, удобно устроившись в кресле, обратился к Саваи. Она предполагала, что отец скажет: «Да, мы поговорили, жена тоже обрадовалась, но нужно, как следует хорошим родителям, спросить дочь, и с женой мы не успели серьезно посоветоваться. Дело требует внимания, так что хотя бы месяц подождите ответа». На следующее же утро отец вызовет в компанию частного детектива. Нет, скорее всего, он уже позвонил в сыскное агентство, пока они с Саваи ждали в гостиной.
Ититаро, однако, повел себя неожиданно и как-то смущенно, стараясь не смотреть на дочь, словно объявлял подчиненным о процветании фирмы, произнес:
– Я посоветовался с женой, и она сказала: «Если это господин Саваи…» Значит, ты очень подходящий жених. Я рад, что ты обратил внимание на мою дочь и сделал такое замечательное предложение. Ты служишь в нашей компании, я прекрасно знаю, что ты за человек, как ты живешь, что у тебя за семья, и не могу сказать о тебе ни одного худого слова. Вопрос только в согласии твоих родителей.
– Предварительно я его уже получил. Если вы дадите свое согласие, родители с радостью ответят тем же.
– Тогда я спокоен, но нам следует поскорее с ними встретиться.
– Я представлю их вам хоть завтра. Можно считать, что я получил ваше согласие?
– При условии, что согласятся твои родители. Вдруг моя дочь им не понравится?
Эти нудные повторения в формальной части беседы были невыносимы. Но главное, Ититаро непредвиденно коротко и ясно дал свое согласие на брак. Касуми была озадачена. Чувства ее постепенно возвращались к пустой повседневной реальности, на губах медленно всплыла привычная сухая улыбка.
«Отца обманули! У Саваи просто талант. Я блестяще отомстила отцу, для которого счастье здоровой семьи превыше всего. Я стану первым исключением забывшейся в своем счастье семьи Фудзисава. Призрак чудесной розы я награжу шипами».
То была радость победы, и она казалась Касуми осязаемее, чем туманное ощущение счастья.
Вскоре после ужина Саваи ушел. Ититаро не обсуждал подробностей предстоящего брака,
