К востоку от Эдема - Джон Эрнст Стейнбек
В голове у Кейт вдруг родилась занятная мыслишка. До чего же смешное смертоубийство будет – о таком ни одна живая душа ни под каким видом не проведает. Закормить дурочку до смерти! Пичкать ее шоколадом – коробки шоколадных конфет, вазы с помадками, обязательно ветчина, причем пожирнее и поджаренная, портвейну хоть залейся, и, само собой, масло, все пропитано маслом, и взбитые сливки, но никаких фруктов и овощей и никаких прогулок. Посиди, дорогуша, лучше дома, присмотри за порядком – нынче никому доверять нельзя. Вид у тебя сегодня усталый, приляг, нет-нет, я сама винца тебе принесу. Кстати, я тут новых конфет купила – возьми коробку прямо в постель. Что? Говоришь, нездоровится? Может, слабительное принять? Очень вкусные орешки, не хочешь попробовать? Да после всего этого она за полгода от обжорства лопнет, сучка паршивая. А глисты? Интересно, кто-нибудь использовал глисты для умерщвления? Как звали того типа, который никак напиться не мог, потому что воду решетом черпал, – Тантал?
На губах у Кейт играла сладкая улыбка, ей становилось весело. Вот потеха была бы – закатить ее мальчикам прощальную вечеринку перед отъездом. Простую вечериночку, а потом показать им, сыночкам ее драгоценным, представление с девочками. Потом Кейт увидела миловидное лицо Арона, так похожее на ее собственное, и какая-то боль, непонятная и несильная, стеснила ей грудь. Хитрости в нем нет. Не умеет защитить себя. А тот, смуглый, – от него чего угодно жди. Она нутром чуяла, какой он. Кэл поборол ее, как ни крути. Ну ничего, до отъезда она ему покажет. Что, если… а правда, почему бы ему не устроить так, чтобы он подцепил триппер… Быстро приведет нахала в чувство.
И вдруг она поняла, что не хочет, чтобы Арон узнал о ней. Хорошо, если бы он приехал к ней в Нью-Йорк. Он подумает, что все это время она жила в красивом особняке на Ист-Сайд. Они будут вместе ходить в театр или оперу, бывать на людях, и все будут удивляться, какие они красивые и как похожи друг на друга. Брат и сестра? Молодая мама со взрослым сыном? Они бы и Этель похоронили вместе. Гроб придется побольше заказать и шестерых нанять, чтобы вынесли. Кейт так развеселилась, что не услышала стука. Приоткрыв дверь, Джо заглянул в комнату и увидел ее довольное, улыбающееся лицо.
– Завтрак вот, – сказал он, подтолкнув дверь краем покрытого белой салфеткой подноса. Войдя в комнату, он прикрыл за собой дверь коленом. – Там будете? – кивнул он в сторону серой каморы.
– Нет, здесь поем. Яйцо принеси и поджаренный ломтик хлеба. Проследи, чтобы четыре с половиной минуты варили. Терпеть не могу жидкие яйца.
– Вижу, мэм, получше вам сегодня.
– Гораздо, – сказала она. – Это новое лекарство – просто чудо. А вот ты, Джо, растерзанный какой-то. Нездоровится?
– Да нет, нормально себя чувствую. – Джо поставил поднос на стол прямо перед большим креслом. – Значит, четыре с половиной минуты варить?
– Ровно четыре с половиной. И если есть, захвати яблочко посвежее, чтобы хрустело.
– Да вы отродясь столько не ели, – сказал Джо. Дожидаясь на кухне, пока повар сварит яйцо, он тревожно размышлял. Может, она пронюхала чего? Гляди в оба. Черт, чего она цепляется. Он же, в натуре, ничего не знает. Не виноват он.
Возвратясь в комнату хозяйки, Джо доложил:
– Яблок нету. Повар говорит, что груша вот хорошая.
– Груша? Еще лучше.
Он стоял и смотрел, как она чистит скорлупу и окунает ложку в яйцо.
– Ну как?
– Замечательно! – кинула Кейт. – Просто замечательно.
– Выглядите сегодня что надо.
– Я и чувствую себя что надо. А вот на тебе лица нет. Что-нибудь случилось?
– Понимаете, мэм… – замычал словно бы нехотя Джо. – Мне сейчас незнамо как пять сотен требуется.
– Позарез… – перебила Кейт игриво.
– Чего-чего?
– Ладно, проехали… Ты что – хочешь сказать, что не нашел ее? Посмотрим, если хорошо поработал, получишь свои пять сотен. Давай-ка по порядку. – Кейт взяла солонку и вытрясла в яйцо несколько крупинок.
Джо изобразил на лице радость.
– Спасибочки, – сказал он. – Ей-ей, во как нужно… Ну, был я, значит, в Пахаро и Уотсонвилле. В Уотсонвилле видели ее, сказали, в Санта-Крус подалась. Я – туда, разведал все чин-чином: верно, ошивалась там, а после куда-то смылась.
Кейт попробовала яйцо и добавила еще соли.
– И это все?
– Не, не все, – продолжал Джо. – Дай-ка, думаю, в Сан-Луис-Обиспо махну. И точно, была она там, а после как в воду канула.
– И никаких следов? Никто ничего не знает?
Джо нервно перебирал пальцами. Вся его затея, а может, и вся его жизнь зависели от того, что он сейчас скажет, и он боялся промахнуться.
– Ну, чего молчишь? – проговорила она, теряя терпение. – Выкладывай, чего у тебя там.
– Да так, ничего особенного. Сам не знаю, что об этом думать…
– А ты не думай – говори. Думать я буду, – резко оборвала его Кейт.
– Может, вранье все…
– Вот наказанье-то, господи! – рассердилась она.
– С мужиком одним я калякал. Он ее, значит, последний видел. Джо его зовут, как и меня…
– Как его бабушку зовут – не узнал? – съязвила Кейт.
– Мужик этот, значит, и говорит, набралась она раз пива и грозилась в Салинас вернуться втихую. Дескать, должок вернуть надо. Больше этот мужик ничего не знает, потому как укатила она.
На какой-то короткий миг Кейт потеряла самообладание, но Джо засек этот миг, заметил ее тревогу, ее испуг и почти полную растерянность. Он не знал, что именно на нее подействовало, но почувствовал
