Джон Голсуори - Сага о Форсайдах 2

- Никаких.

Допрос вел не Инстон, а какой-то более молодой остроносый адвокат, сидевший за его спиной.

- До сентября прошлого года вы состояли управляющим одной из цейлонских чайных плантаций. Встречались вы с ответчицей на Цейлоне?

- Никогда.

- И никогда не бывали у нее дома?

- Нет.

- Вы слышали здесь о состязании в поло, в котором вы участвовали и после которого она устроила прием для всех игроков?

- Да, но я на нем не был. Мне пришлось вернуться на плантацию.

- Значит, вы впервые встретились с ней на пароходе?

- Да.

- Вы не делаете секрета из своей любви к ней?

- Нет.

- И невзирая на это, обвинение в прелюбодеянии не соответствует истине?

- Ни в какой мере.

Крум давал суду показания, а Динни не отрывала глаз от его лица, словно зачарованная сдержанной и горькой скорбью, которую оно выражало.

- Теперь, мистер Крум, поставлю вам последний вопрос. Вы, конечно, отдаете себе отчет, что, если обвинение в прелюбодеянии соответствует истине, вы попадаете в положение лица, соблазнившего жену в отсутствие мужа. Что вы можете сказать по этому поводу?

- Скажу, что, если бы леди Корвен питала ко мне те же чувства, какие я питаю к ней, я немедленно написал бы ее мужу о положении вещей.

- Вы хотите сказать, что предупредили бы его, прежде чем сблизиться с ответчицей.

- Этого я не говорил, но написал бы я как можно скорей.

- Но она не чувствовала к вам того же, что вы к ней?

- К сожалению, нет.

- Так что случай известить мужа вам не представился?

- Нет.

- Благодарю вас.

Чуть заметная скованность, появившаяся в облике Крума, возвестила, что сейчас раздастся неторопливый низкий голос Броу. Адвокат начал подчеркнуто сдержанно:

- Подсказывает ли вам ваш опыт, сэр, что любовники непременно питают друг к другу одинаково сильное чувство?

- У меня нет опыта.

- Нет опыта? А вам известна французская поговорка: всегда есть тот, кто целует, и тот, кто подставляет щеку?

- Я слышал ее.

- Вы находите ее верной?

- Как всякую другую пословицу.

- Судя по высказываниям вас обоих, вы в отсутствие супруга преследовали замужнюю женщину, которая этого вовсе не хотела. Не слишком достойная позиция, не так ли? Не совсем то, что называется "соблюдением правил игры", а?

- Очевидно.

- Ну, а я полагаю, мистер Крум, что ваша позиция отнюдь не была недостойной и что, подтверждая французскую поговорку, ответчица хотела, чтобы вы ее преследовали.

- Нет, не хотела.

- И вы утверждаете это невзирая на эпизод в каюте, невзирая на выкрашенные вами стены ее комнат, приглашение к чаю и ваше более чем получасовое пребывание в ее удобной квартире около полуночи; невзирая на ее предложение провести с ней ночь в машине, а утром позавтракать у нее дома?.. Оставьте, мистер Крум, не старайтесь быть рыцарем сверх меры! Помните, что вы доказываете свою правоту перед лицом мужчин и женщин, знающих жизнь.

- Могу сказать одно: если бы она чувствовала ко мне то же, что я к ней, мы бы сразу же уехали вместе. Вина за случившееся целиком лежит на мне, а леди Корвен просто была со мной добра, потому что жалела меня.

- Если вы оба говорите правду, ответчица заставила вас в автомобиле, - прошу прощения, милорд, - пройти через адские муки. Какая же это доброта?

- Тот, кто не любит, вряд ли поймет, каково тому, кто любит.

- Вы человек холодного темперамента?

- Нет.

- Но она, конечно, да?

- Откуда соответчику это знать, мистер Броу?!

- Хорошо, милорд, спрошу по-другому. Кажется ли вам, мистер Крум, что она женщина холодного темперамента?

- По-моему, нет.

- А вы еще хотите нас убедить, что она из добрых чувств проспала целую ночь, положив голову вам на плечо? Так, так! Вы говорите, что сразу же уехали бы с ней, если бы она разделяла ваши чувства? А на что бы вы уехали? У вас были деньги?

- Двести фунтов.

- А у нее?

- Двести фунтов годовых плюс жалованье.

- Словом, бежать и питаться воздухом?..

- Я нашел бы работу.

- Не такую, как сейчас?

- Наверно, нет.

- Вы, очевидно, оба сознавали, что совместное бегство было бы совершенным безумием?

- Я так не думал.

- Зачем вы опротестовали иск?

- Жалею, что мы это сделали.

- И все-таки опротестовали. Почему?

- Она и ее родители считали, что, раз мы ни в чем не виноваты, нужно защищаться.

- Но вы-то сами так не считали?

- Я не надеялся, что нам поверят, но я хотел, чтобы она стала свободной.

- А репутация ее вас не заботила?

- Конечно, заботила, но я полагал, что жертвовать ради нее свободой слишком высокая цена.

- По вашим словам, вы не надеялись, что вам поверят. Почему? Чересчур неправдоподобная история, да?

- Нет. Просто чем правдивей человек, тем меньше шансов на то, что ему поверят.

Динни увидела, что судья повернулся и смотрит на Крума.

- Вы имеете в виду мир вообще?

- Нет, милорд, то место, где нахожусь.

Судья повернул голову в прежнее положение и опять уставился поверх Динни на что-то невидимое:

- Я задаю себе вопрос, не следует ли мне привлечь вас к ответственности за оскорбление суда.

- Прошу прощения, милорд. Я хотел только сказать, что любые показания человека всегда оборачиваются против него.

- Вы говорите так по неопытности. На первый раз я вам этого не вменю, но в дальнейшем воздержитесь от подобных реплик. Продолжайте, мистер Броу.

- Опротестовать иск вас побудило, разумеется, не требование возмещения ущерба.

- Нет.

- Вы сказали, что у вас нет частных доходов. Это правда?

- Безусловно.

- Тогда почему же вы заявляете, что денежные соображения никак на вас не повлияли?

- Голова у меня была так занята всем остальным, что мне было безразлично, объявят меня несостоятельным или нет.

- Вы заявили на предварительном допросе, что не знали о существовании леди Корвен вплоть до отплытия в Англию. Известна вам на Цейлоне местность, называемая Нуварелья?

- Нет.

- Как!

Динни увидела, что по складкам и морщинам лица судьи поползла чуть заметная улыбка.

- Поставьте вопрос по-другому, мистер Броу. Обычно это название произносится Нувара-Элия.

- Нувара-Элию я знаю, милорд.

- Были вы там в июне прошлого года?

- Был.

- А леди Корвен?

- Вполне возможно.

- Разве вы остановились не в той же гостинице, что она?

- Нет, я жил не в гостинице, а у приятеля.

- И вы не встречали ее ни на гольфе, ни на теннисе, ни на верховой прогулке?

- Нет.

- Как! Нигде?

- Нигде.

- А ведь курорт вроде бы невелик?

- Да, не очень.

- А леди Корвен, мне кажется, заметная личность?

- Я тоже так думаю.

- Словом, вы никогда не встречались с ней до парохода.

- Нет.

- Когда вы впервые почувствовали, что любите ее?

- На второй или третий день плавания.

- Значит, любовь с первого - взгляда?

- Да.

- И вы даже не подумали, что должны избегать ее, поскольку она замужем?

- Думал, но не мог.

- А смогли бы, если бы она дала вам отпор?

- Не знаю.

- Но ведь она не дала вам отпор?

- Н-нет. По-моему, она некоторое время не догадывалась о моих чувствах.

- Женщины быстро разбираются в таких вещах, мистер Крум. Вы всерьез убеждены, что она не догадывалась?

- Я этого не знаю.

- А вы дали себе труд скрывать ваши чувства?

- Вас интересует, объяснился ли я ей во время плавания? Нет.

- А когда же?

- Я признался ей в своем чувстве перед самой высадкой.

- Были у вас серьезные причины смотреть фотографии именно в ее каюте?

- Думаю, что нет.

- А вы их на самом деле смотрели?

- Конечно.

- Чем вы еще там занимались?

- Наверно, разговаривали.

- Ах, вы не помните! А ведь случай был неповторимый. Или таких случаев было много, но вы о них здесь умолчали?

- Это единственный раз, когда я зашел к ней в каюту.

- Тогда вы должны помнить.

- Мы просто сидели и разговаривали.

- Ага, начинаете припоминать! Где вы сидели?

- Я на стуле.

- А она?

- На койке. Каюта была маленькая, стул всего один.

- Бортовая каюта?

- Да.

- Значит, заглянуть в нее никто не мог?

- Нет. Впрочем, и видеть-то было нечего.

- Это по-вашему. Вы, наверно, все-таки волновались, правда?

Лицо судьи высунулось вперед.

- Не хочу прерывать вас, мистер Броу, но ведь свидетель не делает секрета из своих чувств.

- Хорошо, милорд, я спрошу яснее. Я полагаю, сэр, что прелюбодеяние произошло именно тогда.

- Его не произошло.

- Гм! Объясните присяжным, почему после возвращения сэра Джералда Корвена в Лондон вы не отправились к нему и не признались откровенно, в каких вы отношениях с его женой.

- В каких отношениях?

- Оставьте, сэр! Ведь из ваших показаний следует, что вы проводили с ней время, любили ее и желали, чтобы она уехала с вами.

- Но она не желала уезжать со мной. Я охотно отправился бы к ее мужу, но не осмеливался сделать это без ее разрешения.