Джон Голсуори - Сага о Форсайдах 2
Клер снова рассмеялась.
- Вот вам и приключение, мой дорогой.
- А я еще и фонарь не захватил. Насколько помню, этот лес тянется мили на две.
- Ну что ж, попробуем еще раз.
Мимо со свистом пролетел автомобиль. Шофер что-то крикнул.
- Живо! Поезжайте за ним. Тони!
Но прежде чем Крум успел завести мотор, автомобиль уже скрылся. Наверно, съехал под гору или куда-нибудь свернул. Машина Тони медленно поползла вперед.
- Черт! - неожиданно выругался он. - Опять съехали С дороги.
- Выводите ее на шоссе, и подумаем, как быть. Жилья никакого до самого Хенли?
- Никакого. Кроме того, аккумулятор не везде зарядишь. Впрочем, надеюсь, дело не в нем: просто сгорел какой-нибудь контакт.
- Что, если оставить машину и пойти пешком? Здесь в лесу ее никто не тронет.
- А потом? - возразил Крум. - Мне ведь с нею нужно утром быть дома. Вот что, я провожу вас до гостиницы, достану фонарь и вернусь. С фонарем я как-нибудь доведу ее до Хенли; если не удастся, просто переночую в ней, а утром выеду пораньше и подхвачу вас на мосту.
- Но это же десять миль пешком! А почему нам не остаться здесь вместе до рассвета? Провести ночь в автомобиле - моя давняя мечта.
В Круме шла внутренняя борьба. Целую ночь с Клер! Наедине!
- А вы полагаетесь на меня?
- Тони, не будьте таким старомодным. Остаться здесь - разумнее всего и, кроме того, даже забавно. Будет гораздо хуже, если мы врежемся в другую машину или нас задержат за езду без света.
- Проклятая луна! Никогда ее нет, когда нужно! - проворчал Тони. - Вы серьезно это предлагаете?
Клер тронула его за руку:
- Отведите автомобиль подальше от шоссе. Помедленней. Осторожно! Стоп.
Машину слегка тряхнуло.
- Мы наехали на дерево и встали спиной к дороге, - сказала Клер. Пойду посмотрю, не видно ли нас.
В ожидании ее Крум поправил ковер и подушки сиденья. Он подумал: "Раз она относится к этому так спокойно, значит, любви ко мне у нее нет". При мысли о долгой темной ночи наедине с нею его пробирала дрожь: он понимал, какая пытка ему предстоит. Наконец до него донесся ее голос:
- Все в порядке. Машины совсем не видно. Теперь сходите проверьте вы, а я заберусь внутрь.
Тони двигался ощупью и, лишь почувствовав под ногами твердый грунт, сообразил, что выбрался на дорогу. Мрак здесь немного поредел, но звезд все равно не было видно. Тони постоял с минуту, затем по-прежнему ощупью побрел назад. Машина так безнадежно затерялась во тьме, что ему пришлось свистнуть и подождать, пока не раздастся ответный свист. Да, темно, хоть глаз выколи! Он влез в автомобиль.
- Стекло оставить открытым или поднять?
- Да, но только до половины. Мне очень удобно, Тони.
- Слава богу. Не возражаете, если закурю трубку?
- Разумеется, нет. Дайте мне сигаретку. Ну вот, теперь почти как в раю.
- Именно почти, - чуть слышно бросил Тони.
- Хотела бы я посмотреть на лицо тети Эм, если бы она увидела нас! Вам тепло?
- Кожаные подушки не пробьет никакой холод. А вам?
- Очень.
Опять наступило, молчание. Потом Клер сказала:
- Тони, вы меня простите, да? Я ведь дала обещание.
- Не беспокойтесь, все будет хорошо, - ответил Крум.
- Мне виден только кончик вашего носа - и то лишь когда вы затягиваетесь.
В свою очередь при свете сигареты Клер он увидел ее зубы, улыбку на губах и нижнюю часть лица до глаз, утонувших в темноте.
- Снимите шляпу, Клер. И помните, мое плечо к вашим услугам.
- Смотрите, не давайте мне храпеть.
- Храпеть? Вам?
- При случае все храпят. Я тоже могу.
Они немного поговорили, но все, кроме ощущения ее близости в темноте, уже казалось ему нереальным. Изредка он различал шум проезжавших по дороге машин, но больше никаких звуков не доносилось: ночь была слишком темной даже для сов. Трубка потухла, и Тони сунул ее в карман. Клер полулежала на сиденье так близко от него, что он чувствовал ее локоть. Он затаил дыхание. Уже уснула? Ну, а ему предстоит бессонная ночь - где уж тут уснуть, когда легкий исходящий от нее аромат будоражит все его чувства, а его рука пылает от прикосновения ее руки! Даже если все ограничится только этим - и тогда грех тратить такую ночь на сон.
- Тони, если вы в самом деле не возражаете, я положу вам голову на плечо.
- Конечно, кладите!
Голова Клер погрузилась в шарф Тони; легкий аромат, напоминавший ему сосновый лес в солнечный день, стал сильнее. Прямо не верится, что она рядом с ним, что голова ее лежит у него на плече и что так будет еще целых шесть-семь часов. Тони вздрогнул. Как все спокойно и прозаично! Ничто в ней не выдает ни страсти, ни волнения, словно он ее брат. И вдруг его осенило: эта ночь - испытание, которое нужно выдержать, потому что иначе она отшатнется и уйдет от него. Теперь она спит. Да, по-настоящему. В этом не может быть сомнений: стоит только вслушаться в ритмический звук, издаваемый ее горлом, - звук, трогательно слабый, как клохтанье птенца, немножко забавный и бесконечно дорогой! Что бы ни было дальше, одного не зачеркнешь - он все-таки провел с нею ночь! Тони сидел тихо, как мышь, если, конечно, мышам случается сидеть тихо. Чем глубже Клер погружалась в сон, тем тяжелей становилась ее голова и тем доверчивей она прижималась к нему. Он сидел, вслушивался в ее дыхание, и чувство его к ней углублялось, превращалось в страстное желание защищать ее и служить ей. А ночь, холодная, непроглядная, беззвучная, - машины по дороге больше не шли, - разделяла с ним его одиночество. Она бодрствовала и дышала, словно огромное, мрачное, всепоглощающее чудовище. Да, ночь не спит. Тони отдавал себе в этом отчет впервые в жизни. Ночь, как и день, не знает сна. Глухая и равнодушная ко всему, она тоже наделена жизнью: она не говорит, не движется, только бодрствует и дышит. Лунная и звездная или беспросветная и глухая, как сегодня, она всегда - великий спутник человека.
Рука Тони затекла, и Клер, словно почувствовав это, приподняла голову, хотя не проснулась. Он быстро растер плечо и еле успел отдернуть пальцы, как ее голова качнулась и опустилась на прежнее место. Он осторожно повернул лицо, так что губы его коснулись ее волос, и опять услышал те же слабые ритмические звуки, похожие на клохтанье птенца. Затем они смолкли и на смену им пришло глубокое дыхание - признак крепкого сна. Тогда, сморенный дремотой, уснул и он.
XIX
Крум проснулся, совершенно одеревенев и не соображая, где он. Кто-то поблизости от него сказал:
- Уже светает. Тони, но еще ничего не видно.
Он выпрямился:
- Боже правый! Неужели я заснул?
- Да, бедный мой. Я чудесно выспалась, только ноги немного затекли. Который час?
Крум взглянул на светящиеся стрелки своих часов:
- Примерно половина седьмого. Ух, все тело как иголками колет!
- Давайте вылезем и встряхнемся.
Он отозвался голосом, который, как ему показалось, прозвучал откудато издалека:
- Итак, все кончилось.
- Было очень тяжело?
Он сжал руками виски и ничего не ответил. Мысль, что и следующую и все другие ночи он опять проведет без нее, была для него болезненна, как удар в сердце.
Клер открыла дверцу:
- Я немного пройдусь для разминки. А потом пробежимся, чтобы согреться. Позавтракать нам нигде раньше восьми не удастся.
Он запустил мотор для прогрева. Свет медленно разливался по лесу; ствол березы, под которой они провели ночь, уже выступил из мглы. Затем Тони тоже вылез из машины и дошел до дороги. Ее унылая одинокая полоска терялась в лесу, все еще сумеречном и туманном, непроницаемом и таинственном. Ни ветерка, ни звука! Тони чувствовал себя как Адам, безвинно выставляемый за ворота рая. Адам! Этакий чудаковатый, учтивый, чистенький субъект с бородкой, мужчина до грехопадения, проповедникдиссидент с ручной змеей, яблоком познания и секретаршей, целомудренной и нестриженой, как леди Годива!
От ходьбы кровь в жилах Тони побежала быстрей. Он вернулся к машине.
Клер, стоя на коленях, приводила в порядок волосы с помощью карманного зеркальца и гребенки.
- Как самочувствие. Тони?
- Прескверно. Нам пора. Позавтракаем в Мейденхеде или Слау.
- А почему не у меня дома? В восемь мы уже приедем, а кофе я варю прекрасно.
- Отлично! - согласился Крум. - Тогда я всю дорогу буду выжимать пятьдесят миль в час.
Ехали они очень быстро и говорили мало. Оба были слишком голодны.
- Тони, пока я приготовлю завтрак, вы успеете побриться и принять ванну. Сэкономите таким образом время и поедете обратно свежим. А я выкупаюсь позже.
- Знаете, лучше поставить машину в гараж, - сказал Крум, миновав Мраморную арку. - Возвращайтесь-ка домой одна. Приехать так рано вдвоем на машине - значит возбудить подозрения. Наверно, шоферы уже вышли на работу. А я буду у вас через десять минут.
Когда в восемь часов он вошел в дом на Мелтон-Мьюз, Клер уже переоделась в голубой халат, столик в нижней комнате был накрыт для завтрака и по квартире разносился запах кофе.
