Сливовый календарь любви - Тамэнага Сюнсуй
Тандзиро. Ну конечно.
О-Тё. Да-а… Я столько перестрадала, а вы даже не знали об этом. Вы совсем меня забыли!
Тандзиро. Разве? Вовсе нет, не забывал ни на минуту. Однажды мне даже за тебя досталось…
О-Тё. От кого это?
Тандзиро. Ну… (Он в некотором замешательстве.) В общем, это было во сне… Поспорил с Кихэем…
О-Тё. Все это неправда! А вот я давно хотела кое-что вам при встрече рассказать. Ёнэхати-то! Помните, та, к которой вы всегда были неравнодушны? Она такое натворила!
Тандзиро ничем не выдает своих чувств.
Тандзиро. Что же она сделала?
О-Тё. Оказывается, она встречалась с постоянным гостем ойран Коноито, с господином Тобэем. Такой был шум! Пришлось ей уйти.
Хотя О-Тё сообразительная девушка, не стоит удивляться тому, что она не разгадала истинных причин ухода Ёнэхати и того, что это было сделано ради Тандзиро. Сам же он ничем себя не выдает во время этого разговора.
Тандзиро. Ах вот в чем дело! Конечно, это не могло понравиться Коноито… А дымно здесь! Видно, они много жарят навынос. Терпеть не могу запах рыбы, поджаренной только на масле, без приправ. В этом отношении гораздо лучше наша закусочная в Санъе, правда?
О-Тё. Да. Все дело в том, что там у них просторная кухня и нет второго этажа. Ведь дым поднимается…
Тандзиро. Ну что, откроем окно?
Он со скрипом отодвигает ставни и, навалившись на перильца, выглядывает на улицу. Как раз в этот момент под окном проходят Ёнэхати и Умэдзи, они с гостем. Ёнэхати бросает беглый взгляд на окна второго этажа.
Ёнэхати. Тандзиро? Ты еще не собираешься домой? Мы с Умэдзи сейчас вернемся. Подождешь немного?
Тандзиро провожает взглядом направляющуюся к мосту Такахаси компанию: смеющаяся Ёнэхати, гость под хмельком… Тандзиро смущен. С места поднимается О-Тё.
О-Тё. Кажется, это была Ёнэхати?
Тандзиро. Нет, что ты! Это не она.
На самом деле он в ужасе. Ведь Ёнэхати совсем близко, и если она вернется, будет скандал. Ему необходимо что-нибудь придумать.
О-Тё, может быть, нам уже пора?
О-Тё. Хорошо, пойдем. А все-таки это была Ёнэхати! И зачем было скрывать…
Больше она ничего не говорит.
Слезинки катятся ручьем,
Рукав закушен,
Все тело сотрясается от муки.
Как тяжко молчаливое страданье,
Когда от горя хочется кричать!
Прическа в беспорядке, пряди,
Что выбились, к щекам прилипли,
Но милый облик даже слезы красят.
Тандзиро. Ну, милая, зачем ты плачешь?
О-Тё. Я не плачу…
Тандзиро. Тебе это не идет. Давай-ка вытрем личико! (Достает полотенце и вытирает О-Тё глаза.)
Но на мужчину смотрит она
с негодованьем.
Хоть изголовьем общим
не скреплена любовь,
Он был ей с детства дорог,
она его невеста –
Как позабыть обиду?
Иль позабыть его?
Сердце О-Тё разрывается от безутешных дум.
Наверное, тебе не стоит задерживаться допоздна…
О-Тё. Конечно. Если я вам в тягость, то пора идти. (Тон ее становится отчужденным.)
Тандзиро. Я так давно не видел сестренку, а она дуется!
О-Тё. Да нет, я больше не обижаюсь. Братец, я все-таки завтра к вам приду!
Тандзиро. Ну, тогда приходи после обеда. С утра меня не будет.
Завтра – это значит пятнадцатого числа. Он опасается, что Ёнэхати с утра пойдет на поклонение в храм Мёкэн-сама, а по дороге может заглянуть к нему. Тандзиро давно уже здоров, не нуждается в самом необходимом, и все это благодаря поддержке Ёнэхати. Вполне понятно, что теперь он встревожился.
Тандзиро (стучит по столу). Можно расплатиться?
Поскольку посетителей немного, снизу сразу же является служанка и принимает деньги.
Как раз когда Тандзиро и О-Тё спускаются по лестнице, в закусочную быстро входит проводившая гостя Ёнэхати.
Когда гейши сидят в гостиных со своими клиентами, они имеют возможность попробовать самые изысканные кушанья. Однако, имея достаток, они предпочитают сами себя побаловать любимыми блюдами. За едой так приятно пошептаться с подругой о своих победах! Быть может, в этом и состоит счастье гейши?
Ёнэхати. Тандзиро уже ушел. Что ж, посидим вдвоем, отдохнем. Заходи, Умэдзи!
Умэдзи. Подожди минутку, я сейчас.
Ёнэхати. В туалетную? Я с тобой!
Что же будет, если они столкнутся с Тандзиро и спускающейся следом О-Тё? Автор пока и сам не знает. Да, ветреный красавец порой попадает в такие переделки, какие обычным людям трудно даже вообразить. Здесь непременно что-то произойдет! Если читателю приходит в голову удачный поворот сюжета, автор просит незамедлительно ему об этом сообщить.
Лепесток за лепестком кружится…
Соберем же их и будем дни считать
По «Календарю цветущей сливы» –
Пусть повсюду аромат разносит
Ветерок благожелательной молвы!
Киёмото Нобуцуга
Часть вторая
Слово отшельника с Горы Золотого Дракона
От века и поныне дороже всех сокровищ в этом мире – доброта сердца человеческого. И в первую очередь доброты ждут от женского сердца, к тому же ждут всегда: и в хорошие, и в трудные времена.
Когда в доме достаток и процветание, когда дни текут без забот и тревог, то любая душа украшается добродетелью и не остается места для искаженного злобой лица, для грубых речей. Но вот если в семью приходит бедность и день сегодняшний оказывается скуднее вчерашнего, тогда являет себя истинная красота души.
Для отношений между мужчиной и женщиной это особенно важно. В богато изукрашенной опочивальне новобрачных, на новом изголовье – клянутся любить друг друга до гроба и лечь в одну могилу, готовы быть вместе и в следующем перерождении. Но и для страсти когда-то наступает осень, увядает она, как осенние травы, и затихают мужские клятвы, а ведь прежде голос перехватывало лишь в минуты любовной радости… Как тяжко это охлаждение!
В старину жила в Китае женщина по имени Мэн Гуан[26]. Была она дочерью богатого и знатного человека, но муж ее, Лин Бо-чунь, со временем разорился и вынужден был бежать от людских глаз в пустынный край Балин. Хотя жил он скудно, Мэн Гуан без ропота за ним последовала. Она резала в поле траву, своими руками ткала полотно, нанималась к чужим людям на самую грязную работу, но все равно глубоко почитала своего мужа. На чужое богатство и знатность она не заглядывалась и хранила женскую верность.
А нынешние девицы?
