Речные заводи. Том 1 - Ши Найань
– Не сердитесь на меня!..
А юноша, вскочив на ноги, принес скамью, стоявшую в стороне, силой усадил на нее Ван Цзиня и, низко поклонившись ему, произнес:
– Я зря прошел через руки нескольких учителей, у меня нет и частицы вашего искусства. Учитель мой, я могу только обратиться к вам с почтительной просьбой передать мне ваше умение.
На это Ван Цзинь отвечал:
– Вот уже несколько дней, как мы с матерью беспокоим вас своим присутствием; мы не знали, чем отплатить за оказанное нам гостеприимство. Поэтому обучить вас я считаю своим долгом.
Владелец усадьбы был очень обрадован таким исходом дела; он приказал сыну одеться, и они втроем возвратились в зал для гостей. Хозяин велел слугам зарезать барана и приготовить угощение с вином, фруктами и сластями. Не забыл он пригласить на пиршество и мать Вань Цзиня.
Когда они вчетвером сели за стол, старый хозяин встал и пригласил всех выпить вина. Обращаясь к Ван Цзиню, он сказал:
– Судя по вашему высокому искусству, дорогой друг, вы, несомненно, являетесь учителем фехтования. Мой сын не мог даже оценить ваше мастерство, подобно тому как некоторые не замечают гору Тайшань, находясь у ее подножья.
Ван Цзинь промолвил с улыбкой:
– Пословица говорит: «Не бойся обмануть людей злых, но не вводи в заблуждение людей добрых». Моя фамилия вовсе не Чжан. Я – главный учитель фехтования при восьмисоттысячном дворцовом войске в Восточной столице. Имя мое Ван Цзинь. Копье и фехтовальная палица всегда были спутниками моих дней. Ныне начальником войска назначен некий Гао Цю, которого мой покойный отец когда-то победил в поединке. Сейчас, став важным лицом, он решил отомстить мне за старую обиду. Я не могу бороться с ним и не захотел оставаться под его началом. Нам с матерью оставалось только бежать в Янь-ань. Я решил поступить в пограничное войско. Мы и не думали, что попадем сюда и встретим у вас столь радушный прием. Я ваш неоплатный должник еще и потому, что вы вылечили мою мать. Если ваш сын хочет изучить фехтовальное искусство, я приложу все усилия, чтобы передать ему свои знания. То, чему он обучался до сих пор, – только театральное фехтование, красивое, но непригодное для боя. Я должен учить его с самого начала.
Выслушав эти слова, старый господин сказал:
– Сын мой, ты потерпел поражение. Подойди скорее и еще раз поклонись своему учителю!
Юноша поклонился Ван Цзиню, и старик продолжал:
– Прошу вас, учитель, займите почетное место. Разрешите сказать вам, что я и мои предки постоянно жили здесь на земле уезда Хуаинь. Против вас находится гора Шаохуашань. Наша деревня называется Шицзяцунь, и все триста или четыреста семейств, проживающих здесь, носят фамилию Ши. Мой сын с детства питал отвращение к сельскому хозяйству и знать ничего не желал, кроме фехтования и искусства владеть пикой. Мать безуспешно пыталась увещевать его и умерла от огорчения. Мне пришлось позволить сыну следовать его увлечению. Сколько денег я потратил, приглашая учителей! И еще был вынужден пригласить опытных мастеров татуировать ему плечи, грудь и спину драконами. Всего на нем девять драконов, поэтому весь уезд зовет его Ши Цзинь Девятидраконовый. Господин учитель, поскольку вы оказались здесь, помогите моему сыну усовершенствовать свое искусство, и я щедро вас отблагодарю.
Услышав это, Ван Цзинь очень обрадовался и отвечал:
– Господин мой, будьте спокойны. Я сделаю все, что вы пожелаете, и постараюсь передать вашему сыну все свои знания. Лишь после этого я отправлюсь в дальнейший путь.
Итак, Ван Цзинь и его мать остались жить в поместье. Ван Цзинь ежедневно обучал юношу восемнадцати приемам военного искусства. Что касается старого господина Ши, то он был старейшиной этих мест, но это к нашему рассказу не относится.
Дни шли, и незаметно прошло уже более полугода. Ши Цзинь успешно изучил восемнадцать приемов владения оружием. Он прекрасно владел боевой секирой, молотом, луком, самострелом, пищалью, плетью, нагайкой, цепями, клинком, мечом, большим и малым боевыми топорами, трезубцем, щитом, палицей, пикой и боевыми граблями. Ван Цзинь приложил много стараний к обучению молодого человека и передал ему все тонкости своего искусства. Когда Ван Цзинь увидел, что юноша освоил все полностью, он подумал про себя: «Жить здесь приятно, но вечно продолжаться это не может». И вот однажды он решил распрощаться с гостеприимными хозяевами и отправиться в Яньань.
Молодой Ши Цзинь ни за что не хотел расставаться с Ван Цзинем и уговаривал его:
– Учитель, оставайтесь здесь, и ваш покорный слуга будет заботиться о вас и вашей матери до конца жизни. Как это было бы чудесно!
– Мой добрый друг, – отвечал Ван Цзинь, – поистине видел я от вас много хорошего и чувствую себя здесь прекрасно. Но боюсь, что Гао Цю узнает, где я нахожусь, и это навлечет беду не только на меня, но и на вас, чего бы я очень не хотел. Сейчас у меня одно стремление – попасть в Яньань и там поступить на службу. В пограничной области нужны люди. Я найду себе пристанище и буду жить спокойно.
Напрасно Ши Цзинь и его отец пытались удержать Ван Цзиня. Им пришлось устроить прощальный ужин, во время которого они почтительно преподнесли гостю в знак благодарности два куска шелка и сто лян серебра16, и на следующий день Ван Цзинь собрал свое имущество и оседлал лошадь. Мать и сын распрощались с хозяином; Ван помог матери сесть в седло, и они тронулись по дороге в Яньань. Приказав слуге нести их узел, Ши Цзинь сам провожал гостей целых десять ли и все никак не мог с ними расстаться. Прощаясь с учителем, юноша почтительно кланялся, слезы текли по его лицу… Затем он возвратился со своим слугой домой, а Ван Цзинь, взвалив тюк на спину и ведя лошадь в поводу, зашагал на запад, к пограничной заставе.
Теперь рассказ пойдет не о Ван Цзине и не о том, как он вступил в пограничные войска, а о Ши Цзине, который усиленно продолжал совершенствоваться в боевом искусстве.
Будучи человеком молодым и не обремененным семьей, он вставал ни свет ни заря и без устали занимался упражнениями. Днем он стрелял из лука и скакал на коне по окрестностям.
Прошло не более полугода, и старый хозяин усадьбы заболел. Через несколько дней он уже не мог подняться с постели. Ши Цзинь послал людей за лекарями, но болезнь не поддавалась лечению, и – увы! – старый хозяин скоро скончался…
