Борис Иванов - Сборник " "

И поставил на стол мешавшую ему сосредоточиться безделушку. С этого момента оси зрачков Карла-Фердинанда сошлись на этом предмете и больше не покидали его.

– Мне кажется, что мы закончили обсуждать с Моррисом все нас интересовавшие вопросы, – продолжал Кай, отнесший этот феномен к разряду эффектов последействия токсических доз алкоголя. Систематически принимаемых. – Так что он в полном вашем распоряжении. Но через четверть часа я жду вас в вестибюле, Моррис.

Кай постарался вложить в эти слова, обращенные к Де Жилю, как можно более ярко выраженную мольбу обойтись без дальнейших экспериментов: было ясно как Божий день, что вся неумело слепленная Первым Аудитором при помощи бесследно сгинувшей Роззи легенда рухнет к чертовой бабушке в ближайшие часы – если не минуты, – и суровая криминальная действительность возьмет свое.

Однако реакция Карла-Фердинанда не укладывалась ни в одну из предусмотренных на этот случай моделей поведения: он с трудом перевел взгляд с игрушечного домика на Морриса, затем на Кая.

– Черт возьми! – потрясенно воскликнул он. – Да вы, господа, времени зря не теряете! Кто это из моих лучших друзей-конкурентиков успел подрезать мне подметки на полном ходу? А вы хороши, Моррис, – морочили мне голову, в то время когда уже все, – тут он выразительно кивнул на безделушку, – знаете про наши игры с Тремя Леди.

Гость на секунду запнулся. Затем заломил бровь в знак озарившей его догадки.

– Старые перечницы решили от вас откупиться и взяли в долю – ведь так?

– Все вы переиначили, Карл, – с укором произнес неожиданно проявивший недюжинные способности к игре втемную Де Жиль. – Встретимся лучше, как договорились, вечером. Там, где договорились. И вы поймете, что никто у вас этого дела не перехватил и не перехватит…

Карл-Фердинанд стремительно, с некоторой даже спешкой повернулся к двери и только на пороге обернулся и бросил через плечо напряженно привставшему с кресла Моррису:

– Хорошо, но Боже вас упаси темнить, мой мальчик. Помните, какой козырь вы оставили у меня на руках!

Дверь стремительно закрылась за Лицом, представляющим интересы президента Мелеттской Республики, и Кай спросил у все еще не пришедшего в себя Морриса:

– Какой такой козырь вы дали этому жулику, Моррис? Надеюсь, вы не подписывали никаких бумаг?

– Не пойму, что все это значит… – растерянно произнес Де Жиль. – Не волнуйтесь, Следователь, я ничего не подписывал. Старый шарлатан просто берет меня на пушку…

Кай подумал, что сейчас не время цепляться к шероховатостям, явно проскальзывавшим в поведении его партнера, и снова поднял к глазам подарок Джейн.

– Мы сегодня же едем в Спецпоселение. Но перед этим придется уважить личную просьбу Леди Эльсбет, – он коснулся продолговатого конверта, лежавшего в серебряном лотке для писем, украшавшем его рабочий стол. – Нас просят просмотреть от начала до конца сегодняшние утренние парламентские дебаты. Их крутят только по столичному кабелю. По мнению Леди, они будут чрезвычайно интересны. Хотел бы я хоть наполовину знать заранее, что имеет в виду наша знакомая.

Он взял конверт кончиками пальцев и вознамерился вытряхнуть из него записку Леди Эльсбет, чтобы снова пробежать глазами ее текст.

Но из кремового конверта на серебряный лоток высыпались только щепотки две серого, похожего на пепел порошка.

Лики надоело это метание из ледяной купели ужаса и ожидания неминуемой смерти в душную парную, возвращения веры в спасение, к жизни, с которой уже успел попрощаться, – и обратно.

«Черт побери, мне просто не о чем будет поразмышлять на смертном одре, – с досадой, но без тени иронии, подумал он. – Все подходящие к случаю мысли я уже передумал в этой чертовой бочке, из магнитной пращи пущенной в Рай…» Поэтому он как-то вяло воспринял радостные вопли Хромого и присоединившегося к нему молчаливого доселе ратника из свиты Высокородного. Парень, видимо, сек в программировании и навигации. Может, был кем-то из ранее побывавших в Большом Зазоре между Обитаемой Вселенной и Небесной Твердью космонавтов. Хотя ересь космонавигации была осуждена и занимавшийся ею ученый люд давно сгинул. Ходили по миру упорные слухи, что не всех Летавших предали Вечному Огню… Далеко не всех.

Мастер меланхолично очередной раз выслушал новость о том, что причальный маневр возобновлен, и снова отвернулся к иллюминатору. Огромные, древние, наверное, древнее Вселенной, хребты надвигались оттуда, с того направления, которое он решил считать «верхом». Тьма – черная, как гнилая вода Мертвых Болот, была разлита в долинах, над которыми, посверкивая в упершемся в нее откуда-то издалека лазерном луче наведения, пролетала капсула-вагон. Потом верх и низ поменялись местами. Привычная сила тяжести налила тела беглецов. Корпус «вагона» завибрировал – пошли в дело двигатели коррекции.

Любопытный Злюка, посчитав, что основной ужас уже закончился, покинул свое убежище.

И тут же поплатился за это.

«Вагон» дико тряхнуло. Лики, несмотря на все ремни и постромки, удерживавшие его в кресле, чуть не вылетел в потолок макушкой, а затем оказался вбит в кресло вторым, столь же могучим, но противоположно направленным ударом ускорения. Потом мир перевернулся вокруг него. Еще и еще раз. И наступила тишина.

Руждан сообщил куда-то в пространство перед собой, что у него, кажется, осколок вышел из того места, куда он ранее вошел, но ни у кого не было сил поздравить его с этим.

Только сдержанно стонал травмированный грохнувшимся на него Злюкой Высокородный. Злюка понимающе и сочувственно подвывал ему из своего прежнего убежища.

Тьма смотрела на них через иллюминаторы.

Сначала Мастеру показалось, что тяжесть снова исчезла. Но потом он понял, что она – здесь, только ослабленная и… и какая-то «не такая». Беглецам потом долго приходилось привыкать к этому, «не такому» тяготению Рая.

Никто из них не успел сказать – да и подумать – чего-либо путного, когда тишина оборвалась. На беглецов обрушился грохочущий лязг, капсула зашаталась, плавно мотнулась из стороны в сторону, на мгновение-другое слепящий свет хлынул в иллюминаторы и тут же погас – Лики так и не понял, что он успел увидеть ТАМ, за стеклом. А потом, когда это видение снова и снова возвращалось к нему во сне, долго не хотел ему верить. И снова наступила тьма. Надолго – Лики подумал сперва, что теперь уж – навсегда…

Толчки и качка, однако, продолжались. Правда, были они теперь не столь жесткими. Бережными даже какими-то были они… Потом снова лязг и грохот, но уже приглушенный, донесся до них через стенки капсулы. Теперь тьма и тишина наконец объединились в единое нечто, и это нечто – без границ, без формы и очертаний – поглотило все вокруг.

Глава 7

Нервно посматривая на часы, Моррис еще раз постучал кончиками пальцев по клавишам выносного пульта.

– Дьявольщина! По всем каналам – одно и то же! Словно вернулись последние дни Империи…

– Должно быть, не только Леди Эльсбет придает большое значение сегодняшним парламентским слушаниям… – неопределенно заметил Кай и потер тыльной стороной ладони кончик носа – тот чесался всегда к неожиданным неприятностям.

Будь у господ инспекторов возможность заглянуть в кабину операторов Ти-Ви, они сподобились бы лицезреть сцену более занимательную, чем шествие по залу парламента неторопливо рассаживающихся по своим местам Дам-Законодательниц.

– Святая Фатима! – Режиссер телевизионной программы «Хроники Материального Совета» Далила Мейн уже второй раз за сегодняшнее утро споткнулась о сетевой кабель. – Я же просила проложить провода в-д-о-л-ь стены, а не бросать их где попало! Чем ты занимаешься, Хельга?

Исполняющая обязанности ответственного редактора была сверх обычного озабочена и явно скрывала какое-то – немало досаждавшее ей – внутреннее напряжение.

– Борюсь как могу с этим барахлом! – Атлетически сложенная блондинка легким движением руки отодвинула мощную стационарную телекамеру и отпихнула ногой к стене жгут переплетенных проводов, опутавших комнату. – Ты лучше скажи, как пойдет передача, в записи или в живую? Антенну будем подключать? Или о нас просто позабыли?

Далила возмущенно встряхнула плечами:

– Если бы я знала точно! Через десять минут начало заседания, а они, – она ткнула пальцем куда-то в потолок, – еще не удосужились решить.

– Значит, в записи. – Хельга равнодушно и чуть огорченно переключила тумблер коммутатора в верхнее положение. – А что говорит Марджана? Когда не надо – спасенья от нее нет, а сейчас вот, как назло, неизвестно где черти носят нашу цензоршу…

– Она сама ничего не знает точно. Я только что с ней столкнулась на лестнице, – наверное, побежала в Секретариат, получать инструкции.