Дмитрий Вересов - Дети белых ночей
Кириллу удалось незамеченным выскользнуть за пределы своего кружка, и когда он, пристроив тарелку и стакан, направился в сторону Альбины, то увидел, что та сама спешит навстречу.
– Привет, никак не ожидал встретить тебя тут,– Кириллу пришлось говорить громче обыкновенного; окружающие голоса создавали слишком шумный фон,– почти две недели о вас ни слуху ни духу. А я со своими проблемами вконец закрутился. Вспоминаю, что мог бы позвонить, да на часы посмотрю и понимаю – порядочные люди в такое время не звонят.
– Да?! – Вопрос-восклицание, коротко произнесенный Альбиной, показался юноше странным. Обрадованным? Ожидаемым? Он не смог сразу определиться с искомым словом, настолько весь вид Альбины говорил о том, что девушка сейчас находится в состоянии, требующем дружеского участия. Какого именно – неясно, но то, что оно действительно необходимо,– сомнений не вызывало.
– Что-то случилось? – Кирилл, будто от зубной боли, скривил лицо, настолько вылетевшие слова показались ему неестественными. Почему-то сразу вспомнилось странное поведение Швецова, его мрачная реакция на общение Альбины и Кирилла, отчего он окончательно почувствовал себя смущенным.– Извини, я совсем не это хотел сказать...
– Кирилл, может быть, мы сможем выйти отсюда на воздух и поговорить спокойно? – Альбина произнесла эту фразу ровным, лишенным эмоциональной окраски тоном.– Это очень важно.
– Да, конечно.– Он вдруг разозлился на самого себя: «Черт! Не стоило так резко и сразу нырять в большую жизнь. Это ты стал другим человеком, а все остальные живут в продолжении своих прежних событий и связей».
– Тогда пойдем...– Альбина энергично взяла юношу за руку. Вся ее фигура выражала готовность к поступку. Кирилл на минуту ощутил прохладу девичьей ладони, быстро увлекавшей его вон из шумного зала.
Они уединились в беседке, составленной из куртин диковинного для этих широт кизила, несколько удаленной от освещенных дорожек усадьбы.
– Кирилл, дело в том, что я выхожу замуж,– девушка присела на прикрытое тощим матрасом решетчатое сиденье шезлонга.
– Поздравляю,– Кирилл плохо понимал происходящее, в голове роились отрывочные мысли: «При чем здесь я, необходимость серьезного разговора и это неожиданное заявление... Неожиданное?» Но Альбина прервала нестройный ход его мыслей:
– Я давно собиралась поговорить с тобой, Кирилл. Но поговорить без свидетелей, а там, у Вадима, это невозможно.– Ее голос был по-прежнему ровным и без малейшей тени эмоций.– Понимаешь, мне очень нелегко сейчас...
– Ты не хочешь выходить за Швецова? – спросил он и в тот же момент испугался сказанного. Но не оттого, что услышал себя как будто со стороны, его поразила мгновенная реакция Альбины: девушка вздрогнула, как от удара, и в упор, не мигая, тяжелым пристальным взглядом посмотрела на собеседника.
– Ты почти угадал. Инициатива исходит не от меня, и мое мнение – мнение меньшинства. Вопрос «хочу – не хочу» не стоит. Мне просто кажется, что, принимая сейчас решение выйти за Олега, я лишаю себя каких-то других, неизвестных мне возможностей устроить свою жизнь.
– Я не совсем понимаю... Вернее – мне понятно твое сомнение, но я не понимаю, при чем тут я?
– Кирилл, скажи честно...– Взгляд девушки был беззащитным и почти умоляющим.– Мне все последнее время, с той поры, как мы встретились в этом году, кажется, что ты знаешь нечто... Нет, наверное, я не смогу объяснить этого.
Кирилл с замершим сердцем слушал Альбину. «Она чувствует, она все чувствует! И все эти невысказанные вопросы – ее догадки, ее ощущения и сомнения касаются только Женьки...» Имеет ли право он, недавний выпускник «дурки», смутить сейчас эту девушку еще в большей степени, чем это уже произошло без его участия?
– Вы ничего не хотите мне объяснить? – Кирилл и Альбина вздрогнули почти одновременно от неожиданно прозвучавшего вопроса. На пороге беседки стоял Швецов. Весь его вид говорил о крайней степени раздражения и уязвленном самолюбии.
Альбина полными слез глазами посмотрела на молчащего Кирилла, избегавшего ее взгляда, затем медленно поднялась и подошла к Олегу:
– Поедем домой...
– Вот так просто «поедем»? Без каких-либо объяснений?
– Кирилл здесь ни при чем, все дело во мне,– под легким ветерком, набегающим с залива, слезинки быстро высохли, от них не осталось и следа.– И если тебе завтра все еще будут нужны объяснения, то ты их получишь.– Не дожидаясь Швецова, девушка двинулась в сторону дома.
Олег некоторое время постоял в нерешительности, но потом бегом бросился догонять Альбину. Кирилл слышал его удаляющийся голос:
– Альбина, сразу мы уехать не сможем. У меня есть незаконченные дела с хозяином...
– Тогда я поеду одна, на электричке,– слова Альбины были едва слышны, но возмущенный голос Швецова звучал громко и четко:
– Какая электричка?! Ты, может быть, посмотришь на часы?
И дальше их разговор слился с карнавальной какофонией бессонной усадьбы.
Марков покинул беседку и медленно побрел к старой заводи, где на приколе стояли неуклюжие деревянные лодки, рассчитанные на усилия пары гребцов. Он занял место на корме самого дальнего суденышка, практически неразличимого с ветхого скрипучего пирса в низко стелющейся молочной дымке тумана.
Взгляд Кирилла рассеянно блуждал вокруг, не находя ни одного четко узнаваемого предмета, если не считать уключин, весельных лопастей и противовесов, а также ближней банки, до блеска отполированной многочисленными седалищами гребцов. Мысли вольно перескакивали с Альбины на Женьку и далее, на кровавые сцены кентерберийской свадьбы, на отношения Вадима и Натальи; на Джейн, способность вспоминать про которую он обрел только сейчас, вспоминать не просто как о ярком, жизненном, но все-таки эпизоде, как, например, мгновение назад он вспомнил о рыдавшей у него на груди Кисе, а как о неотъемлемой частичке себя самого... До полного физического ощущения сердечных спазмов и дикой, невыносимой, щемящей тоски...
Диск встающего на покатом северном небе солнца был хорошо виден, когда Кирилл, пошатываясь после бессонной ночи, опустошенный ночными, изнуряющими своей глубиной и четкостью воспоминаниями, шел по мощеной дорожке к главному зданию усадьбы.
– Господин Марков? – Незнакомый человек с холеной и безупречной внешностью иностранного гостя, выдававшей его возможную принадлежность к дипкорпусу, внезапно возник рядом.– Вас непросто было разыскать на борту этого «Ковчега»,– у незнакомца была не только безупречная внешность, но и обаятельнейшая улыбка. Только сейчас, отметив ее открытость, Кирилл обратил внимание и на покрасневшие, видно, так же, как и у него, от бессонной ночи, глаза иностранца.– Но я все-таки разыскал вас. Мои друзья в Лондоне,– последовала небольшая пауза, в течение которой человек явно пытался оценить реакцию Кирилла на сказанные слова.– Так вот,– продолжил он, по всей видимости, удовлетворенный своими наблюдениями,– мои друзья в Лондоне просили передать вам письмо...
Кирилл стоял посреди прохладной утренней аллеи, и лучи летнего солнца, стремительно набиравшие жар, согревали его иззябшее за ночь тело. Он улыбался, разглядывая необычный, узкий и длинный, конверт из непривычно голубой бумаги, кратко надписанный таким знакомым ему почерком: «Кириллу М.». Его состояние было сравнимо с состоянием человека, обретшего полное блаженство.
«О чем бы ни говорилось в этом письме – это настоящее чудо! Дома... читать только дома!» – в тот момент это была единственная мысль. Он улыбнулся: «Альба, утренняя песнь трубадуров, воспевающая красоту возлюбленных и благородных дам! Встреча с Альбиной стала добрым знаком!» Юноша убрал письмо за пазуху и поспешил к дому.
У парадного крыльца величественный хозяин разговаривал с Олегом:
– И вы уверены, что такие большие деньги будут потрачены не зря?
– Абсолютно. Это лучший котел, все финские коттеджи оборудованы именно этой системой, и монтаж производится всего за несколько часов.
Живой классик протянул Швецову конверт:
– Ну что же, положусь на ваши рекомендации и вашу репутацию. Когда прикажете ждать?
– Примерно через неделю.
– Отлично! Позвоните предварительно и,– он широким жестом указал на перспективу подъездной аллеи,– не смею вас задерживать.
Олег поспешил к своему «жигуленку», в котором Кирилл различил сидящую Альбину. «Значит, она оставалась здесь...» – И легкое напряжение, возникшее одновременно с появлением Олега Швецова в этом безмятежном и счастливом дне, отпустило.
– О, мой юный друг! – Кирилл вздрогнул.– Простите, я, кажется, нарушил ваши утренние размышления? А мы вас вчера в ночи просто-таки обыскались. Юрий уехал в Ленинград. А каковы ваши планы?
* * *Ночь не была белой.
Была она какого-то неприлично телесного цвета, как бюстгальтер отечественного производства. На фоне поросячьего неба все еще по-ночному темнели кроны деревьев. С одной стороны расстилалось Марсово поле. С другой – Летний сад.
