Андрей Никулин - Я - АЛКАШ
Запой неизбежный
Жизнь или нежизнь создает такие условия, что не уйти в запой просто невозможно. Ты, естественно, уходишь, хотя некоторые считают, что это как раз неестественно, но Бог им судья. Каждый пьющий рано или поздно подвергается риску неосознанного и неотвратимого запоя. Пьянство вообще сопряжено со многими опасностями и, как не увиливай, периодически приходится доходить до дна. Кому-то удается вернуться и рассказать как там, на дне колодца обретенного познания непознаваемого.
Достоинства: Освобождение от обязательств перед обществом. Определенная асоциальная
терапия. Возможность узнать о себе нечто новое от окружающих.
Недостатки: Типичные.
«Случайные» и «неизбежные» - это почти одно и то же. Вся наша жизнь состоит из случайностей, которые неизбежны. Ныряние по любому поводу «в бутылку» - для русского человека это, к сожалению типично. Но мне спиртное помогло выжить, что бы там мои родственники не говорили. А уж разобраться в людях, когда ты на дне, проще простого. Если бы не семилетний запой со всеми вытекающими, я бы еще, наверное, долго многих считал своими друзьями. Вынырнуть вот чертовски трудно, это да!
Запой сплошной
Это уже не запой, а стиль жизни. Однажды ушел и не вернулся. Параллельная реальность – свои ценности, свои приоритеты и ориентиры. Даже язык другой, т.е. у каждого свой. Двое, находящихся каждый в своем запое, вряд ли поймут друг друга. Трезвые их тоже не поймут, а вот они трезвых могут: на той стороне реальности люди достигают небывалой чуткости и нечеловеческого прозрения. Вот только выразить себя адекватно не могут.
Достоинства: Не поддаются вычислению за отсутствием таковых. Хотя, нам ли судить о таинственной жизни растений или цветов?
Недостатки: Какие недостатки у инопланетной жизни? Можно только догадываться. Со стороны, по крайней мере, выглядит как апокалипсис в отдельно взятой голове.
Если вынырнуть не удаётся, то все «случайные» и «неизбежные» переходят в «сплошные». А это уже жопа! Ну, полное «освобождение от обязательств перед обществом»! Кстати, а общество отстраняется от них, считая «их» инопланетянами. Хотя каждый, я повторяю, каждый, может оказаться на их месте.
Запой комбинированный
Отдельные художники умеют совмещать несколько из перечисленных выше градаций. Для этого необходимо недюжинное здоровье и талант. Гении совмещают их все. Путь это велик и тяжел. Например, находясь в сплошном запое, умудряются попадать в случайные, или, не выходя из планируемого, срываются в неизбежные и т.д. Запой внутри запоя – штука таинственная, мало изученная, полная мистических открытий и эзотерических откровений.
Достоинство: Высшая лига. Другая форма жизни то ли биологической, то ли духовной на грани последнего озарения.
Недостатки: Все недостатки, присущие воде, деревьям и камням.
Это ещё можно назвать «умением пить». Что далеко не каждому дано. Нет, не ограничиваться за обедом парой рюмок, и не ходить с умным видом на фуршете с бокалом шампанского – это не умение пить. А вот так - пить, и уметь при этом что-то создавать, и не обязательно духовное.
Я завидую таким людям!
ГЛАВА 17. И ВСЁ-ТАКИ ОНО ПЬЁТСЯ!
Я сажусь и заставляю себя писать эту книгу. Никто из моих друзей (мнимых и бывших) не пишет книг, даже и не помышляет о том, что можно этим заниматься. Ни кому и в голову не приходит такая мысль. А я ото всех скрываю, что пишу книгу. Хотя в тайне мне хочется, что бы они знали о том, что я пишу книгу. Но пусть только догадываются. «Писать книгу» для них для всех – это что-то неприемлемое, что-то противоестественное это для них.
Тот, кто решается написать книгу, всегда в тайне надеется, что кому-то, кроме него самого, будет интересно её, книгу, прочитать. А иначе, зачем огород городить? Сам автор и так прекрасно знает то, о чём пишет. По крайней мере, должен знать. И только неимоверное желание того, чтобы об этом узнали другие, и толкает взяться за перо.
Так вот, когда в далёком 98-ом году, я, вечно пьяный и задёрганный проблемами алкаш, начал вести свои записи, то уже тогда я надеялся, что смогу когда-нибудь написать интересную книгу. Я часто прерывал свои записи, порой на целые годы, но всё же, каждый раз возвращался к написанному тексту, чтобы добавить что-то новое. Не скажу, что сочинительство помогло мне отвлечься от спиртного. Нет, алкоголизм, конечно же, брал своё, но всё же задуманная книга постепенно становилась какой-то отдушиной. Каждый раз я с ещё большим энтузиазмом брался за дело и, в конце концов, завершил начатое.
Первый текст был куцым, наспех скроенным и каким-то нервным. Но всё равно мне безумно захотелось кому-то его показать.
П Е Р В Ы Й Ч И Т А Т Е Л Ь
Когда принтер выдал последние листы текста, я вдруг отчётливо понял, что должен кому-то показать написанное. Ведь я всё это время скрывал, что пишу книгу, прятался от всех и это очень тяжело, поверьте.
Тот, кому первому я дал прочесть, был знаком со многими персонажами. И вот через пару дней мы встретились в кафе. Заказали кофе. Курим. Молчим.
- А что, так водку и не пьёшь?
- Не-а…
- И не тянет, ни грамма?
- Ты чего, ещё как! Ты что, меня не знаешь?
-Да-да…
Опять глотаем горячий дерьмовый кофе, хотя и из аккуратненьких чашечек. Щёлк-щёлк зажигалкой, закуриваем ещё по одной. Какой по счёту?
- Слушай, и ты серьёзно хочешь это напечатать.
- Естественно. Лишь бы напечатали. В ногах буду валяться.
- Что, из-за денег?
- Из-за принципа теперь уже. Я раньше и не подозревал, что это за труд. Кошмар! Напечатаю, конечно.
- Дурдоом!
- Почему?
- Если она выйдет здесь, в городе, это же такой дурдом будет…Кошмар!
- По хую.
- Да ты чего?! Каждый, кто тебя знает, сразу узнает себя ! Ты даже и имён не скрываешь! Ты чего охуел, тебя ж по судам затаскают! Грохнут на хуй! Или «здоровья» лишат!
«Вот ведь, аж слюной забрызгал, ладно хоть его самого вскользь пустил, а может, поэтому и нудит, что не уделил должного внимания»,- подумал я и говорю:
- Ты сам-то не в претензии. Или может, надо было поглубже охватить, а?
- Ебанутый ты по чайнику! Ты это от вина сбрендил! Хуй тебя напечатают!
- А вот это тебя не ебёт! Не каркай, придурок!
Теперь я уже ору. Сигареты почти одновременно обжигают нам обоим пальцы, мы гасим бычки, сразу же закуриваем ещё по одной. Кофе остыл.
- Кофе остыл. Взять тебе ещё?
- Иди ты в жопу. Мне 150 водки, а не кофе, писатель хуев!
Поднимаюсь, подхожу к стойке. Цены, я ебать не хотел! Зря я его сюда потащил, надо было на улице посидеть, вроде и дождь уже кончился. А то орёт сука, аж люди оборачиваются. «А ведь мне приятно, что орёт, - вдруг меня осенило, - значит, заебись получилось. Ха-ха! Ори, дурак, ори!». Подсчитываю гроши (две недели экономил, копил на встречу с «читателем», еби его в рот!) Беру себе кофе, хотя конечно бы не отказался от водки, ну, а ему 100. Хватит с него, мне ещё пачку сигарет домой надо купить.
- Нет, ты послушай, ты скольким людям жизнь попортишь?! Сука ты!
- Чем? Правдой? Я её не боюсь.
- Да пошёл ты со своей правдой, знаешь куда!
- Ты махни водочки-то. Правдой жизнь не испортишь.
А сам думаю: «Ну и хуйню же я несу».
- Короче, чего ты разорался? Это же ещё не книга? Там же тоже забздят, в издательствах-то. Успокойся. И ни кому не пизди главное. А то это ведь действительно ещё не книга, и я тебя ещё туда врисую.
- Мудак ты, вот и всё.
Я смеюсь. Он кривится, а потом и сам начинает ржать.
- А здорово ты там про…
- Тихо без фамилий. Вот напечатают, тогда хоть на площади…
Он осматривается втихаря.
- Да не слушает ни кто.
- Пока.
Мы допили: я – кофе, он – водку и вышли на улицу. Снова пошёл дождь. Уже валялись листья. Осень – моё время года. Он стал отдавать мне рукопись (почему-то в кафе этого не сделал).
- Я вообще как прочёл, хотел сжечь на хуй. Потом подумал, да у него ведь ещё экземпляры есть, наверное…
- Естественно. Я хоть алкаш, но не мудак.
- Да какой ты алкаш!
- Эх, братан, ты даже не представляешь какой!
И алкоголик поехал домой, прижимая к груди пакет с книгой. Будущей, конечно же.
Как видите, настроен я был очень решительно. Мои отношения с алкоголем к тому времени я как бы систематизировал. Делал «годовой» укол, давая и себе и родственникам передышку. Стабильно работал и получал нормальные деньги. Отношения с женой нормализовались, а все проблемы остались в далёком прошлом. Казалось, живи и радуйся! Но спрятанная от посторонних глаз папка с рукописью не давала мне покоя. Я не мог похерить труд многих лет, тщеславие не давало спать по ночам. И я решился! Я поехал к врачу, который делал мне укол, и заставил вколоть мне «антидот». Врач с неохотой, после предварительной душещипательной беседы, всё-таки сделал инъекцию. А куда бы он на хрен делся!
