Артур Хейли - Аэропорт
Пассажиры начали понемногу боязливо возвращаться на свои места.
— Вы понимаете, Герреро, что раз нам всё известно, значит, доводить ваш план до конца бессмысленно. Поэтому я предлагаю вам отдать мне чемоданчик. — Димирест старался говорить спокойно, рассудительно, понимая, что сейчас очень важно не делать пауз. — Если вы поступите так, как я предлагаю, даю вам слово: никто вас не тронет.
В глазах Герреро был страх. Он облизнул свои тонкие губы. Гвен Мейген стояла совсем близко от него.
Димирест произнёс негромко:
— Спокойнее, Гвен. Сядьте-ка лучше. — Надо, чтобы между ним и Герреро никого не было, если ему придётся силой отбирать чемоданчик.
Дверь одного из туалетов отворилась. Молодой человек в круглых очках, делавших его похожим на сову, вышел из туалета и остановился, близоруко щурясь. Он явно ничего не слышал и не подозревал о том, что происходит.
И тут кто-то из пассажиров крикнул:
— Хватайте этого малого, у него в портфеле бомба!
Когда дверь туалета щёлкнула у него за спиной, Герреро повернул голову. Услыхав возглас пассажира, он оттолкнул человека в очках и юркнул в туалет, из которого тот только что вышел.
При первом же движении Герреро Гвен Мейген бросилась следом за ним. Позади неё Вернон Димирест, расталкивая пассажиров, устремился туда же.
Дверь туалета уже захлопывалась, когда к ней подбежала Гвен. Она успела просунуть ногу в щель и всем телом налегла на дверь. Нога помешала двери затвориться, но распахнуть её у Гвен не хватило сил. Она почувствовала острую боль в ноге: Герреро налегал на дверь с другой стороны.
В голове у него был полный сумбур. Он даже не понимал, что произошло в последние минуты, не слышал и половины того, что говорил Димирест. Одно только отчётливо дошло до его сознания и подавило все остальные мысли и чувства: он понял, что и этот замысел, подобно всем его великим начинаниям, потерпел фиаско. В чём-то он просчитался, как всегда. Вся жизнь его была сплошной неудачей. И завершающей неудачей будет смерть — теперь он с горечью осознал это.
Он навалился спиною на дверь туалета. Он чувствовал, как на дверь налегают с противоположной стороны, и понимал, что стоит им надавить сильнее, и его сопротивление будет сломлено, дверь распахнётся. Он судорожно нащупал под ручкой чемоданчика шнур, который был присоединён к квадратику пластика, — квадратик вылетит, концы защепки сомкнутся, и произойдёт взрыв. Когда пальцы Герреро нащупали петлю и потянули за неё, в голове его пронеслась последняя мысль: а что, если и тут осечка, если бомба тоже подведёт…
В последний, предсмертный миг, прежде чем сознание его померкло, Герреро понял, что на этот раз осечки не произошло.
10
Взрыв на борту лайнера «Транс-Америки», рейс два «Золотой Аргос», был ошеломителен и страшен. В герметически закрытом пространстве самолёта он прозвучал подобно стократно усиленному удару грома — язык пламени взметнулся вверх, словно вырвавшись из гигантского горна.
Смерть Герреро наступила мгновенно: он находился в центре взрыва, и его разорвало на куски. Миг назад он жил — и вот от человека остались лишь кровавые лохмотья.
Взрывом повредило фюзеляж.
Гвен Мейген, находившуюся ближе всех к Герреро, взрывной волной ударили в грудь и в лицо.
Повреждение фюзеляжа тотчас повлекло за собой разгерметизацию. С оглушительным воем воздух устремился через образовавшееся отверстие в разреженные высокие слои атмосферы. Искусственно поддерживаемое в самолёте нормальное давление начало падать; в клубах поднявшейся пыли, подобно обломкам кораблекрушения, пронеслись по салонам — от носа к хвосту самолёта — все незакреплённые предметы независимо от их величины и веса: подносы, газеты, винные бутылки, кофейные чашки, одежда, ручной багаж, различные вещи, принадлежащие пассажирам; они уносились, крутясь в воздухе, словно всасываемые гигантским пылесосом. Портьеры слетели с колец. Двери кабин и туалетов сорвало с петель и унесло туда же — в хвост самолёта.
Нескольких пассажиров сбило с ног. Те, кто не был пристёгнут ремнями к креслу, ухватились за что попало, чтобы их не унесло.
Над сиденьями распахнулись дверцы аварийного устройства и оттуда выпали жёлтые кислородные маски, соединённые пластмассовой трубкой с цистерной кислорода.
Внезапно вихрь улёгся, в салоны проник мглистый ледяной воздух. Рёв двигателей и вой ветра заглушали все звуки.
Вернон Димирест, ухватившись за спинку ближайшего сиденья, чтобы удержаться на ногах, крикнул что было сил:
— Надевайте маски! — И сам схватил маску.
Он знал то, чего не знало большинство пассажиров (это дали ему годы обучения и тренировок): воздух в самолёте был теперь разрежен и не годился для поддержания жизни. Если сейчас люди не получат кислорода, то через пятнадцать секунд их сознание начнёт меркнуть.
Небольшое же помутнение сознания — из-за отсутствия необходимого количества кислорода — возникнет уже через пять секунд.
Ещё через пять секунд появится состояние эйфории, после чего многим покажется, что кислородные маски им ни к чему, и тогда они безмятежно лишатся чувств.
Уже давно все, понимавшие опасность разгерметизации, настаивали на том, чтобы авиакомпании перед каждым полётом более тщательно и продуманно разъясняли пассажирам, как пользоваться кислородным оборудованием в случае аварии. Пассажирам надлежит сказать следующее, утверждали они: «Как только перед вами повиснет кислородная маска, хватайте её и прижимайте к лицу. Вопросы будете задавать потом. Если возникла разгерметизация, нельзя терять ни секунды. Если же тревога окажется ложной, вы снимете маску, и дело с концом: она не причинит вам вреда».
Пилотам, подвергавшимся испытаниям на разгерметизацию, демонстрировалось действие кислородной недостаточности в разреженной атмосфере тренажёра. Надев кислородную маску, пилоты должны были поставить на листе бумаги свою подпись, но как только они начинали писать, им предлагали снять маску, и подпись тут же превращалась в каракули или просто обрывалась. Затем, прежде чем пилоты успевали потерять сознание, им снова надевали маску.
Глядя потом на свою подпись, пилоты не верили собственным глазам.
Однако руководство авиакомпании полагало, что слишком пристальное внимание к кислородным маскам может посеять тревогу среди пассажиров, и настаивало на самом поверхностном ознакомлении пассажиров с ними. Улыбающиеся стюардессы со скучающей или иронической миной нарочито небрежно демонстрировали, как пользоваться кислородной маской, и чей-то голос, явно торопясь поскорее покончить с этой ненужной процедурой, трещал тем временем по трансляции заученные фразы, как попугай: «…в случае крайне маловероятной неполадки… утверждённые правительством правила требуют, чтобы мы объяснили вам…» О необходимости действовать в этом случае быстро не упоминалось вообще.
Всё это приводило к тому, что пассажиры с таким же безразличием наблюдали демонстрацию кислородных масок, с каким обслуживающий персонал самолёта её проделывал. Какие-то чиновники — маньяки, размышляли пассажиры, придумали эти коробки у них над головой и эти нудные, из раза в раз повторяющиеся демонстрации с масками. (Зевок!) Им лишь бы изобрести что-нибудь похитрее, чтобы повысить подоходные налоги и оправдать всё возрастающую дороговизну жизни. Так какого чёрта!..
И когда на регулярных рейсах над головой пассажира вдруг открывался люк и оттуда вываливалась кислородная маска, большинство с любопытством взирало на неё и даже не пыталось её надеть. Примерно то же произошло и теперь — только на этот раз опасность была реальной.
Вернон Димирест увидел реакцию пассажиров и чуть не взревел от ярости, вспомнив о том, как он сам и другие пилоты тщетно пытались добиться, чтобы демонстрации с кислородными масками перестали носить полушутовской характер. Но не было времени ни предостеречь людей, ни хотя бы подумать о Гвен, которая, быть может, была уже мертва или умирала в нескольких шагах от него.
Сейчас необходимо было немедленно вернуться на своё место и помочь спасти самолёт, если это ещё возможно.
Вобрав в лёгкие кислород из маски, Димирест ринулся вперёд.
В салоне туристского класса над каждым рядом кресел по обе стороны от прохода повисли четыре кислородные маски — три для пассажиров, занимающих кресла, и одна на всякий случай — для того, кто может оказаться в проходе. Одну из таких масок и схватил Димирест.
Но чтобы добраться до кабины, он должен был бросить эту маску и взять другую, переносную, с которой можно было бы передвигаться.
Два переносных кислородных баллона находились впереди, в сетке под потолком у входа в салон первого класса. Димирест знал, что если он доберётся туда, то с помощью одного из баллонов сможет преодолеть расстояние до пилотской кабины.
