Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 7 2005)
Любовь Пустильник. Чехонте и Padre . К 145-летию со дня рождения А. П. Чехова и 180-летию со дня рождения А. Н. Плещеева. — “НГ Ex libris”, 2005, № 12, 7 апреля.
“Оба, и Плещеев и Чехов, мечтали побывать в Париже, и им удалось даже встретиться там в 1891 году”.
Вячеслав Пьецух. Баллада о блудном сыне. Отрочество. Юность и так далее. Два рассказа. — “Вестник Европы”, 2005, № 13-14.
“В первые отроческие годы во мне вдруг проснулся интерес к одежде, которого я знать не знал до этого и потом”.
Дональд Рейфилд. Король авансов. Антон Чехов и “сирены”. Перевод с английского О. Макаровой. — “НГ Ex libris”, 2005, № 13, 14 апреля.
“Национальность Дуни [Эфрос], несомненно, сыграла решающую роль в сближении с ней Чехова, а потом разрыве”. Фрагменты книги “Жизнь Антона Чехова” (М., Издательство “Независимая газета”, 2005).
Роман меня напишет. Беседу вела Майя Кучерская. — “Российская газета”, 2005, 6 апреля.
Говорит Людмила Улицкая: “Я не думаю, что есть отдельная сфера интеллектуального и отдельная сфера физиологии. Человек — целостное существо, и само намерение разделить человеческое существование на „верх” и „низ” — плод нашей кривой несовершенной цивилизации, в которой веками существовал этот водораздел. „Про это” стало зоной умолчания, областью запрещенного, и очень важная часть человеческого бытия оставалась в зоне умолчания. Как насчет того, что миром правят голод и любовь? Да в жизни каждого отдельно взятого человека, если удалить из нее любовь, что останется? Вопрос на самом деле для меня стоит совсем иначе: как „об этом” писать? Русский язык — очень целомудренный, в нем даже не выработано литературного словаря по любовной тематике: имеются либо медицинские термины, либо неупотребимые, грубые слова, существующие за пределами академического словаря, либо эвфемизмы. И задача такая существует: как написать о тонких, очень интимных переживаниях, имея такую филологическую наличность...”
Она же: “Недавно одна читательница попросила меня воздействовать на Грефа, потому что он что-то не так сделал... Мои возможности влияния сильно переоцениваются”.
Слава Сергеев. Посол-символист. Первая биография Мандельштама. — “Новое время”, 2005, № 3, 13 апреля.
“Вообще биография очень хороша, но если рецензенту позволено брать слово, то мы выразим недоумение одним обстоятельством. Нигде в книге [Олега] Лекманова не упомянут тот примечательный факт, что в начале 1920-х известный поэт-символист и по совместительству посол независимой Литвы в Москве Юргис Балтрушайтис предлагал Мандельштаму (как и некоторым другим литераторам и художникам) покинуть СССР. Мандельштам после недолгого раздумья отказался. „Нас не тронут”, — сказал он жене. Мы слышали историю о Балтрушайтисе неоднократно, последний раз от известного русского поэта Бахыта Кенжеева, упоминается она и в книге Н. Я. Мандельштам — странно, что биография обошла ее молчанием. Или мы не нашли? <…> Или этот эпизод не вписывается в миф Мандельштама?..”
Елена Созина. “Екатеринбургский текст” Натальи Смирновой. — “Урал”, Екатеринбург, 2005, № 4.
“ Дом на горе над водой — всегда безусловно положительный центр Екатеринбурга, своего рода „центр мира”, Axis mundi ”.
См. также: Наталья Смирнова, “В день желтого тумана”, повесть — “Новый мир”, 2005, № 3.
Владимир Сорокин. MEA CULPA ? — “НГ Ex libris”, 2005, № 13, 14 апреля.
“Пару месяцев спустя после выхода „Льда” зашел я в парикмахерскую. Присев в кресло, я привычно прикрыл глаза и задремал. Но был разбужен парикмахершей, узнавшей во мне автора романа о космическом льде, только что прочитанного ею по совету друга. Роман девушке понравился. „Прочитала быстро, с интересом, — сказала она и вдруг опустила ножницы. — Скажите, а это правда, если сильно ударить в грудь куском льда, сердце заговорит на своем языке?”
— Знаете, я еще не пробовал, — ответил я”.
Марина Тарковская. Осколки зеркала. Из второй книги воспоминаний. — “Грани”. Русский литературный журнал. Москва — Париж — Берлин, Сан-Франциско, 2004, № 211, 212.
Семья Тарковских. Среди прочего — большое письмо Арсения Тарковского от 7 июля 1950 года сыну Андрею; в частности, отговаривает его рано жениться: “Сначала немножко хоть перебесись <…>”.
Михаил Тарковский. Куклы тетки Дарьи. Рассказ-спектакль для театра кукол. — “День и ночь”, Красноярск, 2005, № 1-2, январь — февраль.
“Сумрачная сцена с маленькой ярко освещенной фигуркой. Над ней в полумраке склоненная в заботе и надежде фигура побольше, над ней еще одна, огромная, еле видная... И выше восстает-разрастается целая иерархия, лестница образов, где каждый предыдущий — дитя вышестоящего, и так до бесконечности — пока самый верхний, теряя очертания, не растворяется в бескрайнем Божьем пространстве…”
Яна Токарева. Архивная практика. Часть 2. — “Рец”, 2005, № 25 <http://polutona.ru/rets>.
“Можно сказать „давно читал”, а можно сказать „давно не читал””.
Начало публикации см.: “Рец”, № 21.
Тысяча и одна ночь на двоих. Беседу вел Игорь Шевелев. — “Российская газета”, 2005, 21 апреля.
Говорит Вера Павлова: “Мы читаем „Мертвые души”. Вернее, читает мой любимый, а я слушаю. Он — прирожденный декламатор, его чтение — голосовая каллиграфия. Облизываясь, мы выбираем книгу. То за один вечер глотаем целый роман, то целую зиму читаем Пруста. А как хорошо читать на ночь „Тысяча и одну ночь”! Вот почему я не буду советовать, ЧТО читать, но посоветую, КАК — вслух, любимому человеку. <…> Сейчас я работаю над рукописной книгой „Письма в соседнюю комнату. Тысяча и одно объяснение в любви”. Тысяча и одно любовное стихотворение, тысяча и один экземпляр”.
См. также новые стихотворения Веры Павловой — “Топос”, 2005, 19 апреля <http://www.topos.ru>.
У системы начинается ломка. Записала Лилия Гущина. — “Новая газета”, 2005, № 24, 4 апреля.
Говорит директор Института национальной модели экономики Виталий Найшуль во время публичной лекции в “Билингве”: “У нас все принято называть реформами. Реформой были и развал СССР, и переход к рынку, и новые формы правления. Слова „революция” избегают, потому что с 1917 года за ним закрепилось значение „насильственное свержение власти”. Я тоже могу воспользоваться эвфемизмом и сказать, что в скором будущем нас ждут крупные реформы. Хотя на самом деле это будет ломка системы. Сотрясение государственных основ. Как это будет выглядеть, я не знаю. Не само действо важно, важно, что страна вдруг синхронизируется вокруг того, что дальше так жить нельзя”.
Уравнение с Неизвестным. Беседу вел Олег Сулькин. — “Итоги”, 2005, № 14.
Говорит Эрнст Неизвестный — в связи с 80-летием: “Я не пикейный жилет и никогда не стремился заниматься политикой. Мне это скучно. К прежнему строю у меня непростое отношение. Я не имею претензий к отдельным коммунистам, среди них у меня было много друзей. Но я нетерпимо относился к коммунистической идеологии в целом. Мои симпатии были на стороне плюралистического общества, а не на стороне казарменного коммунизма. Сегодня же у меня нет определенной точки зрения. По складу ума я не либеральный мечтатель. Я хорошо знаю историю. Меня слово „автократия” не пугает. Бывает хорошая автократия и плохая. Бывает хороший монархизм и плохой. Бывает омерзительная демократия и прекрасная. <…> Мне лично понравился Путин, культурный человек, петербуржец, у меня нет к нему претензий, которые ему предъявляют демократы. Вот его обвиняют, что он вмешивается в дела Украины. А по-моему, президент и должен вмешиваться в дела страны, где лежат интересы его государства”.
Мишель Уэльбек. Стихи. Перевод с французского Ильи Кормильцева, Юлии Покровской, Ирины Кузнецовой, Натальи Шаховской. — “Иностранная литература”, 2005, № 3.
Чувствую себя заблудшим волком,
Я в плену у либеральных благ:
И боюсь дать повод кривотолкам,
И не адаптируюсь никак.
(Перевод Юлии Покровской)
Егор Холмогоров. Корни ностальгии. — “Завтра”, 2005, № 16.
“Лучшим адвокатом Брежнева была его эпоха. Это не настолько тривиальное заявление, как может показаться. Эпоха Сталина адвокатом Сталина не является. Даже в самых светлых воспоминаниях — это эпоха борьбы, крови, жестокости и голода, лишь окрашенных надеждой и гордостью. <…> „Брежневская” ностальгия масс — это скорее ностальгия не столько по деяниям, сколько по вещному, материальному и этикетному наполнению жизни. Память о поразительной гармонии между бытом людей и их поведением, которую Норберт Элиас считал основным содержанием процесса цивилизации. Строго говоря, мы получаем полное право говорить о „советской цивилизации” только применительно к этой эпохе, рассматривая предыдущие как приготовляющее эту цивилизацию культурное творчество. Лишь ко времени Брежнева и в первый период его правления создано было достаточное количество вещей, установлено достаточное количество социальных связей, чтобы мог выработаться составляющий незримую ткань цивилизации этикет обращения с этими вещами и манипулирования социальными связями и позициями”.
