Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 7 2004)
Уйдет, неласковая, сквозь долгую зевоту
долдоня — музыке наперерез —
перевранное пушкинское “что-то
мне грустно, бес”,
и пораженческая страсть немытою гадалкой
воспламенит воображение, бубня
о Лао-цзы, и друг лысеющий в тусовке жалкой
чурается меня.
................................................
…И если на место “друга” подходит, пожалуй, не один сотоварищ, “чурающийся” “бахытика” (как он сам назвал себя в одном из уже давних стихов), так и не освоившего набоковскую буржуазность поведения и “правильную” манеру держать себя в публичном “литературном сообществе”, — то уж “учитель бедный” в последней строфе не имеет “выбора кандидатов”. “А уж если пить учил, то — повышая градус, / схитрить, вильнуть — но только не уплачивая в срок / унылым мытарем на скорбь, огонь и радость / исчисленный налог”. Это — о поэте и философе Александре Сопровском, чье великолепное эссе о Книге Иова было однажды напечатано в нашем журнале.
Леонид Костюков. Путешествие из Петербурга в “Москву”. — “Арион”, 2004, № 1.
“ Всерьез говоря о Петербурге, надо наполовину говорить о Москве. Но не как о равноценной альтернативе, а, скорее, как об искушении, как о мифе (курсив автора. — П. К. ). Зададимся нелепым вопросом: а есть ли в Москве Петербург? Дворы-колодцы, узкие каналы, горбатые мостики, львы перед подъездами? Гость столицы сомневается, опытный москвич размеренно кивает: найдутся . Точно так же есть и люди (поэты — в том числе), ведущие немосковский образ жизни. <…> Поэтому, в частности, нелепо переезжать из Москвы в Питер. У нас все есть. Вообще, москвич не эмигрирует — в том смысле, что москвич-эмигрант перестает считать себя москвичом. Петербуржец эмигрирует”.
Мария Котова, Олег Лекманов. Плешивый щеголь (из комментария к памфлетному мемуарному роману В. Катаева “Алмазный мой венец”). — “Вопросы литературы”, 2004, № 2, март — апрель.
Замечательно написанное исследование, или, пользуясь приведенным в тексте определением Б. Я. Бухштаба, — “литературоведческое расследование”, освежающее и сам катаевский текст, и сложившееся отношение к нему — как широкой публики, так и профессионалов.
“Медленное чтение романа и тщательное сличение его текста с мемуарными источниками и документами эпохи позволяют со всей ответственностью утверждать: в произведении Катаева нет ни одного (sic! — П. К. ) полностью вымышленного эпизода. Даже самые малодостоверные на первый взгляд сюжетные линии „Венца” в итоге выдерживают проверку на подлинность”.
Примеры (все, все!) поражают своей убедительностью.
Джозеф Максвелл Кутзее. Нобелевская лекция. Он и его слуга. Перевод с английского Нины Жутовской. — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2004, № 3.
Тексту лекции предшествует статья Ларисы Залесовой-Докторовой “Мир Джозефа Максвелла Кутзее”, где подробно рассказывается о шестидесятичетырехлетнем авторе девяти романов и нобелевце прошлого года. Романы Кутзее — жестоки, герои — “поперечники”, стремящиеся к свободе. Но быть свободным, по Кутзее, не значит быть счастливым.
Вместо лекции лауреат прочел главу из своей новой книги о Робинзоне Крузо: “высказался о пользе обучения и сочинительства и защитил право писателя преобразовывать происшедшие события в момент их описания. Когда его Робин был молод, он хотел, чтобы молодым писателям было запрещено обращаться к сюжетам, уже использованным другими. Но теперь, к концу жизни, он понял, что в мире мало сюжетов, и если молодых писателей обвинять в плагиате, то наступит молчание”.
У нас не наступит.
См. также рецензию Михаила Эдельштейна “Жизнь и время Джона К.” (“Новый мир”, 2004, № 5).
Александр Кушнер. Белый флот. — “Знамя”, 2004, № 4.
Замечательная подборка. Ближе к концу — пронзительно-потаенный стихотворный “комментарий” к запечатленным в Евангелии словам Спасителя о собирании сокровищ. Без исконно “кушнеровской” любви к оставляемым здесь родным вещам, вестимо, не обошлось. И так — от плоскости столешницы с вещами на ней и плоскости тетради, переплавляющей сердечное влечение к слову и музыке, — с трогающей надеждой:
................................................
Тот, кем обещано нам восполненье утрат,
Он о стихах ни намеренно, ни ненароком
Нам ничего не сказал, но, быть может, им рад.
Лучшие так и написаны, как перед Богом.
Как неожиданно получилось это прокатившееся, хрустальное ни-не-на — во второй строке!
Лирика и сатира Лазаря Лагина: архивные штрихи к портрету. Публикация Н. Л. Лагиной. (Рубрика “Юбилейное: смесь”). — “Новое литературное обозрение”, № 64 (2003, № 6) <http://magazines.russ.ru/nlo>.
Лирика — это “Из поэмы „Ночь в контрразведке”” с финальным вздохом: “Теперь, наверно, в небесах погром…”, а сатира — это “обидная сказка” “Лев и зайцы”, где над зверушками верховодит звериное “черное духовенство”, а при своей кончине цари зверей принимают “монашеские чины”.
Все-таки не зря я так не любил Хоттабыча, басни для взрослых Сергея Михалкова и журнал “Крокодил”. Николай Носов и Джанни Родари тоже воспевали “направляющую и руководящую”, но в их иносказательности хоть брезжил какой-то искренний задор и юмор, а от этой продажной и мракобесной “сатиры” так и несет дубовым залом ЦДЛ и суетливо листаемой “Правдой”.
Владимир Медведев. Изольда. Рассказ. — “Дружба народов”, 2004, № 4.
Это не рассказ, а плотный, заботливо подобранный коллаж из газетных материалов (интервью, реклама, “срочно в номер!” и проч.), отрывков из думских стенограмм, отчетов, публичных досье и распечаток телеэфира. И даже надписей на заборе. Все крутится вокруг личности знаменитого “мусорного” олигарха Марка Каразова, сколотившего состояние на переработке отходов. Олигарх решил вступить в брак со своей собачкой, борзой Изольдой, которую он сперва понемногу выводит в свет, учится представлять публике и прессе и уже готовит к наследованию компании… Общество же бурлит: дискуссии, споры, митинги. Желтая пресса волнуется. Информационный повод растет вместе с рейтингом. Вспоминается Калигула со своим сенатским конем… Короче, приложение к “Незнайке на Луне” для взрослых.
Впечатляет как объем проделанной Медведевым “работы”, так и точность попадания во все информационные стили. Собственно, выдумывать-то много не пришлось. Да я бы и не удивился, случись все въяве. Выдвигали же у нас денщика (пардон, телохранителя) в президенты. И ничего. А тут всего лишь собачка.
Елена Невзглядова. О современном лиризме. — “Арион”, 2004, № 1.
И снова о 62-м, поэтическом, номере “Нового литературного обозрения”.
В отличие от статьи Алехина, здесь более чем трудолюбиво разбирается содержательная сторона “феномена современной инновационной поэзии”. И не только.
“Нет и не может быть другой поэзии в точном смысле слова, но вот филологи, за редким исключением, по сравнению с поэтами — действительно другие. Природа мышления другая. (Это, конечно, так, но у инновационных поэтов давно имеются, как видим, свои собственные филологи, причем половина из них самих — инновационные поэты. По совместительству. Такой вот замкнутый и постепенно расширяющийся круг. — П. К. ). Ничего печального в этом нет, и те способности, которыми обладают представители науки, тоже могут вызывать восхищение; только надо, чтоб ученые понимали, что поэтические тексты требуют для правильного прочтения специальных (врожденных) данных. Никого ведь не удивляет и не уязвляет, что партитуру читают одни профессионалы-музыканты. А поэтическим слухом, позволю себе заметить, обладают гораздо реже, чем музыкальным”.
На мой взгляд, самое печальное в том, что некоторые из ведущих “инноваторов” (как филологов, так и “авторов текстов”) этим слухом очень даже обладают. Перефразируя мысль Дельвига, донесенную до нас Пушкиным, для многих из них цель поэзии — политика . Особая, литературная, связанная и с определенной властью, и с определенными деньгами, и с влиянием-формированием. Примечательно, что и в ней тоже бывают свои “двойные агенты”, понять которых вашему обозревателю, увы, не дано. Но некоторых из них я лично знаю.
