Эльмира Нетесова - Клевые
Утром он вышел из вагона без копейки в кармане. К кому, зачем он сюда приехал? Егор и сам ответить не мог. Он знал, сюда уехала Нина. Может, найдет ее? Но зачем? Если перестал быть нужным семье, разве примет его чужая женщина, ведь между ними ничего не было, даже разговора…
Смоленск оказался большим городом. Куда как больше, чем его представлял себе. Он ходил по улицам без цели. Он радовался, что оторвался от дома, где рядом с ним жила ненависть.
Егор отдыхал на лавочках, вглядывался в лица смолян. Нет. Нинки среди них не было.
— Куда деваться? Куда идти? — почувствовал, как холод пробирает душу. — Может, попроситься на ночь к кому-нибудь? Но кто пустит? Родная сестра без денег не откроет! Обсчитала, сколько потеряла из-за меня! Козлом назвала, ублюдком. А все из-за жадности. Проклятая жизнь! Никого и ничего в ней не осталось! Ни род
ни, ни друзей, ни бабы! — устало опустился на парапет. И глянул в темное небо. — Там звезды живут. Даже черноту разрывают! Светят кому-то! В моей судьбе ни одной искры! Как в могиле заживо! И даже плюнуть некому станет вслед, — подумал невесело.
Бродячий пес, подойдя к Егору, обнюхал человека и, повиляв хвостом, отошел, словно понял, что этот мужик голоднее его и угостить ему нечем.
— Что делать? Среди людей как в пустыне остался! Да и чему удивляться, сам от себя устал! — почувствовал, как леденеют ноги, холодный ветер морозит лицо. Человек поежился, собрался в комок.
Некуда податься. Колючий снег застревал в волосах, сыпал за шиворот, вышибал из глаз слезы.
Двигаться… Только этим можно согреться и прогнать из тела леденящую стужу. Но к чему? Отодвинуть смерть на завтра? И знать наверняка: ее не избежать. Тогда к чему усилия? Они излишни. Все равно идти некуда.
— Что с вами? Почему вы здесь сидите? — услышал Егор удивленный вопрос. Он оглянулся. Увидел невысокую женщину. Та подошла поближе: — Кто вы? Приезжий?
Егор хотел ответить, но скулы свело холодом. Человек мучительно пытался открыть рот.
— Да вы совсем окоченели! Вставайте! Живее! Пойдемте со мной!
Егор сделал шаг и упал на обледенелые широкие ступени. Женщина взошла по ним и, войдя в громадный, освещенный дом, кого- то позвала.
Двое людей, подхватив Егора, потащили на руках к зданию.
— Гостиница "Россия", — прочел он вывеску из разноцветных огней. — Мне нечем платить за ночлег. Я не могу туда идти! — хотел, но не смог сказать человек.
Его внесли в вестибюль, усадили в мягкое кожаное кресло.
— Девчата, помогите человеку! — открыла женщина двери в ресторан.
Возле Егора засуетились люди. Кто-то принес горячий чай, другие предложили закурить.
— Нина Владимировна! Где вы его нашли? Еще немного и конец пришел бы человеку!
— Он внизу сидел. Почти не ступенях, едва заметила, — ответила та, которую назвали Ниной Владимировной.
— Наверное, бомж! — предположил вахтер, вглядевшись в лицо Егора. Тот отрицательно замотал головой.
— Вы из Смоленска?
Егор отрицательно качнул головой — нет!
— Попейте горячего чая! Согрейтесь! — предложила Нина Владимировна. И, подойдя к женщине, выглянувшей из ресторана, сказала тихо:
— Накормите человека…
Егора завели в небольшой кабинет. Предложили снять куртку.
— Так скорее согреетесь! Это что же за беда выгнала вас в такую погоду на улицу? — хлопотала вокруг человека молодая горничная.
— Он, наверно, напился и заблудился!
— Нет, он немой!
— Девчата, отстаньте, дайте согреться. Пусть поест, попьет чаю. Не мешайте!
— Я случайно здесь! — еле вытолкнул Егор слова сквозь стучавшие зубы.
— Случайно около гостиницы или в Смоленске? — подошла Нина Владимировна.
— Везде случайный…
— Даже так? У вас беда? Хотя о чем я спрашиваю? От радости никто не замерзает на улице! Вы уж не обижайтесь за вопрос. Ешьте! Потом поговорим, — хотела уйти Нина Владимировна, но Егор попросил:
— Можно в вестибюле побуду?
— Зачем? Там прохладно. Найдется для вас место!
— Мне нечем платить!
— Успокойтесь! Придите в себя!
— Свои выгнали! Выдавили, как собаку! Здесь же… ну кто я им всем? — пил Егор чай, согревая ладони и душу. Клацали зубы о края стакана. Ведь умереть хотел. Не дали… А ведь чужие, совсем незнакомые люди… Не оставили на улице. Выходит, правду сказала Нинка, уходя в тот день из дома, что в Смоленске не перевелись люди, — снова вспомнилось человеку.
Его кормили, поили чаем. Не требовали плату. Он чувствовал себя неловко.
— Нина Владимировна! Я очень благодарен за все. Возможно, не стоило обо мне беспокоиться. Ведь я всюду лишний, везде помехой стал, — начал тихо. И рассказал женщине обо всем, что случилось. О пережитом и передуманном, о выстраданном и, признавшись, как оказался у гостиницы, сам того не зная, добавил: — Я ни на что не надеялся. Ни на сочувствие, ни на доброту. Потерял веру в эти качества. Ведь теперь живут инстинктами, как в зоне. Есть сила и деньги — выживешь. Ослаб — сдыхай. А у меня нет сил! Нет ничего. Что-то потерял, другое — отняли, иное — вытравили. У меня нет главного — смысла, ради которого стоит жить!
— Сейчас вы не в том состоянии. Слишком жива обида. Не стоит на ней зацикливаться. А о жизни, смысле в ней еще будет время подумать, когда отдохнете! Хоромы предложить не могу. Но койка имеется. Горничная вам покажет, где вас поместим! — сказала уходя женщина.
Егора поселили в маленькой комнате, где горничные хранили постельное белье.
— Здесь тепло и сухо, а главное, никто не беспокоит, — пожелала спокойной ночи и тихо прикрыла за собой двери.
Утром Егор проснулся от шума в коридоре. В гостинице начинался рабочий день. Убирали в номерах, в коридоре, вестибюле. Вскоре и к нему постучалась горничная, ей потребовалось постельное белье. И женщина, открыв шкаф, пожаловалась, что дверцы плохо закрываются, а столяра в гостинице никак не найдут.
Егор подошел, глянул, попросил найти ему стамеску и отвертку. Через десяток минут двери шкафа закрывались легко и плотно.
Горничная тут же рассказала об этом Нине Владимировне. Та ничего ей не ответила. Решила сама поговорить с человеком. Тот не заставил себя ждать.
— Как вы намерены жить дальше? Что решили для себя? Я вчера думала, как помочь вам. Конечно, проще всего было бы дать деньги на обратный билет, чтобы вернулись домой! Семья есть семья! Может, помиритесь, все наладится, ведь там мать, она, конечно, беспокоится! Матери каждый ребенок дорог, и о вас ее сердце болит. Но… Станет ли это помощью? Где гарантия, что случай вчерашний не повторится вновь? А ваша сестрица не воспримет возвращение как ваше поражение? И уж тогда постарается взять реванш! Может, нужно переждать время, чтобы ваша семья поняла, что вы способны прожить без них, прокормить самого себя? Это было б вашей победой! Но решайте сами, как разумнее и правильнее поступить.
— Мне по душе последний вариант. Но имеется заковырка. У меня нет ни гроша даже на еду!
— Не спешите, Егор! О проблемах поговорим чуть позже. Сначала по сути! Вас устраивает самостоятельная жизнь, я правильно поняла? — спросила Нина Владимировна.
— Конечно! Хочу человеком стать! Жить без попреков. Зарабатывать себе на кусок хлеба своими руками! Чтоб не стыдиться заработанного, чтоб мне никто вслед не плевал!
— Что вы умеете?
— В зоне работал на шахте. Там же научился немного столярничать, плотничать. Пусть не совсем профессионально, но своими руками делал ремонт в доме матери. Штукатурил, белил, красил, сам заменил ванну, мойку, старые трубы сменил на новые. Без дела не сидел. Мне за дом краснеть не пришлось бы!
— Я предлагаю вам остаться у нас в гостинице! Работы хватит! Без дела не соскучитесь. Конечно, наш дом гораздо больше вашего. А потому и забот поприбавится. И работать придется побольше, как всем нам. Ведь хозяину всегда не до отдыха!
— Значит, снова в домовые? — усмехнулся Егор.
— У нас по штату положен столяр. Оклад неплохой! Уверена, что устроит. На вашей совести — вся мебель гостиницы. Ну а если придется помочь сантехникам или малярам, тут отдельный наряд выпишет бухгалтерия. Но помните, Егор, никаких выпивок! Этого у нас не прощают!
— Я не пью! После аварии в шахте в рот глотка не взял. Хотя годы прошли.
— Жить вы будете в той же комнате, где сегодня ночевали! О вашем питании не беспокойтесь. Получите талоны и по ним вас станут кормить в ресторане, какой до семи вечера работает в режиме столовой! Помыться всегда сможете в служебном душе.
— Но мне нужен инструмент для работы.
— Составьте список. И завтра все получите!
— Еще одно! Мне надо будет съездить домой, чтобы взять вещи, сменное белье! Я ведь в чем стоял, в том и ушел.
— Дело ваше! Но мне кажется, с этим визитом стоило бы повременить. Всем остыть надо! И прежде всего нам, Егор! Дело не в гордыне! Это чувство низменное. Вам надо закрепиться у нас, поверить самому себе, вернуть достоинство и имя! Стать нужным, почувствовать вкус к жизни, дорожить ею, чтобы не вымораживать душу и сердце на ступенях! Вы — мужчина, и сумейте это отстоять и уберечь! Когда твердо почувствуете себя на ногах, моя помощь вам уже не понадобится! А я буду считать, что свое сделала. Дай Бог, чтобы у вас получилось и я не ошиблась, поверив вам! А теперь идите завтракать! Приятного аппетита! — подала талоны директор гостиницы.
