Видади Бабанлы - Когда молчит совесть

Агариза и Ширинбаджи переглянулись - они уже обо всем догадались.

Первой заговорила Ширинбаджи:

- С какой бы просьбой вы ни пришли, добро пожаловать! Выпейте чаю, сердца охладите...

- Верно говорит наша хозяйка, - поддержал жену Агариза. - Зачаем беседовать веселей.

Но Султан-оглы отрицательно покачал головой:

- Нет, нет, нельзя нарушать обычай.

Агариза заерзал на стуле:

- Ну, хорошо! Так что же у вас за просьба?

Султан-оглы не торопился. Он обвел глазами комнату, помолчал и лишь потом степенно заговорил:

- Спугнули мы тут одного джейрана, сбежал он от нас и спрятался где-то неподалеку. Мы по следу и пришли...

Агариза внимательно слушал, сохраняя невозмутимое спокойствие.

- Опытные охотники должны знать, - шутливо сказал он, - спугнули джейрана, значит, вряд ли он еще раз вам на глаза покажется.

Султан-оглы за словом в карман не полез:

- Это мы знаем, потому и пришли! Надеемся, поможете нам. И с вашей помощью, думаю, удачнее будет охота.

- Помогай не помогай, дело в мастерстве охотника.

- Это правда, но если охота будет разрешена, охотник смелее станет.

Агариза снова заерзал на стуле и еще раз, переглянувшись с женой, откровенно сказал:

- Мы разрешение давно дали. Предки наши говорили: налей воду в сосуд и станет она пригодной для питья.

- Вот это другой разговор, мир праху твоего отца! - Султан-оглы, довольный, улыбнулся и, повернувшись к Вугару, дал ему совет, прочитав несколько строк известного поэта - Ашуга Алескера:

Алескер я, да стать мне дервишем!

Попал в любовный омут я,

Обидел если, о прощении,

О мой джейран, молю тебя!

- Хорошо сказал ашуг! - с изумлением глядя на гостя, воскликнул Агариза.

- Молодость вспомнил, Агариза-киши, и я когда-то влюблялся, знал много стихов наизусть, вот и остался в памяти отзвук былых лет.

- Почитай еще, мне тоже молодость вспомнилась.

- Эх, жить тебе до глубокой старости! Если ел и не наелся, оттого, что тарелку оближешь, сыт не станешь. Прошли те дни и никогда не возвернутся...

Агариза качнулся вперед раз-другой и грустно умолк. Султан-оглы, лукаво улыбнувшийся, шепнул Вугару:

- А ну, сынок, действуй, пойди-ка поищи джейрана и, как сказал ашуг, умоли его и приведи сюда.

Глава седьмая

Арзу оставила дверь чуть приоткрытой и, затаив дыхание, подслушивала разговор, что шел в гостиной. Она ясно различала и шепот Султана-оглы, и скрип стула, с которого поднялся Вугар. Сердце ее отчаянно колотилось. Она лихорадочно перебирала учебники и тетрадки, желая доказать, что занята делом и ничто ее больше не интересует. Раскрыла наугад какую-то книгу и невидящим взглядом уставилась в мелкие, бегущие строки, не различая ни одной буквы.

Поначалу Арзу твердо решила, что, если Вугар наберется смелости и войдет в ее комнату, она поведет себя с ним спокойно, ничем не выдав своего волнения. Но сейчас, когда он уже находился за дверью, ее вдруг охватила непонятная дрожь, и, приложив к щекам ладони, она почувствовала, что они пылают неудержимым жаром. Что это - слабость, беспомощность, нерешительность?

Конечно же, нет!

После того как Арзу узнала правду о своем "сиротстве", ее злоба на Вугара, гнев и обида против него стали быстро утихать. Она жалела, что написала ему письмо, полное отчаянных упреков, и уже на следующее же утро прибежала на почту, надеясь, что письмо еще не отправлено, чтобы выпросить его обратно. Однако надежды ее не оправдались. Она подумала было о том, чтобы тайком от Вугара встретиться с матушкой Джаннат, рассказать ей все, и если письмо еще не попало в его руки, попросить ее взять письмо у почтальона и разорвать. Все это было легко осуществить, - дом Вугара Арзу могла бы найти с закрытыми глазами, в раннюю пору их любви они не раз проходили по этой улице. А от Вугара Арзу слышала много хороших слов о характере матушки Джаннат, о ее благородстве и приветливости. Приди к ней Арзу, они, несомненно, нашли бы общий язык. Но гордость и самолюбие удержали ее от этого шага. А сердце день и ночь томилось ожиданием встречи с любимым. И чем дольше тянулась ссора, тем больше терзалась Арзу, тысячу и тысячу раз упрекая себя за те оскорбительные и горькие слова, что написала в письме.

И сегодня, когда она увидела во дворе Вугара вместе с Султаном-оглы, радостное волнение охватило ее. И хотя она, словно бы против своей воли, убежала и спряталась, сердце ее осталось с ним, с Вугаром. И она каждую минуту ждала его появления, всем существом своим ждала.

Но вот на какие-то мгновенья гордость и самолюбие снова взяли верх над истинным ее чувством, призывая не сдаваться и постоять за свою честь. Удары сердца стали реже и глуше, дрожь унялась. Но едва Вугар открыл дверь и вошел к ней, все началось заново. Сердце колотилось, готовое разорвать грудную клетку и выпорхнуть навстречу любимому.

Вугар тоже вдруг растерялся, смелость покинула его. Как подойти, как начать разговор? И он стоял на пороге, издали виновато глядя на Арзу. Но уже через минуту он осторожно прикрыл дверь и на цыпочках двинулся вперед. Арзу сидела неподвижно, спрятав лицо в ладонях. Вугар подошел к ней и еле слышно прошептал:

- Здравствуй. - И, с трудом поборов волнение, лишавшее его дара речи, сказал чуть громче: - Добрый вечер!

Арзу молчала, все ниже опуская голову, почти уткнувшись лицом в книгу.

- Прости меня, Арзу, умоляю. Подними на мгновенье голову и выслушай...

И снова ответа не последовало.

- Я давно понял всю низость моего поступка и сам свершил суд над собой. Вот я, перед тобой. Брани меня, ругай, остуди свое сердце, и, может, тогда мы сможем поговорить спокойно.

Но Арзу зажала руками уши, показывая, что не желает его слушать. Вугар отступил на шаг:

- Не прощай, не снимай с меня моей вины, но скажи хоть слово! Пусть это будет горькое слово, обругай меня, выгони. Только не молчи, словно каменная, не закрывай ушей, будто ты и за человека меня не считаешь. Неужели я хоть ругани твоей недостоин? - В голосе его слышалось страдание.

Арзу вдруг резко выпрямилась, не отрывая рук от лица. Вугар, увидев на ее пальцах капельки слез, растерялся. Как он мог не заметить, что Арзу плакала?

И снова приблизился к ней, в горле у него, казалось, застрял комок, и он с трудом прошептал:

- Глупым и неразумным поступком своим разве я только тебя унизил? Нет, я сам унижен и наказан. Если ты не простишь меня, я буду мучиться всю жизнь.

Арзу сидела в прежней позе, и Вугар с жаром продолжал:

- Пойми меня правильно, Арзу, прошу тебя. Я все это не затем говорю, чтобы смягчить твое сердце. Ты знаешь меня, я никогда никому не говорил неправды. И сейчас все, что я сказал, - от чистого сердца. Правда, правда! Открой лицо, поговорим спокойно. Ведь мы с тобой так любили друг друга, это была святая любовь. Даже если мы останемся врагами, в память нашей любви выслушаем друг друга!

Поколебавшись, Арзу отвела руки, однако занавес густых ресниц был опущен, жемчужинки-слезинки поблескивали в уголках глаз. Вугар воспрянул духом, почувствовав, что близятся минуты примирения. Сделать еще один смелый шаг - обнять Арзу, поцеловать - и все было бы так просто. В такие минуты нежность - самый убедительный довод. Но он сдержал себя, - нельзя торопиться! Надо дать возможность Арзу хоть немного прийти в себя, успокоиться. Он сказал шутливо:

- Прочел я твое письмо, здорово написала! Я и не предполагал, что ты можешь быть такой злюкой.

- Много труда потратили? - Голос Арзу был чужим и далеким.

Но Вугар продолжал все так же шутливо:

- Я и вправду здорово потрудился. Думаешь, легко одолеть четыре страницы, где каждое слово наполнено ядом и упреками.

- Могли и не читать, никто не заставлял.

- Нет, заставлял!

- Кто же?

- Сердце! Мое, преданное тебе, сердце! Тоскующее по тебе сердце!

- Тогда почему же вы читали письмо так долго?

- Долго?

- Да, скоро месяц будет, как я отправила письмо.

- Эх, Арзу! - Вугар снова погрустнел. - Ты ведь ничего не знаешь, дорогая, а если бы знала, что произошло со мной с того дня, как мы поссорились, может, иначе встретила меня и не разговаривала со мной, как чужая. - Арзу молчала, Вугар старался вызвать ее сочувствие, смягчить: - С того дня меня не было в городе. Я сбежал в село. Сбежал от скандалов, клеветы. Заболел там. Ну да к чему вспоминать об этом, зачем мучить наши и без того измученные души? Дай руку, помиримся...

Арзу отвернулась и отрицательно, но уже явно кокетливо покачала головой. Вугар не медлил, он схватил Арзу за руку и притянул к себе.

- Поднимайся, дорогая моя, пойдем в гостиную, нас ждут. Идем, идем, стыдно! Они могут подумать, что мы забыли о них.

И правда, в этот момент раздался голос Султана-оглы:

- Эй, молодежь, куда пропали? Что-то затянулась ваша беседа. Может, задачка попалась трудная, решить не можете? Идите сюда, вместе разберемся!