Самсон Агаджанян - Опаленные крылья любви
В «Детском мире» он долго выбирал коляску, но так и не смог выбрать. Подошел к молодой девушке, которая тоже что-то покупала в этом отделе.
— Вы не поможете мне выбрать коляску?
Та посмотрела на него, улыбнулась.
— Для внука?
Слово «внук» больно врезалось в сердце, хотелось ответить «да», но он ответил:
— Нет, для сына.
Та недоверчиво посмотрела на него, но тут же показала на одну из колясок.
— Лично мне вот эта нравится. Правда, слишком дорогая.
— Спасибо.
Он подошел к продавщице.
— Девушка, я хочу купить вон ту коляску.
Одна проблема была решена. Здесь же, в отделе для новорожденных, Умар приобрел все, что посоветовали ему продавцы и сердобольные покупательницы.
Через час, с огромным букетом роз, бутылкой шампанского и коробками с подарками для медперсонала, Умар подъезжал к роддому. Там, когда прошел слух, что генерал приехал за сыном, все сотрудники вышли посмотреть на него. В кабинете, куда направили Умара, он увидел симпатичную женщину. Поздоровался и скромно остановился у двери. Врач, доброжелательно улыбаясь, попросила его присесть. Умар сел. Прямо против него на стене висел плакат, на котором была изображена женщина, кормящая грудью ребенка. «Наташа!» — снова кольнуло в сердце.
Врач достала бланк и стала задавать ему вопросы. Первым делом она спросила:
— Как вы назвали сына?
— Владимир, — не задумываясь, ответил Умар.
Врач заполнила все данные, поставила печать на справке, отдала ему.
— Мальчик у вас просто прелесть. Он в нашем роддоме рекордсмен. Такого богатыря у нас еще не было…
Когда она замолчала, Умар нерешительно попросил:
— Вы не могли бы рассказать мне, чем его кормить?
Врач некоторое время удивленно смотрела на него.
— А вы что, дома один?
— Да.
Она встала, ни слова не говоря, вышла. Минут через пять вернулась с молодой девушкой.
— Вот наша сотрудница. Если не возражаете, первую неделю она будет вам помогать. За это время, я думаю, вы найдете женщину, которая будет ухаживать за вашим ребенком.
В кабинет вошла пожилая женщина, на руках которой был укутанный в одеяло ребенок. Улыбаясь, она подошла к Умару, протянула ему сверток. Его охватило волнение и вместе с ним страх. Он боялся взять сына на руки. Он встал и растерянно посмотрел на врача. Она улыбнулась и кивнула ему, словно разрешала взять сына.
Умар осторожно взял сверток в руки и впервые увидел лицо сына. Тот, сладко причмокивая маленьким ртом, вертел головой. И ничего, совсем ничего не хотел знать…
Умара и ребенка провожал весь медперсонал. У многих женщин на глазах были слезы. А на улице Умара ждала группа генералов и офицеров, и среди них — министр обороны Байбагулов. Увидев их, Умар растерялся. Полковник Рустамов открыл шампанское. К Умару подошла медсестра, сопровождавшая его, забрала ребенка и пошла к машине. Из окон роддома за ними наблюдали десятки женских глаз.
Байбагулов поднял бокал.
— В твой дом, Умар, одновременно ворвались горе и радость. Не хочу говорить утешительных слов. Знаю, ты мужественный человек и сумеешь выдержать тяжелое испытание, которое выпало на твою долю. За это и выпьем.
Министр осушил бокал, обнял Умара и уехал со своей свитой. С Умаром остался Рустамов. Когда министерский кортеж выехал за территорию роддома, он обратился к Умару:
— Умар Анварович, моя жена просила, чтобы вы с ребенком приехали к нам. Она хочет с вами поговорить.
— Спасибо, Мирсадык, но сегодня я чертовски устал. Приеду завтра.
— Но она нас ждет! Это касается вашего сына.
Умар вопросительно посмотрел на него.
— Дело в том, что моя дочь, как вы знаете, месяц тому назад тоже родила сына. У нее очень много молока, и она согласна кормить грудью вашего сына.
Умар обескураженно посмотрел на него. К такому повороту событий он не был готов и не знал, что ответить. Рустамов настаивал:
— Поехали прямо к нам, и вы сами поговорите с ней.
— Как-то неудобно, — замялся Умар.
— Может, для вас неудобно, а малышу будет очень удобно кушать настоящее молоко, а не пить искусственное. Поехали?
Умар обернулся к медсестре.
— Вы слышали наш разговор?
— Да.
— Что вы об этом думаете?
— Надо соглашаться. В роддоме женщины уже кормили вашего малыша своим молоком.
— А как вы?
— Я вернусь в роддом. Если вам будет нужна моя помощь, позвоните врачу и я приеду.
— Хорошо. Пусть так и будет.
Девушка протянула ему сына, Он бережно взял его и сел на заднее сиденье. Рядом с водителем разместился Рустамов.
Через полчаса они подъехали к добротному частному дому. Не успели выйти из машины, как открылась калитка и вышли две женщины. Жена Рустамова Фатима подошла к Умару, радушно улыбаясь, взяла из его рук ребенка и передала дочери. Та молча забрала ребенка и поспешно ушла. Фатима пригласила Умара в дом, усадила мужчин за стол, а сама ушла. Рустамов открыл бутылку коньяка, разлил по рюмкам, поднялся из-за стола.
— Умар Анварович, прошу вашего разрешения слово сказать.
— Твой дом, ты здесь хозяин, тебе по праву и слово.
— Мой дом — это ваш дом, поэтому на правах младшего я прошу слова.
Умар молча кивнул.
— Во время Великой Отечественной войны вот в этом доме жила украинская семья. Их приютили мои покойные родители. У Надежды Степановны было пятеро детей: трое ее, а двоих она подобрала по дороге, когда немцы разбомбили колонну беженцев. Хлебом и солью мои родители делились с ними поровну. После войны Надежда Степановна забрала детей, уехала на родину. Десять лет тому назад она умерла, но с ее детьми мы поддерживаем хорошие отношения. Два раза мы с Фатимой ездили к ним на Украину. Словами не передать, как они нас встречали. Мне казалось, что мы, узбеки, самый гостеприимный народ на свете, но я ошибался. Украинцы в этом нам не уступают…
К чему я это рассказываю? Чтобы вы знали, что наш дом — действительно ваш дом и чтобы у вас не возникла мысль, что ребенок доставит нам лишние хлопоты. Я поднимаю этот бокал за вашего сына. Пусть над его головой всегда будет мирное и безоблачное небо и на его жизненном пути встретятся только хорошие люди, а недруги обойдут его стороной.
Умар тоже встал.
— Спасибо, Мирсадык. В трудную минуту ты бескорыстно протянул мне свою руку. С этого дня считай, что у тебя не одно сердце, а два.
Они выпили. В комнату бесшумно вошла Фатима, на большом подносе она несла ароматный плов.
К концу месяца с курорта вернулась Мария Петровна. Умар был дома, когда в прихожей раздался звонок. Мария Петровна держала в руках большой сверток.
— Добрый день, Умар Анварович. Наташа дома?
Он пропустил ее, завел в зал и молча показал на портрет Наташи, окаймленный черной лентой. Та в первое время не поняла, что это значит. Глаза ее округлились, и, не веря увиденному, она прошептала:
— Умерла?
Умар рассказал ей все. Вытирая слезы, Мария Петровна упрекнула его:
— Почему вы меня не поставили в известность?
— Мне трудно ответить на этот вопрос. Все произошло настолько неожиданно и неправдоподобно, что я долго не верил в реальность происходящего.
Она стала настаивать, чтобы Умар привез сына домой, она будет за ним ухаживать. С большим трудом он убедил соседку, что ребенка надо оставить у Рустамовых, где его кормят грудным молоком. Мария Петровна нехотя согласилась.
Незаметно пролетел год. Володя по-прежнему воспитывался в доме Рустамовых. Однажды, вернувшись из длительной командировки, войдя во двор Рустамовых, Умар увидел стоявшего на ногах сына. Он не поверил своим глазам. «Как он подрос!» — подумал он и, опускаясь на корточки, протянув руки, позвал:
— Вовочка, подойди ко мне.
Малыш, вылупив свои глазенки, уставился на него, но не сдвинулся с места.
— Сынок, ты что, не узнаешь папу?
Малыш продолжал с любопытством смотреть на него, потом на его лице появилась улыбка, и, размахивая ручонками, он сделал несколько быстрых шагов и чуть не упал. Умар успел поймать его. Высоко подняв сына, он сказал:
— Учись, сынок, крепко стоять на ногах! Впереди у тебя трудная дорога… Но пока, как я вижу, тебе совсем неплохо, — он ухватил своими пальцами его пухлую щечку. — Ты очень похож на хомяка. Тебе надо похудеть. Понял?
Малыш, не слушая отца, упорно пытался стащить с его головы фуражку. Умар надел фуражку на его голову, рассмеялся.
— Нет, генеральская фуражка тебе не идет. Когда вырастешь, будешь ходить в шляпе. Так будет лучше.
К ним незаметно подошла Фатима.
— Наконец он дождался вас. Вовчик, скажи: па-па.
Малыш, улыбаясь, потянулся к ней. Она взяла его на руки.
— Скажи: па-па.
— Папа, — быстро произнес малыш.
Умар взял его на руки и крепко расцеловал.
