Турмуд Хауген - Сказочные повести
— Остается сказать, что я горько сожалею о сделанном.
Разговор оборвался.
Максим покачал головой, прислушался. Ему показалось или в дверь действительно постучали?
Он погасил настольную лампу и выглянул из кабинета в магазин. Протиснувшись мимо шкафа, он посмотрел на входную дверь. Там стоял человек.
Неужели кто-то узнал, что он сегодня так рано приехал сюда? Ведь обычно он приезжает позже.
Человек ушел. Максим выждал, но тот так и не вернулся.
Максим долго сидел у письменного стола и не мог собраться с мыслями. Его отвлекли подозрительные звуки — кто-то открывал заднюю дверь. Он быстро огляделся. Единственное, что попалось ему на глаза, — старинный письменный прибор красного дерева. Он-то думал, что давно продал его.
Максим спрятался за шкаф. Он не верил, что это простой вор. Тот, кто пытался открыть заднюю дверь, имел прямое отношение к угрозам и к царским камням. Во всяком случае, открывать запертые двери ему не впервой, это ясно.
Дверь тихо открылась. Послышались быстрые, но осторожные шаги. Вот они замерли. «Заглядывает в кабинет», — подумал Максим. Он крепче сжал письменный прибор, надеясь, что ему не придется им воспользоваться.
Вскоре послышался звук удалявшихся шагов, и входная дверь осторожно закрылась. Воцарилась прежняя тишина.
Максим выждал некоторое время, потом зажег настольную лампу и увидел на письменном столе большой конверт. Его имя было написано на машинке.
Он нерешительно вскрыл конверт. Оттуда выпал один алмаз, страница из его бухгалтерской книги и письмо:
Теперь ты видишь, что ты в наших руках. Мы знаем, что ты можешь указать нам, где хранятся семь царских камней. Сделай это ради себя и своей семьи. Считай это письмо первым предупреждением. Мы не отступим, рано или поздно ты сдашься.
Подписи не было.
В голове у Максима гудело. Первое предупреждение? Да ведь их было уже много! Либо эти неизвестные вымогатели не в ладах с арифметикой. Либо?..
Новая догадка испугала Максима.
Неужели за царскими камнями охотятся одновременно две разные банды?
Максим снова опустился в кресло. Ему стало трудно дышать. Теперь он был окончательно сбит с толку.
«Надо спешить», — думала Лидия, открывая дверь большой виллы из красного кирпича на Веттаколлене.
«Проигрывать мне нельзя, я справлюсь, у меня все получится», — думала она, идя по коридору чужого дома.
В ее распоряжении было полчаса. Через полчаса Соня Бентцен вернется из магазина. Лидия уже давно проверила и время и расстояние.
У нее в ушах до сих пор звучал хвастливый голос Сони Бентцен, хотя тот прием у Ванга Гюллисена состоялся больше месяца назад.
— … просто сказочный! С тех пор как мы построили новую виллу, у нас наконец появилось место для всех наших картин. Нам больше не надо хранить их в магазине. Не говоря уже о том, что мы можем переменить мебель и что я приобрела новый сейф для моих драгоценностей. Он был мне просто необходим. Правда, я так боюсь забыть код, что даже записала его в записной книжке… А кухня — это мечта, иногда мне самой хочется в ней готовить…
Дальше Лидия могла и не слушать. Ей не часто удавалось так легко получать сведения о намечаемой жертве.
В течение вечера она незаметно добралась до сумочки Сони Бентцен, украла ключи от входной двери и нашла в записной книжке цифровой код.
После этого Лидия в разное время суток наблюдала за домом и его окрестностями. Это и были те самые совещания ее многочисленных комитетов.
Лидия никогда не проникала в чужой дом в такое раннее время дня, да еще с такой легкостью. Она уже знала план дома и сразу нашла спальню хозяйки на втором этаже.
Сейф стоял под кроватью, открыть его было делом одной минуты. Не глядя, Лидия выгребла из него в свою сумку все содержимое, закрыла его и поспешила уйти. На новую мебель Сони Бентцен она даже не взглянула.
На обратном пути Лидия чуть не наткнулась на Соню. Она поспешила перейти на другую сторону. Ее немного тревожило, что на улице никого не было. Но они с Соней не были знакомы, хотя и встречались на приемах. По мнению Сони Бентцен, Лидия не заслуживала ее внимания, она никогда не приветствовала ее даже кивком головы. К тому же Лидию до неузнаваемости изменил парик, платок и очки в темной оправе.
И все-таки она вздохнула с облегчением, только когда уже сидела в машине.
Идею похищать драгоценности ей подал Максим, рассказав, как он контрабандой провозит алмазы. «Я хочу, чтобы нам не нужно было считать гроши, — сказал он тогда. — Мы должны жить в роскоши и спокойствии».
Он говорил об этом, как о подвиге, легко и равнодушно. Хоть это и было преступлением, Лидия гордилась тайной деятельностью мужа.
«А почему бы и нет?» — думала она потом. По сути дела, старый страх перед бедностью и нуждой никогда не покидал ее. Кроме того, она начала мечтать о жизни без Максима. Но не потому, что не любила его, а потому, что тосковала по свободе, которой у нее никогда не было. Она даже не знала, что это такое.
Когда Лидия познакомилась с Харри Лимом, она проговорилась ему о своих мечтах.
— Твои мечты можно осуществить, — сказал он ей.
Они занялись этим вместе, и он многому научил ее. Прежде всего осторожности и терпению. Он же посоветовал ей в первую очередь интересоваться драгоценностями. Это было самое выгодное.
— Время не ждет, — сказала она самой себе, глядя в зеркало заднего обзора. Лидии постоянно казалось, что за ней следят, — вот будет досадно, если ее схватят на месте преступления. Может, в ее распоряжении осталось не больше двух недель. Надо поскорей осуществить все замыслы и уехать…
Перед ней вдруг возникло улыбающееся лицо Максима.
«Ему не перехитрить меня», — подумала Лидия. При мысли о Николае она всхлипнула и попыталась прогнать образ сына, но он упрямо стоял перед ней.
«Ничего не поделаешь, — я должна довести это до конца», — подумала она и даже повторила это вслух.
Лидия включила зажигание, но слезы застлали ей глаза, и пришлось немного подождать, прежде чем она поехала.
Флоринда вдруг выпрямилась, сжала губы и положила руки на стол.
— У меня есть одно предложение, — сказала она. — Правда, оно достаточно нелепое: нам надо посетить Анну Ульсен.
— Кто это?
— Это сестра Артура, твоего прадеда. Анна с самого начала невзлюбила меня, ей было досадно, что любимый брат женился на девушке из революционной России. Она пыталась помешать нашей свадьбе и потом всегда упрекала меня в смерти Артура. Много лет подряд она писала мне письма, обвиняя меня, что я довела его до смерти и тем самым разбила ее жизнь. Я уже очень давно не общалась с Анной, но теперь, кажется, пришло время поговорить.
Николай никогда не слыхал об Анне Ульсен.
— Зачем тебе говорить с ней? — спросил он.
— Она всегда утверждала, что общается с духами, что ей известно прошлое и будущее. Вот пусть и докажет это. Я не слишком верю в ее связь с потусторонним миром, но, может, она помнит, что Артур говорил ей про эти камни… Если, конечно, он знал об их существовании. Идем скорей!
Флоринда проверила по телефонному справочнику и обнаружила, что Анна живет там же, где и пятьдесят лет назад.
— Возьмем такси! В последнее время я езжу только на такси. Лучше приехать к Анне пораньше, потом она может куда-нибудь уйти.
Такси остановилось у одного из типовых домиков в Рёа. На фоне снега, которого здесь было больше, чем внизу, в городе, он казался темно-красным. Тропинка вела по заснеженной лужайке мимо хмурых кустов.
Николай огляделся. Как тихо! Никого, даже дети не играют в снег. Была уже половина одиннадцатого.
Флоринда решительно позвонила. Ожидая, когда откроется дверь, она смахнула с пальто снег. Шляпы на ней не было.
Дверь распахнулась, и перед ними появилась женщина в огненно-красном халате с лиловым перистым узором. Седые волосы были собраны на макушке в узел, несколько упрямых прядей выбились из узла. Загорелое, морщинистое лицо, пронзительный взгляд, очки. Она была намного выше Флоринды и смотрела на них с Николаем сверху вниз. Сперва — на Флоринду, потом, внимательно, на Николая. У него засвербило в носу. Ему было неприятно встречаться с ней глазами, но отводить взгляд в сторону он считал ниже своего достоинства.
Анна опять посмотрела на Флоринду, поджала губы, и глаза за стеклами очков превратились в узкие щелки. Спина у нее была такая прямая, что халат на круглом животе едва сходился.
— Глазам не верю! — сказала она дрогнувшим голосом. — Украла фамилию моего брата, погубила его и еще смеешь являться ко мне? Мало ты горя нам причинила?
По мере того как она говорила, голос ее усилился и окреп, слова летели в снежный простор. К счастью, на улице никого не было.
— Я надеялась, что после того, как ты загнала в гроб моего брата, я больше никогда не увижу тебя. Теперь ты хочешь отправить Туда и меня?
