Коллектив Авторов - Здравствуй, племя младое, незнакомое!
– Здорово! Гойко, кстати, а не пересчитать ли нам заново твои «семьдесят двойки»? Что-то давно я в этих боксах не был... И трейлер какой-то странный у ворот появился, раньше его здесь не было.
– Володя, а может... ко мне... в кабинет? Ты совсем промок, ребята твои тоже... Может быть, кофе или ракии?
– Ладно, я пошутил. Все в порядке, как было пятьдесят машин, так и напишем. Ведь пятьдесят?
– Пятьдесят, пятьдесят... Подписывай...
... Вещевой рынок на окраине Биелины – едва ли не самое оживленное место в городе. Здесь российские десантники, пользуясь случаем, обычно закупают мыло, зубную пасту и другие бытовые мелочи, чтобы не переплачивать втридорога в магазинах на территории бригады.
– То-о-варищ гвардии капитан Па-а-хомов! Мы с вами раньше нигде случайно не встре-е-чались?
– Сашка?! Сашка Федоренко, здорово, черт! Ты что здесь делаешь? В гражданке...
– А я здесь, Во-о-лодя, четвертый год жи-и-ву, с тех пор как война закончилась. Же-е-нился вот недавно, ква-а-ртиру в городе купил...
– Так ты правда здесь воевал? А мне Андрюха Остапчук что-то говорил...
– А-а-ндрюха?! Он что, то-о-же здесь?
– Здесь, второй срок уже... А ты-то как сюда попал?
– Да как по-о-пал? Из Афгана – в го-о-спиталь, пи-и-сал рапорт, чтобы остаться в армии, попал в Гайжу-у-най, в учебный центр... А там какая бо-о-евая учеба – траву да заборы красить... Профа-а-нация... Поглядел я на все это дело, плю-ю-нул и уволился. Повоевал в При-и-днестровье, потом – сюда... Не могу я без войны... война, она, сам знаешь, как на-а-рко-тик... Сейчас вот хочу в Ко-о-сово поехать... Ты-то сам как? Я смотрю, все еще в ка-а-питанах.
– Да, так уж получилось... Несколько лет назад решили наши отцы-командиры во всех воздушно-десантных дивизиях разведбаты создать. Ну, отбирали, естественно, самых лучших. Я тогда уже капитаном ходил, с ротного шел на замкомбата. Должность в полку сдал, квартиру, приехал в штаб дивизии, а тут новый приказ – расформировать разведбаты. Назад не вернешься – там уже офицер назначен да и квартира занята. И остались самые лучшие без должностей и жилья. Многие тогда уволились, а я три года взводом прокомандовал.
– Да-а, и не поймешь, то ли сдуру та-а-кое делается, то ли нарочно. И что дальше ду-у-маешь делать?
– Буду увольняться. В гробу я видал такую армию: денег не платят, жилья не дают, о боевой подготовке вообще забыли... И на войне не лучше... Что в Афгане было, ты помнишь. Так вот то же самое и в Закавказье, и в Чечне – кругом одни подставы. Идешь в бой, а за спиной тебя твои начальники продают. Все скопом. Начиная с Верховного Главнокомандующего...
– Может, со мной в Ко-о-сово поедешь? Наши, кто здесь оста-а-лся, собираются.
– Да нет, Саша, не хочу... Навоевался... Сербы тебя также подставят и продадут, как и свои, да ты и сам это понимаешь... Потапов, ну что там, все закупили? Костиков, а ты чего рот раскрыл?! Может быть, ты еще в Косово собираешься?! Тебе сейчас, парень, совсем о другом думать надо. Залезай на броню, поехали...
4На взгляд российского военного, любая американская база скорее похожа на «Луна-парк», чем на нормальный воинский гарнизон. И дело даже не в разноцветных указателях и щитах с гербами и девизами отдельных подразделений и служб. Прежде всего поражает хаотическое перемещение по территории базы множества людей: офицеров, солдат, гражданского персонала, – то, что по святому убеждению российских командиров, в армии просто невозможно. Особенно, если наряду с людьми в форме по дорожками в разное время дня бегают люди в спортивных костюмах, а некоторые даже ездят на велосипедах. Бардак, да и только! Солдат по территории гарнизона может перемещаться только в строю. Строем – на зарядку. Строем – на прием пищи, причем обязательно с песней. Строем – на занятия, и так вплоть до вечерней поверки. Строй – это и семья военнослужащего, и его подразделение, в котором он живет, воюет, а если понадобится, и умирает. Это – одна из основ воспитания воинской дисциплины, и поэтому американские порядки вызывают презрительные усмешки у большинства российских офицеров. «Пендосы», – высокомерно называют они своих американских коллег.
Интересно, вот почему только эти самые «пендосы» строем не ходят, а порядка у них больше, чем у нас, – думал Владимир, сидя на лавочке у столовой и глядя на снующих взад и вперед американцев. Вот, к примеру, идет маленькая черномазая мартышка с нашивками рядового. Росту в ней – метр тридцать пять от силы, однако волочит на плече пулемет М-60. И никогда ей в голову не придет этот пулемет где-нибудь оставить, равно как и снять с себя каску, бронежилет и многочисленные подсумки. Приказ есть приказ! Получи она приказ вырыть танковый окоп – будет рыть всю ночь, пока не сделает. А наш рядовой всю ночь будет думать, как бы этот приказ похерить... Ага, вслед за мартышкой в столовую движется бригадный генерал, – один из заместителей командира дивизии «Север». Тоже в каске и бронежилете, со множеством подсумков, только вместо пулемета – пистолет под мышкой. Приказ не просто существует, он существует для всех: белых и черных, рядовых и генералов! И обедать американский генерал и черномазая мартышка сейчас будут в одной столовой, может быть, даже сидя за одним столом...
– Товарищ капитан! Там уже загрузку начинают, надо идти.
– Не спеши, Костиков, самолет большой, места для всех хватит...
– Как же, хватит! Вы, товарищ капитан, еще не видели сколько туда машин понаехало. Сейчас контейнер с «Витинкой» загружают...
– Точно, что ли?! Ну вот, опять воды в столовой не будет...
... Минеральную воду под названием «Витинка» российским десантникам стали бесплатно выдавать в столовой года два спустя после ввода бригады в Боснию. Бери сколько хочешь, ведь в кране водичка паршивая, почистишь ей зубы с полгодика – и хана зубам! А зачастую и краны пересыхают дня на два или на три, тут уж минералкой и умываешься, и даже обтирание после физзарядки делаешь. Вообщем, выручала минералка.
Год назад, как рассказал Владимиру заставший эту водяную эпопею Андрей Остапчук, выдача минералки в столовой сократилась до одной бутылки в руки. Зато ближайшим бортом в Москву ушел объемистый контейнер. Видимо, вода тамошним начальникам пришлась по вкусу, потому что с тех пор такие посылки приобрели регулярный характер, тогда как в бригаде наступили и вовсе безводные дни. «Говорят, теперь „Витинку“ даже в Москве в киосках у метро „Сокольники“ продают, – сообщил Владимиру всезнающий Остапчук.
... Между тем загрузка «ИЛа» продолжалась. Американский часовой у шлагбаума и несколько военных полицейских в малиновых беретах не переставали удивляться, глядя на новые и новые коробки «Абсолюта», которые российские десантники сноровисто вносили в самолет. Затем наступила очередь коробок со спортивными велосипедами, по численности не уступавших водочным. Непосвященному могло показаться, что в Москве наступил топливный кризис, и часть населения российской столицы спешно переходит на безмоторный транспорт, а наиболее продвинутые наловчились заливать в бензобаки шведскую водку. Откуда же знать недалеким «пендосам», что бутылка «Абсолюта», приобретенная в шведском батальоне за шесть долларов, в России стоит около двадцати, а велосипед, купленный в Тузле за сто двадцать «зеленых», в Москве пойдет втридорога.
– Товарищ капитан, а помните, как наша рота из Абхазии мандарины отгружала?
– Мандарины? Тебе, Костиков, мандарины почему-то запомнились, а мне вот те две бутыли вина, которые не дошли до Москвы после вашей загрузки. Со мной комбат потом неделю не разговаривал. А ты мандарины вспомнил...
– Ну как, Володя, погрузили? – к шлагбауму подошел подполковник Остапчук.
– Ага, порядок. Ты в кадры-то дозвонился?
– А как же? Кулик сам встречать «борт» будет и передаст кому следует... Вот видишь, Костиков, скольких хлопот нам с капитаном Пахомовым твоя любовь стоит. Тут, братан, кафаном не отделаешься. Гадом будешь, если на свадьбу не позовешь!
5В кабинете начальника разведки по утрам всегда полно народу. Кроме наших разведчиков, здесь сидят американские – три офицера взаимодействия, через которых осуществляются все контакты с командованием дивизии «Север». Из кабинета комбрига возвращается Остапчук.
– Володя, сегодня инспекция отменяется. В одиннадцать прилетает директор Международного центра стратегических исследований господин Джозеф Питер Аллан. В одиннадцать десять – показ техники и вооружения, потом осмотр церкви, и в двенадцать часов разведгруппа на малом плацу работает перед ним показуху. По полной программе. – И, понизив голос, добавляет. – Имей в виду, у комбрига очень серьезные планы насчет этого Джи-Пи.
– А что это за птица?
– Тише, – покосившись на хорошо владеющих русским языком американцев, Остапчук под руку выводит Владимира в коридор. – Этот центр – что-то вроде всемирной массонской ложи для военных. Они вычисляют наиболее перспективных, по их мнению, российских командиров и приглашают к себе на учебу. Ну и обрабатывают там, соответственно...
