Дженнифер Доннелли - Чайная роза
— Я могу использовать для этого свои деньги. Ты забыл про магазин? И про «ТейсТи»? — саркастически спросила она. — Сам знаешь, они приносят доход. И Ник поможет.
— Чем? Своей смазливой физиономией? Он банкрот, детка! Сама говорила.
— Его деньги скоро придут из отцовского банка. Ник сказал мне, что в его инвестиционном фонде около ста тысяч фунтов и что каждый квартал он будет получать по меньшей мере две тысячи. Осталось подождать неделю-другую. Он заплатит мне за аренду двух верхних этажей и внесет свою часть стоимости ремонта. К тому же покупать новый фарфор и серебро вовсе не обязательно. Ник говорит, что их можно приобрести на аукционах и в дешевых комиссионных магазинах. Он обещал ходить со мной.
Майкл помрачнел.
— Напрасная трата времени и денег, — сказал он. — За тобой ухлестывает один из богатейших людей Нью-Йорка, а ты не можешь думать ни о чем, кроме своего несчастного чая. Ты в своем уме? Макклейн скоро женится на тебе, и ты напрочь забудешь об этой ерунде. Тебе сейчас следует заниматься поисками обручального кольца, а не тратить время на эту кучу дерьма!
В глазах Фионы вспыхнул гнев.
— К твоему сведению, Уилл не просил меня выйти за него замуж! — с жаром сказала она. — И никто другой тоже. Я сама себе хозяйка, ращу брата и сама оплачиваю свои счета!
Майкл только рукой махнул.
— Почему бы тебе не привести этот дом в порядок и не сдавать квартиры внаем? Это приносило бы приличный доход безо всяких хлопот с чайной.
— Нет! — вскипела Фиона. — Зануда, ты слышал хоть слово из того, что я тебе говорила? Чайная поможет моему бизнесу. Я объясняла это тысячу раз!
Они начали кричать друг на друга. Майкл сказал, что не станет рисковать своим магазином ради этой авантюры. Фиона ответила, что если бы не она, он не видал бы своего магазина как собственных ушей. Майкл заявил, что теперь она будет напоминать ему об этом до самой смерти, и ушел внутрь. Она побежала следом и начала уговаривать. Фиона хотела получить этот дом, нуждалась в нем, чувствовала, что дом почти у нее в руках, а теперь он уплывал от нее. Алек слышал их перебранку, стоя в дверях и дымя трубкой. Он поманил Майкла к себе.
— А что, подождать нельзя? — проворчал Финнеган.
— Нельзя.
Майкл вышел за ним в задний двор. Фиона вцепилась в косяк и начала слушать, надеясь приняться за дядю сразу после того, как его отпустит Алек.
— В чем дело? — с досадой спросил Майкл.
Старый садовник вынул трубку из зубов и махнул ею в сторону розовых кустов.
— В этих чайных розах, — сказал он.
Майкл бросил на них взгляд.
— Розы как розы, — пожав плечами, ответил он.
— Крепкая и здоровая, как девушка с гор, — сказал Алек, потрогав пальцем сильный зеленый стебель. — Для чайной розы это просто удивительно. Так далеко на севере они не растут. Любят тепло. А ты посмотри на эти. Выросли на кошачьем дерьме, заглушили сорняки и вымахали до самого неба. Как гном, решивший стать великаном.
Алек отпустил стебель и посмотрел на Майкла.
— Странные они, эти розы. Люди считают их хрупкими и беззащитными. Но некоторые из них — упрямые маленькие ублюдки. Почва плохая, условия тяжелые, а они растут. Насекомые, болезни, засуха — им все нипочем. Ты их обрезаешь, а они становятся вдвое гуще. Некоторые розы — настоящие бойцы. Таким и помочь не грех.
Алек зашаркал к выходу. Майкл продолжал смотреть на розы, не зная, то ли ему проклинать, то ли благословлять старого шотландца. Спустя минуту-другую он повернулся к дому. Фиона все еще стояла в дверном проеме; на ее лице были написаны тревога и надежда одновременно. Финнеган посмотрел на племянницу, покачал головой и сказал:
— Ладно, пойдем. Пойдем в этот чертов банк.
Глава сорок седьмая
— Персики! Отличные английские персики, а не какое-нибудь французское барахло! Сладкие дорсетские персики! Кому персики? Кому персики?
Звонкий голос Джо оглашал Брутон-стрит, одну из главных улиц аристократического Мэйфера. Было около полудня. Солнце стояло в зените и поджаривало Лондон; температура приближалась к тридцати. Джо обливался потом. Рубашка прилипла к спине, синяя фирменная куртка промокла насквозь. Бристоу вышел из Ковент-Гардена еще до рассвета, и от тележки у него болели мышцы. Он устал до полусмерти, но был счастлив.
В кармане у него лежали семь фунтов, причем два составляли чистую прибыль. Еще два он спрятал под половицу в стойле Бакстера. Хотя он ушел от Эйкерса, чтобы начать свое дело, Эд позволил ему ночевать на сеновале с условием кормить и чистить Бакстера. Джо был рад этому; он не хотел платить за комнату. Не хотел тратить без крайней нужды ни одного пенни. Он копил на билет до Нью-Йорка и обратно. По его расчетам, для этого требовалось шесть фунтов. Плюс шесть на проживание там и шесть на два дополнительных билета в один конец.
Восемнадцать фунтов — большая сумма, но во время поисков Фионы придется платить за еду и жилье, а он не знал, сколько это займет. Может быть, несколько дней, а может быть, несколько недель. А когда он ее найдет, то постарается убедить дать ему еще один шанс и вместе вернуться в Англию. Скорее всего, Фиона пошлет его куда подальше, но если в ее бедном израненном сердце еще сохранилась искорка любви к нему, может произойти чудо. Тогда ему понадобятся деньги на билеты для нее и Сими.
— Эй! Джо Бристоу, иди сюда!
Джо обернулся на голос. Это была Эмма Харли из двадцатого дома, четырнадцатилетняя помощница кухарки, приехавшая из Девона и считавшая, что мир полон приключений. Она стояла у двери для слуг, одетая в серое платье с белым фартуком, манжетами и воротником. Джо улыбнулся ей и подвез тележку. Эмма ему нравилась — розовощекая и озорная. Бристоу познакомился с ней две недели назад и тут же узнал обо всем, что происходит в доме двадцать. Его светлость — слабоумный, у ее светлости плохой характер, дворецкий и кухарка вечно ругаются друг с другом, а новый лакей очень симпатичный. Эмма рассказывала всем обо всех — в том числе и о себе самой. Она раззвонила о Джо своим подругам, соседским нянькам и горничным, те передали слух кухаркам, и теперь благодаря ей у него только на Брутон-стрит появилась дюжина новых постоянных покупателей.
— Новая помощница испортила цветную капусту в сухарях, — хихикнув, сказала она. — Сожгла напрочь! Кухарка надрала ей уши. Слышал бы ты, как она вопила! Так что дай нам еще два кочана, ладно? И пучок петрушки. Да, еще персики. Пять фунтов, пожалуйста. Ее светлость сообщила, что вечером после ужина хочет мороженого со свежими персиками. Слава богу, что поставила нас в известность заранее. Будет чудом, если мороженое застынет до вечера. Кухарка жутко разозлилась из-за цветной капусты. Думала, что придется послать кого-то из нас в лавку. Но я сказала ей, что ты придешь с минуты на минуту. Ты спас жизнь бедной девочке!
Джо выполнил заказ Эммы. Получив деньги и отсчитав сдачу, он сунул ей кулек клубники.
— Держи, Эм. Только не говори кухарке. — Он улыбнулся и добавил: — Лучше поделись угощением с новым лакеем.
— У меня с ним все кончено. Я видела, как он целовался с хозяйской горничной. Лучше поделюсь с новенькой. Ее зовут Сара. В наказание кухарка заставила ее скрести пол в чулане. Нужно будет чем-то утешить несчастную. Конечно, если она доживет до вечера!
— Эмма, где ты застряла? Поторопись! — донесся из дома сердитый женский голос.
— Все, я пошла. И ты иди тоже. Тебе машет рукой Элси из двадцать второго дома. До завтра. Пока! И спасибо за ягоды!
Джо двинулся дальше. Он остановился на Брутон-стрит семь раз, потом повернул и отправился в сторону Беркли-сквер. Гора фруктов и овощей, лежавших на тележке с надписью «Монтегью — качество и удобство», заметно уменьшилась. Джо боялся, что ему не хватит товара на всех желающих. Сегодня утром торговля шла бойко.
Его план начинал приносить свои плоды. Сначала Джо был разочарован; идею приняли не сразу. Кухаркам и судомойкам понадобилось какое-то время, чтобы понять, что Джо — не посыльный из овощного магазина, владелец которого пытается сбыть свой вялый латук. Нет, он привозит товар — причем отменный! — прямо на дом. Экономит им время. И помогает выйти из положения, если что-то неожиданно кончилось.
Теперь его ждали во многих местах, причем с нетерпением. Иные топали ногами, а кое-кто давал волю острому языку, если Джо опаздывал. Цены у Джо были чуть выше, чем в окрестных магазинах, потому что товар он покупал только первосортный, но никто из покупателей не жаловался. Они могли отличить хороший кочан капусты от плохого.
В конце Беркли-сквер он остановился и вытер пот со лба. Тележка оказалась тяжелая: пять футов в длину, три в ширину, четыре колеса и две ручки сзади. Плюс тормоз, чтобы не скатиться с холма. Поворачивать было трудно, особенно с горой товара. Пони с тележкой стали бы огромным шагом вперед. Он смог бы брать больше товара и двигаться быстрее. В конце концов так и будет, но только после возвращения из Америки. А по другому маршруту будет ездить с тележкой его брат Джимми. Когда Джо сможет себе это позволить, он купит еще несколько повозок, освоит новые районы, а в один прекрасный день откроет магазин. Он всегда мечтал о собственном магазине. Если очень повезет, он разделит его с той, которую любит.
