Александр Клюге - Хроника чувств
На саркофаге, в котором была упокоена королева его сердца, король велел изобразить себя и Иньес, лежащих друг против друга. Ноги их почти смыкаются, так что, когда их призовут на страшный суд, они тут же поглядят друг на друга. Оба с радостью ожидали этого, несмотря на все слезы.
Я не прикроватный коврик, чтобы топтать меня ногами
Одно время она была приходящей прислугой у директора Дене. Взяли ее по рекомендации доктора Гизельхера Далькена. Сначала она приходила в его директорские апартаменты, орудовала щеткой и совком и выслушивала его жалобы. Он брал ее руку, прикладывал к своей щеке, после чего, получив свои 200 марок, она могла уходить. Эти ПРИХОДЫ стали неотъемлемой частью жизни жестокосердного директора. Можно сказать, она подползла к нему, и именно это поведение пробудило в нем инстинкт покровителя, или, если называть это иначе, гордость, жадное стремление, уверенный взгляд на подходящую возможность, желание, чтобы она была рядом, ПРОБУЖДЕНИЕ ЛЮБВИ. Как называется его отношение к ней, ей было все равно, важнее было, что он терпел ее рядом с собой, и она принесла в апартаменты многое из своей одежды и привычных вещей. Она могла считать себя обеспеченной, и ей не составило труда в течение следующего года добиться, чтобы он на ней женился. Он сделал этот шаг с осмотрительностью настоящего делового человека: имущество было разделено, взаимные претензии исключены.
Существовало, однако, одно принципиальное разногласие. Поскольку он терпел ее рядом с собой, заботился о ней, он хотел за это что-нибудь получать. Она же полагала, что уже оказала ему ответную услугу (если в этой сфере вообще можно говорить о подобных вещах), ведь она существует для его любви, и он ее любит. Это достаточная причина, чтобы содержать ее, более того, она со своей стороны предъявляла требование: он должен был пользоваться ею и ее расположением, как садом. НИЧТО НЕ ПРИХОДИТ В УПАДОК ТАК БЫСТРО, КАК ЧТО-ЛИБО ЖИВОЕ, ОСТАЮЩЕЕСЯ БЕЗ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ. Постоянные, настойчивые речи подобного рода вызывали у него впечатление, будто его держат за дурака. Ведь она прекрасно знает, сказал он ей, что он ее не любит. Он любил, исключительно себя, а еще ему были знакомы ВОСПОМИНАНИЯ О ЛЮБВИ, что бы это слово ни значило.
Его благотворительной деятельности мешала Г., обзывавшая его эгоцентричным. Она вмешивалась в его внутреннюю работу и самоуспокоительные размышления, нарушая их.
Он бы и уступил ей, хотя бы только ради сохранения мира или признавая ее настойчивость, если бы она пообещала: я забочусь о тебе, ты заботишься обо мне, скажи мне, как я должна заботиться о тебе, и я буду это делать, а сама я скажу тебе, как нужно заботиться обо мне. Это вроде детского обмена, сказала она. Вот именно такая маклерская, прибедняющаяся манера со мной не пройдет, ответил на это он. Она: я не смогу тебе помочь, если ты будешь разговаривать со мной таким тоном.
Она отказывалась оказывать помощь. Зато он, в свою очередь, не желал того, что она могла и на что была готова: домашнего уюта, красоты, пребывания в условиях, которые она создавала. Он заявил, что готов отказаться от всего, что она предлагает, не требуя компенсации, только чтобы он мог чувствовать, что его оставили в покое. Но именно об этом она не желала и слышать. Я НЕ ПРИКРОВАТНЫЙ КОВРИК, ЧТОБЫ ТОПТАТЬ МЕНЯ НОГАМИ. Согласие было недостижимо, никакой надежды на заключение договора.
Известие о самом совершенном в мире геноциде
Южнее Австралии расположен остров Тасмания, размером примерно с Ирландию. Когда 12 000 лет назад на нашей планете потеплело, приливная волна оторвала этот лоскут земли от австралийских равнин. Находившиеся на нем поселенцы неожиданно оказались островитянами, они создали ПЕРВОБЫТНОЕ ОБЩЕСТВО, должно быть самое изолированное на земле. Лето эти люди, разделенные на 4000 мельчайших племен, проводили в джунглях центральных районов острова, зимой они выходили к побережью. Их орудия и общественное устройство оставались такими же, как и 12 000 назад, поскольку они их явно удовлетворяли. Более того, они даже ЗАБЫЛИ некоторые из достижений цивилизации, которыми обладали до того. Например, они разучились добывать огонь, они лишь умели хранить его и могли передавать другим.
В 1772 году Марио дю Френ и его моряки именем французского короля прервали это ТЫСЯЧЕЛЕТНЕЕ УЕДИНЕНИЕ, нарушили течение собственного времени жителей острова. В Южном полушарии была зима. Французы искали укрытия от штормов. Аборигены обрушили на прибывших носителей цивилизации град камней. За богов они их не принимали. Они были, если их вообще можно было считать религиозными, ПАНТЕИСТАМИ. Соблазнам жаргона Просвещения они не поддавались. Пришельцы, высадившиеся в двух местах побережья, были для них чужеродными телами. Французские мушкетеры открыли огонь по метавшим камни, после чего были произведены замеры тел и костей убитых, уложенных в ряды на берегу[98].
Летом 1802 года на острове высадились отправленные первым консулом Бонапартом французские ученые и художники. Именем революции они взяли на себя управление страной. Правителей, поставленных еще дю Френом, арестовали. Бонапартисты полагали, что создания укрепленных застав недостаточно для обеспечения господства над островом. Необходимо, чтобы аборигены сами заявили о своей верности Франции. Покорение отличается от порабощения тем, что покоренный в некотором смысле согласен работать на господина. Ждать подобных заявлений от аборигенов Тасмании было бессмысленно, потому что они не понимали понятий покорения людей и ОВЛАДЕНИЯ КАКОЙ-ЛИБО СТРАНОЙ. Так что ученые вновь измерили черепа, носы, челюсти, изучили особенности строения тазобедренных суставов, животный мир и характер ландшафта, после чего вернулись в Париж. Франсуа Перрон подробно описал обитателей острова, а в музее Гавра находятся 16 000 акварелей Лезёра и Пети[99]. Однако группа художников, ученых и солдат не смогла удержаться в Тасмании. Британский флот перерезал коммуникации. С большим трудом пленники англичан добрались, как довесок к Амьенскому миру, обратно во Францию.
Британцы, овладев островом, создали вблизи современной столицы Хобарт колонию для заключенных. Заключенные бежали и жили в лесах. Они охотились на зверей и людей. На побережье разбили лагерь английские охотники за тюленями. Они истребили несколько тысяч семейств аборигенов, превратили женщин и девушек в рабынь.
Лишь в 1830 году правительственная комиссия в Лондоне занялась наведением порядка. Солдаты 40-го шотландского пехотного полка выстроили туземцев между двумя большими скалами. «Они расстреливали мужчин, а женщин и детей вытаскивали из толпы, чтобы разбивать им головы». Офицеры были наказаны, возможности карьеры для них были закрыты. Защитники этих офицеров ссылались на «известные сведения», согласно которым в мозгах аборигенов не содержится ничего нового для европейской науки.
В 1816 году из 4000 племен оставалось 52, всего 2000 человек.
Прибытие британских поселенцев. Капитан Бетам: может быть, провести селекционную работу и скрестить этих ленивых туземцев с благородными обезьянами, скажем орангутангами? Или с заключенными, отправленными на Тасманию для отбытия пожизненного заключения?[100]
Вместо подобных опытов на остров доставили овец, миллион голов. Они перекрывали дороги к побережью, по которым должны были пройти туземцы, чтобы завершить год.
В 1825 году аборигены нанесли ответный удар. Их копья поразили насмерть тринадцать белых поселенцев и овец. В 1828 году на острове было введено чрезвычайное положение. В тот момент еще существовали 100 тасманийских аборигенов. Губернатор Джордж Артур располагал 2500 белыми подданными и 30 тысячами наручников.
«Платье для нагого тела, овощи для желудка, английский язык для глотки и христианство для души». Такова была программа Джеймса Аугуста Маурера из лондонской фирмы «Маурер и Робинсон», акционерного общества, созданного ради спасения «дикарей». Последовало переселение 92 аборигенов на острова Флиндерса в нескольких сотнях морских миль южнее Тасмании. 70 из них добрались до цели. Другие умерли от простудных заболеваний. До 1944 года в этой субколонии еще оставалось 44 тасманийца. Овощей они не ели, европейской одежды не желали, отказывались говорить по-английски и говорить вообще, христианами они так и не стали.
Последние аборигены на островах Флиндерса — в самой Тасмании их уже не было — погибли в 1952-м от чахотки, подсчитанные бывшим там миссионером. Виллиам Лонси, последний тасманиец мужского пола, умер в 1969 году. Британский хирург похитил его череп (подменив его черепом австралийского портового рабочего). В ночь смерти итальянские врачи отрезали тасманийцу ноги, это видела госпожа Фруганни, последняя тасманийка.
