Ирэн Роздобудько - Лицей послушных жен (сборник)

Она должна была удирать, бежать, мчаться, сверкая пятками наперегонки с собственными ногами!

Но она этого не сделала!

Полоска света упала на лицо тени – и она перестала быть тенью.

Это и был Валерий Геннадьевич, конюх, который работал здесь с шести до восьми, убирая мусор и навоз. О, какая молния пронзила ее мозг!

…Потом она начала ходить сюда часто. Каждый день.

Сначала он прогонял ее, как навязчивую муху. И так и называл ее «мухой» из-за ее смоляных волос и больших глаз, которые сразу же вылезли на лоб и стали немного выпученными от удивления. Потом – привык. И она могла сидеть в конюшне целое лето, наблюдая, как он чистит навоз, наваливая его в повозку красивыми, сильными движениями длинных рук с большими, как сковородки, ладонями.

Потом этими же ладонями он ощупывал ее всю – с головы до ног и крутил в руках, как куклу, посмеиваясь над ее кружевным бельем, запахом кожи, которая, по его словам, отдавала пирожным, над густыми волосами, казавшимися ему совсем конскими.

– У тебя есть имение? – спрашивала она.

И он кивал:

– Есть, есть! Большое имение!

– И машина?

– Конечно! Много-много машин! – говорил он.

– А яхта? Сколько яхт?

– Тысячи, миллионы белых яхт! – с хохотом говорил он.

Значит, все было так, как она хотела…

– Ты принц?

– Конечно, принцее не бывает…

– Ты нарочно работаешь здесь, чтобы быть ближе ко мне?

– Ага…

– Как романтично! Когда мы поедем в наше имение?

– Когда рак свистнет…

– Так говорят в твоей стране?

– Ага…

И она уже не ждала Первого бала.

Собственно, его и не было. Потому что в конце лета в лицей вломился отряд людей в камуфляже и толпа журналистов с камерами. И пронеслись ужасные слухи, что Тур все-таки действительно погибла от рук своего мужа – красавца Алекса. А вскоре слухи распространились и превратились в факты: пятьдесят выпускниц из ста пятидесяти ежегодно гибнут от рук своих владельцев. И ежегодно эти владельцы возобновляют свое членство в клубе ЛПЖ, выбирая себе новую жертву. ЛПЖ срочно закрыли «на карантин», начались проверки, статьи в газетах, расследование на телевидении и просто расследование, в результате которого весь педагогический состав лицея был распущен, а имущество конфисковано. Даже ящики с духами, обувью и новым, еще с ярлычками бельем.

Леонора хорошо помнила, как наутро после закрытия ЛПЖ, по дороге, ведущей неизвестно куда, шли ее соученицы, оставленные на произвол судьбы.

Они шли большой серой толпой, кто в чем был, не отрывая глаз от мостовой.

И никто не встречал их, не разбирал по домам. Даже младших.

И Леонора поняла, что ей повезло больше, чем остальным. Так, как она мечтала.

Она стояла возле конюшни, где Валера-холера собирал повозку в дорогу к их «имению», и смотрела вслед своим однокашницам, отыскивая в толпе Иту, Рив, Мию и Озу.

Но они уже полностью слились с печальной серой массой, повалившей из ворот замка, как тесто из кадки.

А Леонора чувствовала себя счастливой. Очень счастливой. Сегодня вечером она переступит порог своего имения и закажет на ночь чашку горячего шоколада!

Мечты сбываются…

– Ошибка в том, что наши заведения – закрытые. Это неправильно. Ведь мы живем в демократическом обществе, а все то, что касается развития общества, должно быть открытым, прозрачным и понятным. Тогда не возникнет грустных недоразумений и щекотливых противоречий. Сегодня нет никакой нужды в секретности таких заведений, ведь общество дозрело до понимания необходимости подобных учреждений. Более того, мы должны сделать все, чтобы наши идеи и идеи наших предшественников вышли из-за стен закрытых заведений и энергично продвигались в жизнь методами активной пропаганды.

Она сделала значительную паузу, перевела дух и посмотрела на последние два абзаца речи, написанной по-английски. До окончания доклада у нее оставалось три минуты. Но она прекрасно уложится и в две! Она бросила взгляд за стеклянную стену зала заседаний и снова порадовалась тому виду, который вот уже несколько дней радовал ее глаз: широкие волны океана, пальмы, белый песок и аккуратные виллы в душистых тропических джунглях.

Конференция на Лангкави длилась три дня, но она уже хорошо освоилась на этом острове и, кажется, приняла окончательное решение: она остается здесь надолго. Немного беспокоит климат – всегда ровный, с температурой тридцать градусов, которая здесь поддерживается какими-то высшими силами, как в террариуме. Но к этому можно привыкнуть. Это лучше, чем Лондон, куда она эмигрировала, даже не очень-то выбирая новое место жительства. Тогда, после скандала, поднявшегося в прессе, ей нужно было просто сбежать.

– Итак, – продолжила говорить она, почти не заглядывая в бумажку. – Опыт показывает: прозрачность и понятность целей даст больший результат, чем средневековая скрытность, этот атавизм прошлого. Проект выхода на широкую арену нашей деятельности, чтобы не задерживать ваше внимание, уважаемые дамы и господа, я с почтением передаю центральному руководству. Надеюсь, что после рассмотрения моих предложений и внесения необходимых корректив, они будут обнародованы и подвергнуты широкому обсуждению для дальнейшего применения в наших организациях по всему миру.

Она закрыла створки папки, обтянутой красной кожей, и с почтительным поклоном протянула ее председателю. Сошла со сцены под продолжительные аплодисменты, которыми здесь обычно встречали и провожали представителей стран третьего мира: у них всегда были интересные, смелые и неожиданные предложения.

Ее доклад был последним.

Президент и все члены президиума зашевелились на своих местах, председатель объявил небольшой перерыв перед началом банкета.

Зал дружно поднялся и разноцветной вереницей потянулся к четырем выходам.

Кто-то нежно подхватил ее под локоть как раз в тот момент, когда она уже стояла в дверях.

– Энн, вы так быстро убегаете, что у меня началась одышка, – услышала она голос Президента.

Его глаза приветливо улыбались ей.

– Сэм, дорогой, разве от вас убежишь? – улыбнулась она в ответ. – Я просто страшно хочу пить!

– Прекрасно. Я тоже, – сказал он. – Но приглашаю вас выпить не в холле. Там не дадут пообщаться…

Она кивнула, поправляя на бедрах складки белой юбки – не слишком ли помялась? Достаточно ли привлекательно и солидно она выглядит для приватного аперитива с самим Президентом ассоциации ЛПЖ?

Все еще держа ее под локоть, он пошел через толпу, окружившую фуршетные столы с напитками, и, попутно кивая всем, завел ее в боковую дверцу маленькой гостиной.

Здесь стоял сервированный напитками и фруктами стеклянный столик, который держали на своих спинах три кованных из металла (скорее всего, олова – символа этой страны) слона и два глубоких кресла в форме цунами.

Он налил два бокала шампанского.

– Вы прекрасно выглядите, Энн, – сказал он с улыбкой, протягивая ей бокал. – Почти как двадцать лет назад. Разве что соком налились…

– О, разве вы помните, как я выглядела двадцать лет назад? – обрадовалась она.

– Конечно, я помню всех своих лучших сотрудников. Особенно из таких экзотических и сложных стран, как ваша. И вы, насколько я помню, всегда подавали интересные предложения.

– Спасибо. Спасибо… – покраснела она и подняла бокал.

Звякнул хрусталь. Они выпили и сели.

– Я внимательно рассмотрю ваши предложения, – сказал он. – Но любопытство терзает меня уже сейчас. Ведь, насколько мне известно, ваш филиал ЛПЖ ликвидирован. Другой на вашем месте сложил бы руки…

Она грустно опустила глаза вниз, собираясь с мыслями.

– Это правда, – сказала она. – И я докладывала, из-за чего это случилось…

– Да, да, – подхватил он. – Я помню: предвыборный скандал с убийством одной из воспитанниц…

Она кивнула, и ее передернуло, как будто она опять участвовала в созерцании того, как люди в камуфляже громят лабораторию и выбрасывают на улицу клетки с мышами под нестерпимые крики ее подопечных.

– А что новенького вы придумали на этот раз? – улыбнулся он, приблизившись к ней так, что она услышала легкий запах жасмина от его аккуратной белой бородки.

– Все просто, – сказала она, – мы дозрели до полной открытости нашей программы.

– Можете объяснить до начала банкета? – Он посмотрел на часы и улыбнулся. – Буду переваривать информацию вместе с гусиной печенью!

– Вопрос довольно деликатный, и боюсь, он покажется вам несколько… грубым. На первый взгляд.

– Тогда начните со второго взгляда! – засмеялся он.

Она рассмеялась в ответ.

– Вместо того чтобы финансировать наши учебные заведения и тратиться на многолетнее содержание учениц и преподавательского состава, – начала говорить она, – мы и наши потенциальные клиенты могут вкладывать деньги в… мировые телепроекты, которые будут выполнять ту же функцию, что и мы, только намного эффективнее.