Нина Морозова - Против течения

7. Слышу шумит дождь. На стихи Лу Ю. Губная гармошка, гитара, вокал — С. Лузин. Бас, соло гитара, бубен, вокал — я. 4.10

8. Плывут облака. На стихи Ли Бо. Губная гармошка, гитара, вокал — С. Лузин. Бубен — я. 1.43

9. Смотрю на водопад. На стихи Ли Бо. Гитар, вокал — С. Лузин. Эл. пианино — В.Ф. 2-й голос — я. 2.21

10. Понт Эвксинский. Гитара — С. Лузин, фисгармония — И. Лузина. Бас, соло гитара, электрон, ударные — я. 2.36

11. Импровизация. Фисгармония — С. Лузин. Ударные естественные и электронные — Ю. Морозов. Часть 1. 3.20

Часть 2. 2.10

Общее звучание — 38.40

1. Смотрю в зеркало я. 7.36

2. Пленила ты сердце моё. На слова «Песен песней Соломона». Гл 49-12,16. 3.23

3. Баллада блудного сына. Эл пианино — В.Ф. 4.27

4. Кто плачет здесь… На стихи А. Блока. 2.27

5. Нас двое. 4.16

6. Музыка сердца. 5.43

7. То была последняя война. 7.40

Общее звучание — 35.47

Последние творческие судороги перед Армагеддоном. Писать больше явно не хочется и подвигает на труд одно лишь желание противодействия надвигающемуся маразму. Приходится почти что приковывать себя к пульту, чтобы закончить диск.

Многое из того, что сделано, предполагалось сделать иначе, но слишком явное сгущение различных препятствующих обстоятельств, а также катастрофа за катастрофой технические при моём приближении к магнитофону с намерением писать подсказали мне, что нужно не упорствовать, а делать, как получается, да побыстрее.

Так, например, «Последняя война» должна была начинаться с низкого гула, прорезаемого какими-то электронными молниями и в наивысшей точке крещендо прозвучать криком «Армагеддон» из многих голосов, но по разным причинам от этого пришлось отказаться и удовольствоваться тем, что записано.

«Баллада блудного сына» мыслилась инструментально и акустически раза в четыре шире, и должна была вылиться в почти симфонию 6–7 минутной длительности, но материализовалась скромной и недолгой песенкой с небогатой краской звучания. И такое сужение первоначальных замыслов произошло почти с каждой вещью, кроме «Смотрю в зеркало я»., которую сначала хотел записать под одну гитару и электронные бонги.

Но в одном — сузилось, в другом — расширилось. Первоначально гражданская тематика, представленная песнями «Нас двое» и «То была последняя война», вообще отсутствовала, и диск задумывался как некий личный, самосозерцательный и лирический диспут с одним из наших двойников: зеркалом, совестью, Иисусом. Поэтому диск должен был называться: «Смотрю в зеркало я».

«Музыка сердца» имела другие слова, начинавшиеся строчкой: «Есть среди морей города»… Но, быть может, я когда-нибудь ещё напишу песню о голубых и призрачных городах, встающих из белой пены неведомых морей, в которых всё прекрасно, как в золотом сне. Может быть, это будет тогда, когда Н.М. напишет картину, тщетно витающую перед её мысленным взором вот уже много лет.

По-прежнему продолжаю опрощения аранжировок, доводя их до полной лапидарности, всегда помня, что массивная инструментовка и огромные оркестры приличествуют боям гладиаторов или военным парадам, возбуждая в человеке дух суетности, стадной чувственности и подавляя тонкие сердечные движения. Собственно, весь африканский комплекс рок-музыки с превуалированием роли ритмических и рифовых инструментов над мелодическими рассчитан на расшевеливание низшей, подсознательной психики человека, почему тяжёлая поступь хад-рока в сочетании с разнообразными формами аранжировки производят ушибающее воздействие на примитивные или дилетантские натуры.

Музыка одинокого неандертальца — рок Led Zeppelin.

Музыка шамана-эпилептика — рок Джими Хендрикса.

Музыка весёлых людоедов — ритмы диско.

Дешёвые винегреты для профанов — джаз-рок и свербёж по проволокам музыкантов типа Махавишну. Оставляю всю эту кучу хлама вам, мои заблудившиеся в тёмном царстве современники.

Кушайте его на здоровье, спивайтесь, как Р. Плант, сдыхайте от наркотиков, как Дж. Хендрикс, вешайтесь или режьте вены, как быстролётные звёзды диско, потому что их музыка — зеркало их тёмных и первобытных душ.

Однажды понятая мной «ненасытность уха слушанием» (Екклесиаст) удержала меня от бесконечной погони за техникой игры и разнообразием звучания, превратившими было меня в посредственного эпигона западной массовой культуры. Но Запад мёртв, и блестящие его одежды не в силах замаскировать зияющей пустоты духовности. Сегодня я понимаю это как никогда и обращаю своё сердце к Востоку и всему живому на Земле. Последний искренний клич, изданный 20 лет назад битлами, давно уже рассеялся в вонючем воздухе Нью-Йорков и Лондонов, и тщетно что-либо искать там в подобном жанре теперь. Откровения сегодня ждать нужно скорей на Руси, чем где бы то ни было.

Прощаясь с музыкой, я не даю обетов или обещаний ни ей, ни себе, тем более, что в следующем воплощении мы встречаемся вновь, и, кажется, эта встреча будет грандиозной.

13 февраля 1982 г.

1. Ябарах Карара Бамба. 4.23

2. Лунные тени. 4.57

3. Забытая гармония. 1.30

4. Поток бытия. Импровизация Кудрявцев-Морозов. 3.12

5. Два старых беса. Импровизация Кудрявцев-Морозов. 5.17

6. След во Вселенной (инструментальный вариант). 3.08

Общее звучание — 22.42

«Лунные тени» — тени и обломки несвершённых замыслов, сведённых в том виде, в котором остановилась работа, кроме № — 4,5, которые возникли сиюминутно под напором М. Кудрявцева, на часик забежавшего на огонёк. Душа его заворожилась Fender Precision Bass, случайно лежавшим в тот день «под ногами», и он, схватив его, стал рвать струны. Я, включив маг, взял гитару и тоже стал то рвать, то пощипывать. Только в «Потоке бытия» мы пощипывали под фонограмму электроударных, записанных мной предварительно. Так и нащипали восемь с половиной минут чего-то вроде музыки.

1. Пловец в пространстве. 4.20

2. Квинтэссенция. 2.54

3. Голос из хора. Ф-но — В.Ф. 1.00

4. Супермэн. Соло синтезатора в коде — В.Ф. 4.02

5. Эпитафия. Ф-но — В.Ф. 0.58

6. Нерастворимая карма. 4.17

7. След во Вселенной. 5.05

8. Виновата сама. Соч. 1970 г. Ф-но — В.Ф. 4.20

9. Есть места. Соч. 1970 г. Ф-но — В.Ф. 3.02

10. Весна. Соч. 1970 г. 3.08

11. Кольцо времён: (4.06)

Опасная вибрация. 1.12

День поминовения. Соч. 1974 г. 2.54

Общее звучание — 37.27

Диск — компиляция, как и «Лунные тени». Эта лента не должна была появиться, но остались различные наброски, куски импровизаций, тексты и аранжировки, которые ждали воплощения — и оно произошло. Большую роль в самопровокации сыграл муг-синтезатор, простоявший у меня почти месяц. Поневоле приходилось играть и писать. Почти так же долго стояли барабаны, поэтому в достаточной мере поиграл и на оных. Но гитара по-прежнему — то же самое неуклюже обструганное самодельное корыто с двумя чудовищно не строящими грифами и кастрюльно-тембровыми звукоснимателями. В результате гитарной игры не так уж много. Поневоле страшишься слишком часто браться за это мучительное устройство. Ещё, хвала Творцу, хвала меценату, почти два года не требующему возврата своего сокровища. Иначе я бы остался дирижёром без оркестра.

«Кольцо времён» — кольцо тем и настроений. Протест и лирика, ретро и модерн: их объединяет только название, хотя тетраптих: «Квинтэссенция», «Голос из хора», «Супермэн», «Эпитафия» — вполне органичен.

Три вещи семидесятого года долгое время просились на плёнку, пропадая понапрасну, как тексты в старой эпигонской обработке. И вот, реализуя остатки современных замыслов, я снова роюсь в прошлом, сплетая его с нынешним днём. Мелодика этих песен изменена мало, кроме «Есть места». Превращения произошли гармонические и оркестровые. Но самое главное, как мне кажется, возродился дух публичных выступлений «Босяков», не прозвучавший в слишком плохой и единственной ленте «Босяки».

«День поминовения», конечно, не самая лучшая поэзопубликация. Но, материализовав хоть этот маленький аванс, я освободился от желания озвучить и написать музыку ко всей поэме. Пусть будет.

Сентябрь 1982 г.

1. Ночной певец. Аккордеон — В.Ф. 4.12