Анхель де Куатьэ - Схимник
– Да, извините. Дурацкий вопрос. – сказал я, ощущая отчаянную неловкость.
– Не бойтесь самолетов. Раньше я их тоже боялась. Все время думала, как такая металлическая махина может висеть в воздухе. А потом подумала – какая разница, как ему это удается? В глубине души все мы хотим летать, а у него получилось. Это ведь замечательно!
– Замечательно, – ответил я.
Тем временем наш самолет разогнался, оторвался от земли и стал набирать высоту. Наш разговор прервался, но мне хотелось его продолжить. Я все искал повод обратиться к Аглае, но никак не мог придумать, что бы такое у нее спросить.
– Аглая, – позвал я девушку.
– Да – она снова показалась в проеме между сидениями.
– Извините, а вы не знаете, сколько времени нам лететь? – ничего больше мне в голову не пришло.
– Знаю – чуть больше шести часов. А вы еще не летали? – поинтересовалась Аглая.
– Я… Да я…
– Слушайте, а садитесь ко мне, у меня тут свободно. Поболтаем. Ваш монашек все равно уснул, – любезно предложила Аглая.
Я, разумеется, сразу же согласился. И как только увидел ее во весь рост, то обомлел. Она была настоящей красавицей – высокая, стройная, с тонкими чертами лица и прекрасной фигурой.
« Bay ! Это же надо! Не может быть! Да она же – модель! – мои мысли сбились в кучку и загалдели. – У тебя есть шанс!»
Удивительно, что я сразу ее не заметил. Видимо, слишком был погружен в свои мысли. Теперь я уже не жалел, что согласился на эту поездку.
– Вот и славненько, – защебетала Аглая, освобождая соседнее с ней место от глянцевых женских журналов. – А то уж я боялась, что умру здесь со скуки! Данила, вы извините меня за бестактный вопрос?
– Пожалуйста, спрашивайте!
– А вы ведь очень богатый человек? – спросила она.
Я смутился, не знал, что и ответить.. И только после паузы смог выдавить из себя:
– Почему вы так решили?
– Ну… Путешествуете налегке, одеты неприметно. Богатые люди всегда одеваются неприметно. Только бедные пытаются чем-то выделиться.
В какой-то момент мне захотелось соврать, что, мол, да, я богат, очень. И уж так устал от своего богатства, что прямо сил нет. Прячусь за старыми джинсами и штопанной рубахой. Но врать отчаянно не хотелось.
– Нет, я не богат. Совсем, – сухо ответил я и сделал шаг назад, чтобы вернуться на свое место. Если бы я мог, то провалился бы сейчас сквозь землю!
– Ой, куда же вы! – воскликнула Аглая. – Я вас обидела! Господи, простите меня! Какая же я дура! Я совсем не хотела вас обидеть. Я просто боялась, что вы окажетесь толстосумом, который будет думать, что ему все позволено. Сразу начнет приставать…
– Вы серьезно? – я не верил своим ушам; никак не ожидал такого поворота.
– Ну конечно! Знаете, простые, нормальные парни – они люди. Они настоящие, понимаете? А эти субъекты, разбогатевшие ни на чем, они ужасны! Я так устала от этого… Если бы вы только знали, – и она закрыла лицо руками.
Сердце мое сжалось. Я подумал, как же ей, наверное, тяжело быть такой красивой. Как она устала, что ее воспринимают исключительно как вещь, что в ней не видят человека. Уже через секунду она плакала на моем плече, а я успокаивал ее, как мог.
Пока Агван спал, Аглая поведала мне свою историю. Рассказала о своих детских горестях – она хотела заниматься на фортепьяно, а мать отдала ее в секцию спортивной гимнастики, где за высокий рост Аглаю прозывали «дылдой». С болью она вспоминала о своей работе в модельном бизнесе – девушка пережила там множество унижений. Потом зашла речь о любви. Аглая влюбилась в человека, который относился к ней как к вещи. Еще она рассказала, что стала учиться на психолога и как многое благодаря этому поняла.
Я слушал ее, качал головой и сочувствовал. Аглая продолжала и продолжала рассказывать. Оказалось, что в Улан-Удэ она едет не просто так, а за родителями жениха. В начале девяностых он перебрался в Москву, сделал себе состояние, стал богатым и могущественным человеком. Родители не захотели к нему переезжать, но к свадьбе их нужно было привезти. Вот Аглая и вылетела в Улан-Удэ.
Потом она рассказала и о своем женихе. Уже больше года назад Аглая поняла, что не любит его. Но… Жизнь устроена, и надо принимать решение, поэтому она согласилась выйти за него замуж. Этого очень хочет ее мать, и Аглая чувствует, что ее просто продают. Женщине очень тяжело в нашем обществе – ей приходится мириться с тем положением, которое навязывают ей обстоятельства.
Через четыре часа полета командир самолета вдруг снова обратился к пассажирам. Над Улан-Удэ грозовой фронт, поэтому мы сделаем незапланированную посадку в Красноярске. Сколько продлится эта остановка – неизвестно, может быть, что и несколько дней.
– Боже мой, это же знак! – воскликнула Аглая. – Я не должна ехать! Я знала это!
– Почему? – удивился я.
– Мне не нужно выходить замуж за этого человека. Я ведь не люблю его! Он не понимает меня, а я для него – просто игрушка. Сейчас я поговорила с тобой и поняла это. Вот ты меня выслушал, ты понял мои чувства. Первый раз в моей жизни такое! Я почувствовала себя счастливой. Скажи, ты бы мог полюбить меня?
Я растерялся. Это ведь счастье – любить такую женщину, заботиться о ней, делить с ней свои успехи и тяготы жизни, радости и печали. Но ведь я ей совсем не пара… Сердце заколотилось у меня в груди как сумасшедшее.
– Мог, – ответил я неожиданно для самого себя.
– И ты любил бы меня всю жизнь? Никогда бы не предал? Никогда бы не сказал, что я глупая или вздорная?
– Да что ты, никогда!
– И никогда не бросишь меня, не оставишь?
– Никогда!
– И никогда не станешь попрекать меня? – слезы выступили на ее изумрудных глазах,
– Да в чем?! Никогда! Никогда! – повторял я.
– Данилушка… – она обвила меня руками, прижалась и поцеловала в губы. – Я об этом даже во снах мечтать не могла! Господи, какое счастье! – шептала она.
А я видел ее глаза – глубокие, ясные. Чувствовал ее нежные губы. Обнимал ее тело, такое хрупкое и такое трепетное. Вдыхал ее тонкий, цветочный запах. Чувства переполняли меня, и словно бы какой-то свет пошел у меня изнутри. Неужели же это правда? Неужели правда?!
– Внимание, дамы и господа, застегните, пожалуйста, пристяжные ремни и подтяните их по размеру. Haш самолет начинает снижение для незапланированной посадки в аэропорту Красноярска, – сообщили по селекторной связи.
Самолет приземлился, и туг я вспомнил об Агване. Обернулся и прямо-таки столкнулся с ним взглядами. Он смотрел на меня испуганно, вжавшись всем телом в кресло, не переводя дыхания.
– Чего испугался? Приземлились мы. В Улан-Удэ нелетная погода. Не судьба, брат! – сказал я, чувствуя новые и новые приливы беспечной радости влюбленного человека.
Агван ничего не ответил, и испуг его никуда не делся.
Подъезжая к аэропорту, Аглая обняла меня и спросила:
– Данила, а зачем ты едешь в Улан-Удэ?
– Да есть одно дело, – нехотя ответил я.
– Данила, давай улетим в Питер! Брось все, как я бросаю. А я ведь все брошу ради тебя! Все!
– Аглая, милая моя, да ты же совсем меня не знаешь! Может, я и не такой вовсе, каким кажусь? Да и беден я, как церковная мышь.
– Данилушка, солнце мое! Я же прямо в душу тебе смотрю. Я все вижу – ты тот, о котором я всю жизнь мечтала. Ждала тебя и уж разуверилась, что дождусь. А тут нашла, настоящего! Полюбила я тебя, Данила. Сил моих нет, как полюбила! Давай сбежим, давай улетим в Питер! Вдвоем…
– Данила едет в Улан-Удэ, – тихо и строго сказал Агван.
– Мальчик, Данила едет куда мы решим, – оборвала его Аглая —Данила, поедем! Мне нельзя в Улан-Удэ, там меня .служба безопасности встречать будет.. Жених с меня глаз не сводит. Нельзя мне в Улан-Удэ. Давай убежим!
– Аглая, но…
– Зачем это «но», Данила? Разве любовь – это не главное в жизни? Разве не дорога я тебе? Разве не обещал ты, что никогда меня не оставишь? Данила, защити меня!
– Данила едет в Улан-Уд», —повторил Агван, и металлические нотки зазвучали в e г a детском голосе.
– Да что ты заладил! – вспылила Аглая. – Данила, неужели же ты меня обманешь – вот так, сразу? Я не верю! Я знаю, что ты меня любишь, любишь по-настоящему. Я это сердцем чувствую! Данила, давай вернемся в Питер!
Тут Агван стиснул челюсти, слезы выступили на его узких карих глазах, и он буквально закричал на весь автобус:
– Нет! У него важное дело! Он едет в Улан-Удэ!
Двери автобуса распахнулись, все двинулись к выходу.
– Агван, что ты себе позволяешь?! Почему ты кричишь на Аглаю? Это наше-с ней дело. Как мы решим, так и будет! – сказал я жестко и даже жестоко.
– Данила, ты не можешь… Данила, ты должен ехать… – забормотал Агван.
– Да куда ехать-то?! Приехали уже. Все! Здрасьте! Сколько мы тут валандаться будем? День, два, три? Грозовой фронт над Улан-Удэ! Не хотят нас там видеть! Так что если тебе надо, ты и дожидайся. А мы… – тут я на секунду задумался, посмотрел в глаза Аглаи и продолжил: – Сядем сейчас на самолет и полетим обратно.
