Джонатан Франзен - Свобода
История выплыла наружу, как она ни пыталась ее скрыть, благодаря тому что на следующий день тренер Нэйджел заподозрила неладное и после игры подкараулила ее у раздевалки. Она усадила Патти в своем кабинете и потребовала отчета по поводу синяков и унылого вида. Патти унизительно сломалась, с рыданиями рассказав обо всем. К ее полному изумлению, тренер предложила отвезти ее в больницу и уведомить полицию. Патти только что засчитали три подачи из четырех, две пробежки, и она несколько раз отлично показала себя в защите. Было ясно, что случившееся не слишком ей повредило. А тут еще ее родители были политическими друзьями родителей Итана — короче, это было абсолютно невозможное дело. Она понадеялась, что смиренное извинение за пропуск тренировки плюс сочувствие и доброта Нэйджел закроют дело. Но она заблуждалась.
Тренер позвонила Патти домой. Трубку взяла ее запыхавшаяся мать, которая, как всегда, убегала на встречу и не имела ни времени для разговоров, ни моральных сил заявить, что у нее нет времени для разговоров. В бежевую трубку телефона, стоящего в физкультурном кабинете, были произнесены нестираемые слова: «Ваша дочь только что сказала мне, что вчера вечером ее изнасиловал парень по имени Итан Пост». Послушав с минутку, тренер вновь заговорила:
— Нет, она только что мне рассказала… Да… Вчера вечером. Да, здесь.
Она передала трубку Патти.
— Патти? Ты в порядке? — спросила мать.
— В порядке.
— Миссис Нэйджел рассказала мне о вчерашнем происшествии.
— Об изнасиловании.
— Боже мой. Вчера вечером?
— Да.
— Я же была дома утром. Почему ты мне не рассказала?
— Не знаю.
— Почему? Почему ты мне ничего не сказала?
— Подумала, что это неважно.
— Но ведь миссис Нэйджел ты рассказала.
— Нет, — ответила Патти. — Она просто оказалась более наблюдательной.
— Я тебя почти не видела утром.
— Я тебя не обвиняю. Просто говорю.
— И ты думаешь, что это действительно… что это могло быть…
— Изнасилование.
— Не могу поверить, — сказала ее мать. — Я сейчас за тобой приеду.
— Тренер Нэйджел хочет, чтобы я поехала в больницу.
— Что-то не так?
— Я же говорю, все нормально.
— Тогда оставайся там и ничего не делай, пока я не приеду.
Патти повесила трубку и сказала тренеру, что сейчас приедет ее мать.
— Мы засадим его в тюрьму надолго, очень надолго, — произнесла тренер.
— Нет, нет, нет, — запротестовала Патти. — Не надо.
— Патти.
— Этого не будет.
— Будет, если ты захочешь.
— Нет, не будет. Мои родители и его — политические партнеры.
— Слушай, — сказала тренер. — Это вообще не имеет отношения к делу. Понимаешь?
Патти была уверена, что тренер ошибается. Доктор Пост был кардиологом, а его жена происходила из богатой семьи. Им принадлежал один из тех домов, куда заглядывали Тедди Кеннеди, Эд Маски и Уолтер Мондейл, оказавшись на мели. На протяжении многих лет Патти постоянно слышала, как ее родители расхваливают «задний двор» Постов — по их словам, он был размером с Центральный парк, но еще живописнее. Возможно, одна из ее сестер — Круглых Отличниц, Вундеркиндов и Творческих Личностей — могла бы доставить Постам неприятности, но представить себе, что им наносит ущерб неуклюжая дылда-хорошистка, было невозможно.
— Я просто больше никогда не буду пить, — сказала она. — И дело с концом.
— Для тебя, но не для других, — возразила тренер. — Посмотри на свои руки. Посмотри, что он с тобой сделал. Он сделает то же с кем-нибудь еще, если его не остановить.
— Это всего лишь синяки и царапины.
Тренер произнесла программную речь о том, как важно стоять грудью за своих — подразумевались все молодые женщины, которые могли оказаться на пути Итана. Из речи выходило, что Патти ради команды должна идти до конца, подтвердить обвинение и позволить тренеру связаться с Нью-Хэмпширской частной школой, где учился Итан, дабы его могли исключить без диплома. Иначе Патти подведет свою команду.
Патти вновь зарыдала, поскольку больше всего на свете боялась подвести команду. Зимой, когда у нее был грипп, она провела на поле почти полматча, после чего упала в обморок на боковой линии и впоследствии лежала под капельницами. Проблема была в том, что накануне она была не со своей баскетбольной командой. Она пошла на вечеринку с подругой из команды по хоккею на траве Амандой. И пока в Патти не влили всю пинаколаду, обильно представленную в баре у Маккласки, подруга не успокоилась. El ron me puso loca. Среди остальных девушек у бассейна спортсменок не было. В общем-то, просто появившись там, Патти предала свою настоящую команду. И понесла за это наказание. Итан изнасиловал не одну из доступных девочек, а Патти, потому что она была чужой, она даже не умела пить.
Она пообещала тренеру, что хорошенько все обдумает.
Увидеть мать в спортзале для Патти было шоком, для той же, очевидно, было шоком там оказаться. Как всегда, на каблуках, она бросала неуверенные взгляды на металлическое оборудование, покрытые плесенью полы и сетчатые авоськи с мячами, всем своим видом напоминая Златовласку, заблудившуюся в темном лесу. Патти подошла к ней и дала себя обнять. Мать была гораздо меньше ростом, и Патти почувствовала себя дедушкиными напольными часами, которые та тщилась поднять и переставить. Она отстранилась и повела мать в маленький кабинет со стеклянными стенами, где должны были состояться намеченные переговоры.
— Здравствуйте, меня зовут Джейн Нэйджел, — представилась тренер.
— Да, мы уже встречались, — ответила мать.
— А, вы правы, мы один раз виделись.
К натужному красноречию Джейн прилагались неестественно прямая осанка и похожая на маску Доброжелательная Улыбка, уместная практически в любой ситуации. Она никогда не повышала тон (даже когда была в ярости, ее голос всего лишь дрожал сильнее, чем обычно, и звучал более напряженно), и Доброжелательная Улыбка могла сиять даже во время грандиозного скандала.
— Не один раз, — поправила она. — Несколько.
— В самом деле?
— Я в этом абсолютно уверена.
— Мне так не кажется.
— Я подожду снаружи, — сказала Патти, закрывая за собой дверь.
Переговоры длились недолго, и вскоре Джойс вышла из кабинета, постукивая каблуками.
— Пойдем, — сказала она.
Тренер, стоя в дверях, многозначительно взглянула на Патти. «Помни о команде!» — говорил ее взгляд.
Автомобиль Джойс остался последним на гостевой парковке. Она вставила ключ, но не повернула его. Патти спросила, что они будут делать теперь.
— Твой отец у себя в офисе, — сказала Джойс. — Мы едем к нему.
Но она не повернула ключ.
— Мне жаль, что так вышло, — сказала Патти.
— Я не понимаю, — вспыхнула мать, — как такая великолепная спортсменка, как ты… В смысле, как Итану, или кто это был, удалось…
— Итану. Это был Итан.
— Как кому-либо — или Итану — удалось… Ты уверена в том, что это был Итан? Как так получилось, что он — если это он… — Она зажала себе рот. — Господи, был бы это кто-нибудь другой. Доктор Пост с женой — такие хорошие друзья… друзья стольких хороших начинаний. И хотя я плохо знаю Итана, но…
— Я его вообще не знаю!
— Тогда как это могло произойти?
— Давай поедем домой.
— Нет. Ты должна мне все рассказать. Я твоя мать.
Услышав собственные слова, Джойс смутилась, как будто осознав, как это странно — напоминать Патти, кто ее мать. Сама Патти была рада, что этот вопрос наконец-то был озвучен. Если Джойс была ее матерью, почему ее не было на первом туре соревнования штатов, где Патти получила тридцать два очка, побив тем самым абсолютный рекорд женских соревнований в школе Хораса Грили? Остальные матери нашли время прийти на эту игру.
Она показала Джойс запястья.
— Вот что произошло, — сказала она. — В смысле, это часть того, что произошло.
Джойс взглянула на синяки, поежилась и отвернулась, словно не желая вторгаться на личную территорию дочери.
— Какой ужас, — сказала она. — Ты права, это ужасно.
— Тренер Нэйджел говорит, что мне надо обратиться к врачу и сообщить полиции и директору школы Итана.
— Да, я слышала, чего хочет твой тренер. Она, кажется, считает, что оптимальным наказанием была бы кастрация. Мне бы хотелось понять, чего хочешь ты.
— Я не знаю.
— Если ты хочешь обратиться в полицию, мы это сделаем, — сказала Джойс. — Просто скажи, что хочешь именно этого.
— Наверное, сначала надо все рассказать папе.
Они двинулись в путь по аллее Соу-Милл. Джойс регулярно отвозила остальных детей на уроки Рисования, Игры на Гитаре, Балета, Японского, Риторики, Сценического Мастерства, Фортепиано, Фехтования и Юриспруденции, но Патти ездила с ней очень редко. Как правило, по будням она возвращалась домой поздним вечером на школьном автобусе. На игры ее подвозили чьи-нибудь родители. Если они с друзьями где-нибудь застревали, она даже не пыталась звонить родителям, а доставала двадцатидолларовую банкноту, которые ей «на всякий случай» выдавала мать, и заказывала такси. Ей никогда не приходило в голову потратить двадцатку на что-нибудь, кроме такси, или направиться после тренировки куда-нибудь, кроме дома, где она в десять или одиннадцать часов снимала фольгу со своей порции ужина и спускалась в подвал, чтобы постирать форму, поесть и посмотреть запись игры. Часто там она и засыпала.
