Алексей Фролов - Среди каменных домов
– Э, бабу держите, режьте тварь!!! И тут из обеих машин вылетели человек семь и бросились на Леру. Подхватив Штыка, они вместе понеслись в сторону шоссе. Казалось, эта бесконечная гонка по дворам никогда не кончится, теперь задыхались уже оба. Они здесь выросли, и, зная район, смогли легко запутать противника. Под лестницей одного из подъездов был черный ход, благодаря ему они и оторвались. Братки, ворвавшись в подъезд, по тупости не заглянули туда и, решив, что они в одной из квартир, свалили, громко матерясь и тяжело дыша.
Штык и Лера, то и дело оглядываясь, шли по Улице, обсуждая на ходу махач.
– Блин, Лер, спасибо тебе, если бы не ты – сейчас бы уже хоронили меня под звуки фашистских маршей.
– Ага, и гроб несла поочередно вся бригада со вскинутыми руками. И речи красивые читали бы. Кроме шуток, я знала, что бой не будет честным, верней, я чувствовала.
– Ну, че – я в долгу перед тобой.
– Слава России!
– Слава России! Ты в метро?
– Да, – он ей улыбнулся, – скоро буду.
Он спустился в подземку и прямо так – в крови и в рваной майке и с бинтами на кулаках помчался на «Калужскую».
На «МегаФоне» есть услуга «Определитель местоположения», которой Штык и воспользовался. Довольно быстро он нашел квартиру и позвонил. Дверь чуть-чуть приоткрылась – она была на цепочке. С удивлением на него смотрела девушка в нижнем белье и с накинутой простыней:
– Где Макс?
– Он здесь.
– Открывай.
– Не открою, он занят, – она хотела закрыть дверь, но Штык со всей силой ударил ногой по замку, от чего цепочка порвалась, а дверь ударила по зеркалу. Осколки посыпались на пол. Девушка молча прижалась к стенке. Штык вошел.
– Милая, что случилось, кто там? – проорал Макс из спальни.
Дверь туда тоже была выбита с гриндера. Максим в одних трусах замер на месте и открыл рот:
– Ты… ты как здесь…
– Одевайся, – спокойно сказал Штык.
– Я… я не могу, я пообещал.
– Одевайся, опездыл!!! – заорал лидер – Я приказываю! Жду тебя одну минуту! Или я разнесу ее квартиру.
Максим быстро стал одеваться, а Штык подошел к девушке.
– Прости, ты тут ни при чем. Зеркало я тебе свое отдам, только оно немного меньше… Дай пассатижи.
– Зачем?
– Хер ему ампутирую, чтобы, сука, не изменял. Шутка, цепочку сделаю.
Девушка указала коробку. Найдя там инструмент, Штык начал чинить цепь.
– Понимаешь, у него есть девушка, они вместе два года и мне не хотелось бы, чтобы он изменял.
– Есть?! У него кто-то есть? А ты кто?
– Ангел Уличного правосудия. Снова шутка, я лидер его. Ну, то есть бригады, в которой он состоит, все – цепочка в порядке – я завтра пришлю пионерчика с зеркалом, ок?
– Да…
В коридор вошел Макс.
– Ну, поцелуйтесь, что ли, вы в последний раз видитесь, это я вам обещаю, – но девушка молча ушла в комнату.
– Поехали домой, Лера ждет.
Они вышли на Улицу. Макс закурил.
– Ты, бля, сам соображаешь, ты, что творишь, скотина? Тебе, че, с Лерой секса мало? Ты же при всех обещал не изменять… при всех!
– У Леры месячные…
– Че, третью неделю месячные, да? А как у этой подорвы начнутся, ты к Лере побежишь? У тебя вместо мозгов сперма, я не пойму? Петтингом ограничится не можешь? Или тебе от нее только секс нужен?
– Нет, не только, конечно. От Ани только секс.
– Кто она?
– На даче познакомились, я ее от насильников спас.
– И че дальше? Я сколько таких спасал от подонков, у меня уже давно никого нет. Я полностью посвятил себя вам! Я против Быкова попер из-за вас!
– Но тебе ведь тоже хочется?
– Хочется, подрочу, и все пройдет, а вообще я девчонок быстро развожу. Завтра Ане сам зеркало повезу. Ставки?
– Полчаса.
– Двадцать минут!
– Двадцать пять и не меньше!
– Ок! Двадцать пять минут, и эта девочка моя, но шоб ты поменял сим-карту и забыл ее, а то я тебя кастрирую, ферштейн?
– Да.
– Не слышу?!
– Я, я, майн фюрер. А Лера знает?
– Нет, она не знает, и чтобы я завтра видел вас вдвоем и был уверен, что вы самая счастливая пара на свете.
– Да, понял!
– И шобы ночью ее стоны слышались на весь двор.
– Понял, постараюсь.
– Все, закроем тему… слушай, а какая эта Аня в постели?
Глава седьмая
Девять скинов сидели на лавочке, пили пиво, играли на гитаре песни о радикальной любви самого романтичного и всеми любимого нацистского поэта Федора Волкова:
Среди каменных домов,Среди мокрого асфальта,Вижу Девочку из сновИз луны и майки.
Под дождем из кислотыОстанавливаю странную,Но без майки, без луны…Нет, не ты, это не ты…
Лера, обняв Макса, сидела у него на коленях. В руке – три белые розы. Во двор ввалился Штык. Песню прервали, все повскакивали с мест, чтобы поприветствовать лидера.
– Всем 88! Садитесь. Максим, придется тебе поменять сим-карту!
– Сколько?
– Двадцать три минуты и восемнадцать секунд с момента знакомства. Поверь мне на слово. Она даже слазить с меня не хотела, я еле отмазался, что у меня дела важные, – пацаны захлопали и налили Штыку пива.
– Вы о чем? – спросила Лера, прикидываясь дурочкой.
– Да так, с Максом на одну блядь поспорили – разведу или нет.
– Успешно?
– Еще как! А его сим-карту мы будем использовать, чтоб, если че, могли с севером связаться – все скинемся по полтиннику и положим на счет.
– Лучше скиньтесь мне на новую.
– Щас, размечтался – старая у меня будет, а новую купишь завтра – у тебя сотня из кармана торчит, и ширинку застегни.
Все засмеялись…
– Ты лучше о главном давай, – оборвала смех Лера. – Говорил с Быковым?
– Да.
Штык рассказал, что разыскал Быкова и поставил его в известность о провокации, которую устроил Медведь.
– Я Быкову прямо в глаза заявил, что так с соратниками не поступают. Бей своих, чтобы чужие боялись, да? За идею я с кем угодно готов махаться. А интриговать ни с кем не буду и никому не позволю бригаду развалить. Медведь к этому стремиться. Не получится у него. Я говорю, семьдесят четыре бойца привел к вам в партию. Но как пришли мы, так можем уйти. Только будет ли от этого польза нашему общему делу. А мести, говорю, мы не побоимся… Короче, Быков меня понял…
– Ну и?.. – нетерпеливо спросил Макс.
– И никто нам мстить не будет. А Медведю покажут небо в алмазах. Это Быков мне сам пообещал, – Штык закурил и продолжал, улыбнувшись. – А еще он меня спросил, правда ли, что меня скингерла спасла…
– И что же ты на это ответил? – невольно покраснела Лера.
– А что я мог ответить? Правда, говорю. Надо же, говорит, девчонка Медведя порезала. Как же, говорит, ее зовут? Не знаю, говорю, забыл.
– Правильно ты ему ответил, – одобрил Макс. – Много он захотел. И ваще… Предлагаю выпить! Есть повод… За Штыка.
– Да, – сказал Штык. – Есть повод. За Леру…
– Сначала за Катю, – сказала Лера. – Не чокаясь. Сегодня сорок дней…
Наконец наступил август, а третьего числа родилась Лера. По новостям уже во всю трубили о разгуле подросткового экстремизма. Буквально каждый день устраивались акции скинхедов и митинги РПР. Соратники Быкова сожгли три штаба коммунистов, а бритоголовые совместно с футбольными фанатами разгромили вещевой рынок на «Спортивной». К этому времени «Штыки» соединились с фанатами «Спартака». Малочисленной, но агрессивной фирмой «Демоны». Обо всем договорились, лидером по-прежнему оставался Штык. Состав бригады насчитывал теперь семьдесят четыре рыла. Таким составом снова вступили в РПР. Штыку неохотно доверили командование.
Мать Леры взяла отпуск и теперь больше времени проводила дома. Лера так и не сказала Максу, что знала об измене, она простила его. Аня по уши влюбилась в лидера бригады, и по ночам он пропадал у нее. Теперь на каждой акции Штык обирал кавказцев до нитки – менял доллары и евро на рубли, продавал мобильники, золотые цепи и часы… Делал дорогие подарки любимой. Бригада видела, что он влюблялся все больше и больше. Впервые в жизни сердце скина не устояло перед Девушкой!
Лера сидела на кухне и перебирала гречку. Позвонил Штык – он рассказал, что сегодня ночью в пять намечается акция – «ночь длинных ножей», разведка РПР обнаружила ночлежку незаконных иммигрантов – подвал возле станции «Черкизовская». Будут все фашио и Сергей Быков.
Вообще Леру бесили акции с ножами. Когда шли с ножами, всегда были уверены, что у противника их нет, а Лера была честной, даже когда раз в неделю человек десять выезжали в другой район или шли по собакам, натыкались на одного-двух кавказцев – Лера стояла в стороне. Но приказ есть приказ. Рядовая Речная обязана подчиниться. Лера достала нож и начистила его до блеска.
Вошел дед:
– Ты че делаешь?
– Лезвие чищу, нервы знаешь, как успокаивает, сталь приятная.
– Нервы не то успокаивает! – дед достал из шкафа пузырь и налил стакан.
– За КПСС.
– Уже было!
– Тогда… За Ленина.
