Эжен Ионеско - Жертвы долга
Ш у б б е р т (с полным ртом, нечленораздельно). ...зве... вы... те... ко... нны... дев... шек...
П о л и ц е й с к и й (Шубберту). Что ты говоришь?
Ш у б б е р т (выплевывая все изо рта в руки). Разве вы не понимаете? Как прекрасны колонны храма и колени девушек!
Н и к о л а й (со своего места Полицейскому, который по-прежнему занят своим делом и его не слушает.) Что вы делаете с этим ребенком?
П о л и ц е й с к и й (Шубберту). Дуришь, вместо того чтобы глотать. За столом не болтать! Сопляк! Посмотрите на него! Бессовестный! Никаких детей здесь нет! Глотай все! Быстро!
Ш у б б е р т. Да, господин инспектор... (Кладет в рот то, что выплюнул в руку. Говорит с полным ртом, глядя в лицо Полицейскому.) Во-се...
П о л и ц е й с к и й. И это тоже. (Засовывает ему в рот еще кусок хлеба.) Жуй!.. Глотай!..
Ш у б б е р т (безуспешно пытается жевать). ...ои... о...
П о л и ц е й с к и й. Что?
Н и к о л а й (Полицейскому). Он говорит, что хлеб черствый, как дерево, как железо. В него уже ничего не лезет. Вы что, не видите? (Даме.) Не так ли, мадам?
П о л и ц е й с к и й (Шубберту). Это все его упрямство!
М а д л е н (вносит последнюю чашечку кофе, ставит ее на стол, но никто кофе не берет и вообще не обращает на него никакого внимания). Кофе, пожалуйста, чай!
Н и к о л а й (Полицейскому). Но он все-таки старается, бедный ребенок! Это дерево, это железо застряло у него в горле!
М а д л е н (Николаю). Если он захочет, он сам может за себя постоять!
Шубберт пытается закричать, но задыхается.
П о л и ц е й с к и й (Шубберту). Быстрей, быстрей, глотай, тебе говорят, глотай сейчас же!
Потеряв терпение, Полицейский подходит к Шубберту, открывает ему рот и, засучив рукава, намеревается затолкать ему
все прямо в горло. Николай неожиданно встает, молча угрожающе подходит к Полицейскому и застывает перед ним.
М а д л е н (удивленно). Что это с ним?
Полицейский отпускает голову Шубберта. Шубберт не двигается, продолжает молча жевать, наблюдая за происходящим.
Полицейский удивлен вмешательством Николая. Дрожащим голосом, почти плача, он обращается к нему.
П о л и ц е й с к и й. Но, господин Николай Вто-Рой, я ведь только выполняю свой долг. Я здесь не для того, чтобы его мучать. Мне нужно все-таки узнать, где скрывается Маллот, фамилия заканчивается на «т». Другого способа у меня нет. И выбора у меня нет. Что же касается вашего друга, который, я надеюсь, станет и моим другом (указывает на раскрасневшегося Шубберта, который сидит и жует), я его искренне уважаю. И вас тоже, дорогой Николай Вто-Рой, я тоже уважаю. Я слышал о ваших книгах, о вас...
М а д л е н (Николаю). Мсье тебя уважает, Николай.
Н и к о л а й (Полицейскому). Вы лжете!
П о л и ц е й с к и й и М а д л е н (одновременно). Что?!
Н и к о л а й (Полицейскому). Дело в том, что я ничего не пишу, и горжусь этим.
П о л и ц е й с к и й (ошеломленно). Да нет же, нет, мсье, вы пишете. (Начинает бояться.) Нужно писать.
Н и к о л а й. Бесполезно. У нас уже есть Ионеско. Этого достаточно.
П о л и ц е й с к и й. Но, мсье, всегда есть что сказать... (Дрожит от страха. Даме.) Не так ли, мадам?
Д а м а. Нет, нет, не мадам, мадемуазель!..
М а д л е н (Николаю). Господин старший инспектор прав. Всегда есть что сказать, поскольку современный мир разлагается, то можешь быть свидетелем разложения.
Н и к о л а й (рычит). Мне наплевать!..
П о л и ц е й с к и й (дрожит все больше и больше). Но, мсье!..
Н и к о л а й (презрительно смеясь в лицо Полицейскому). Мне плевать, уважаете вы меня или нет. (Хватает Полицейского за ворот пиджака.) Вы что, не понимаете, что вы сумасшедший?
Героическим усилием воли Шубберт жует и глотает, с ужасом смотрит на все происходящее на сцене.
У него виноватый вид, рот слишком набит хлебом, и он не может вмешаться.
М а д л е н. Но позвольте, позвольте...
П о л и ц е й с к и й (возмущен, ошеломлен, садится, потом встает, опрокидывает стул, стул ломается). Я?.. Я?..
М а д л е н. Возьмите кофе!
Ш у б б е р т. Мне уже не больно, я все проглотил, все проглотил!!!
Когда произносятся следующие реплики, на Шубберта никто не обращает никакого внимания.
Н и к о л а й (Полицейскому). Да, вы, именно вы...
П о л и ц е й с к и й (весь в слезах). О!.. Это уж слишком... (Со слезами на глазах обращается к Мадлен, ставящей на стол чашки.) Спасибо за кофе, Мадлен! (Плачет.) Это несправедливо, чудовищно!
Ш у б б е р т. Мне больше не больно, я все проглотил, мне больше не больно! (Встает, весело ходит по сцене, подпрыгивает.)
М а д л е н (обращаясь к Николаю, который становится все более агрессивным по отношению к Полицейскому). Не забывай о законах гостеприимства!
П о л и ц е й с к и й (Николаю, защищаясь). Мне не хотелось досаждать вашему другу!.. Уверяю вас!.. Он сам силой заставил меня войти... Я не хотел... Я спешил... Они оба настаивали, оба...
М а д л е н (Николаю). Он говорит правду!
Ш у б б е р т (ведет себя так же, как и раньше). Мне уже не больно, я все проглотил и могу пойти поиграть!
Н и к о л а й (холодно и жестко, обращаясь к Полицейскому). Вы заблуждаетесь. Дело совсем не в этом!
Все говорится таким тоном, что Шубберт перестает радоваться, подпрыгивать.
Николай становится хозяином положения.
П о л и ц е й с к и й (с трудом произнося слова). А в чем же? Боже мой! Я ведь вам ничего не сделал!
Ш у б б е р т. Николай, я никогда не думал, что ты можешь так ненавидеть.
М а д л е н (жалостно, Полицейскому). Бедняжка, в твоих глазах горит ужас всей земли... Как ты бледен... Твои милые черты изменились... Бедняжка, бедняжка!..
П о л и ц е й с к и й (в полной растерянности). Я поблагодарил вас за кофе, мадам? Я только средство, мсье, солдат, связанный долгом, работой. Я честный, порядочный, уважаемый человек... и потом... мне только двадцать лет!
Н и к о л а й (безразлично). А мне все равно, мне сорок пять!
Ш у б б е р т (считая на пальцах). Больше чем в два раза!
Николай вынимает огромный нож.
М а д л е н. Николай, подумай, что ты делаешь!..
П о л и ц е й с к и й. Боже мой, Боже мой... (Стучит зубами.)
Ш у б б е р т. Он дрожит, ему холодно!
П о л и ц е й с к и й. Да, мне холодно... А!.. (Кричит, поскольку Николай ходит вокруг него и размахивает ножом.)
М а д л е н. Странно, а топят хорошо... Николай, будь благоразумен!..
Полицейский от ужаса чуть ли не теряет сознание, издает подозрительные звуки.
Ш у б б е р т (громко). Воняет... (Полицейскому.) Нехорошо делать в штаны!
М а д л е н (Шубберту). Ты что, не понимаешь, что происходит? Поставь себя на его место! (Смотрит на Николая.) Какой взгляд! Он не шутит!
Николай поднимает нож.
П о л и ц е й с к и й. На помощь!
Мадлен и Шубберт стоят на месте.
М а д л е н. Николай, ты весь побагровел, тебя удар хватит! Опомнись! Ты же ему в отцы годишься.
Николай наносит Полицейскому удар ножом, Полицейский поворачивается вокруг себя.
Ш у б б е р т. Слишком поздно вмешиваться...
П о л и ц е й с к и й (медленно вращаясь). Да здравствует белая раса!
Николай наносит еще один удар, у него кровожадный вид, рот перекошен.
П о л и ц е й с к и й (продолжая вращаться). Я бы хотел, чтобы меня наградили... посмертно.
М а д л е н (Полицейскому). Наградят, золотце, я позвоню президенту.
Николай наносит третий удар.
М а д л е н (вздрагивая). Остановись, остановись же!..
Ш у б б е р т (неодобрительно). Послушай, Николай!
Николай стоит на месте с ножом в руке. Полицейский последний раз поворачивается вокруг себя.
П о л и ц е й с к и й. Я... жертва... долга!.. (Весь в крови, падает.)
М а д л е н (подходит к Полицейскому, видит, что он мертв). Прямо в сердце, бедняжка! (Обращаясь к Шубберту и Николаю.) Помогите же мне!
Николай бросает окровавленный нож. Втроем они переносят тело на диван. Дама в действии не участвует.
Она по-прежнему непроницаема.
Как жаль, что это случилось именно у нас!
Тело лежит на диване. Мадлен подкладывает под голову трупа подушечку.
Вот так, сюда! Бедняжка... (Николаю.) Нам будет не хватать этого молодого человека... Это все твоя неуместная ненависть к полиции... Что теперь делать? Кто поможет нам найти Маллота? Кто? Кто?
Н и к о л а й. Может быть, я поспешил...
М а д л е н. Только теперь ты это признаешь, все вы такие...
Ш у б б е р т. Да, мы все такие...
М а д л е н. Сначала сделаете, а потом жалеете! Нам нужен Маллот! (Показывает на Полицейского.) Его смерть не должна быть напрасной! Бедная жертва долга!
Н и к о л а й. Я найду вам Маллота.
М а д л е н. Браво, Николай!
Н и к о л а й (обращаясь к телу Полицейского). Нет, твоя смерть не напрасна. (Шубберту.) Ты мне поможешь.
Ш у б б е р т. Нет, нет! Я не хочу начинать все сначала!
М а д л е н (Шубберту.) Почему ты такой бессердечный! Нужно же что-то сделать для него! (Указывает на тело Полицейского.)
