Дмитрий Стародубцев - Куда уходят львы. Книга вторая

По песчаной полоске у воды, которую время от времени облизывает прибой, бегают трусцой черно-белые америкашки, которых здесь как грязи. Такая тренировка Вас не утомляет, а суставы неподвергаются чрезмерной нагрузке. Под громадными белыми шатрами занимают места сибаритствующие англичане и — scusi! — бедноватые итальяшки, чаще обремененные целым выводком капризных и прожорливых бамбини. Есть также франкоговорящие, испано- и германоязычные — все образцовые, с накрахмаленными улыбками, некурящие, понимают друг друга с полуслова, все как одна большая натовская семья. И только мы, со своим матерным русским, дикарскими ужимками, вонючими сигаретами и чудом уцелевшим после вчерашней оргии крепленым пивом из duty-free, не вписываемся в тусу, нарушаем светскую идиллию — выволокли лежаки на самое пекло, ближе к воде и шумно несем всякую ахинею.

Под сосредоточенное внимание я выдаю пару весьма неприличных анекдотов, подкрепив их каламбурной жестикуляцией. Благодарная паства хохочет навзрыд. Пожалуй, был бы на моем месте среднестатистический рассказчик — никто б и не улыбнулся, но ©устами босса любая шутка во сто крат прикольней. К тому же мои наивные млекопитающие полагают, что удостоились небывалого поощрения, что жируют здесь исключительно за мой счет, а посему восхищенно и признательно смотрят мне в рот, будто вылетающие из него слова — чисто бриллианты. Хотя на самом деле они здесь не за мой счет, а за счет Хабарова, кредитующего меня товаром, или за счет Миронова — истинного владельца бизнеса. А скорее всего, как это ни парадоксально, за свой собственный счет. Потому что я штрафовал их целый год, беспардонно им недоплачивал, заставлял перерабатывать, задерживал зарплату. Короче, без зазрения совести хитроумно украл у них добрую половину жалованья, а теперь возвращаю малую толику в виде привлекательных бонусов.

После меня эстафету подхватывает Гриша, обрушивая на аудиторию поток пошлости и мата, но его анекдоты развлекают лишь Славика Чайку и Зазу — остальные amigos незаметно расползаются кто куда: купаться, играть в волейбол, пройтись по побережью, промочить горло в баре, поблевать после вчерашнего в номере…

В сторонке скромно устроилась на лежаке с тощей книжкой в руке моя телефонистка Ксюша Борисовская. В откровенном купальнике «Calvin Klein» она впервые демонстрирует то, что ранее лишь угадывалось под ее одеждой. Великолепно сложенная, длинноволосая, длинноногая, с чуть оттопыренной крепкой попкой, — девушка, оказывается, наделена такой выразительной сексуальностью, что мама не горюй! Ведь это же просто чудо! При определении «наидостойнейших» я автоматически, без всякой задней мысли внес ее в список участников «семинара», а усилия Саши Майорова, который за ней приударял и лез из кожи вон, чтобы поехать с нами в Доминикану, проигнорировал.

Я решил подрулить к Ксюше, но в последний момент неожиданно для себя струхнул. Вчера ночью, у бассейна, вокруг нее напористо кружил эротоман Расторгуев, но получил от ворот поворот и, разочарованный, поплелся в номер — наверное, наслаждаться своей эксклюзивной коллекцией порнороликов и налимонивать свой похотливый ершик. Следом за ним к девушке клеились Славик-Буратино с новоявленным супергероем Зазой; ей в стихотворной форме признавался в любви один наш смазливый креатор — на самом деле форменный чмырюга и дрищ; с ней даже пытался флиртовать шестидесятилетний, слегка контуженный звездной болезнью завсклада Павел Петрович, но все претенденты были категорически отшиты. Не постигнет ли меня та же участь?

В глазах затуманилось, язык отсох, восприятие обострилось, как у льва, почуявшего добычу, сердце с отчаянным предвкушением чего-то радостно-грандиозного колотилось в груди. Я и не помнил, когда в последний раз я испытывал такое замешательство, такой драйв и такой вихрь дерзких переживаний.

Вдруг я уловил скользнувший по моему лицу взгляд телефонистки, и мне показалось, что это не просто взгляд — в нем я уловил своими сверхчувствительными рецепторами какой-то интерес, какой-то зашифрованный сигнал. И я подошел к девушке, от волнения неестественно кривляясь и придурковато зубоскаля.

ГЛАВА 9

В Москве навалило сугробов по пояс. Настя Белозёрова минут десять назад вышла из здания, где обосновалась стоматологическая клиника «АристократЪ-Дент» (Ваша улыбка — это Ваш успех, Ваш имидж!), и теперь рассерженно вглядывалась в проезжающие мимо машины. Несмотря на воскресный день, Кутузовский проспект кишмя кишел всяким мировым автопромом.

Дантист истязал молодую женщину почти два часа, заморозка отойдет только минут через сорок, кавалер опаздывал или что-то перепутал, на улице ветрено и слякотно — ноги уже промокли, а от прически осталось одно воспоминание. Единственным утешением в этом царстве облома являлась бело-голубая соболья шубейка за девятьсот тысяч рублей, в которую она куталась. Этот переливающийся бесценным мехом полушубок Насте однажды набросил на плечи подвыпивший Рафаэль — в те канувшие в лету фартовые времена, когда он еще любил, ухаживал и все ее женские уловки принимал за чистую монету.

Наконец рядом притормозил на снежной каше чумазый джип Land Rover.

Водитель распахнул изнутри переднюю пассажирскую дверь, и Настя поспешно нырнула в уютный салон машины. Кроссовер отъехал от обочины и ловко вломился в напряженный автомобильный поток.

— СПАСИБО! — ядовито поблагодарила молодая женщина, с трудом справляясь с бесчувственными губами. — Я чуть матку себе не отморозила!

— В такой-то шубе? — примирительно улыбнулся глазами Александр Лебедь и погладил ее по руке. — На улице всего минус три!

Такой лапочка, на него невозможно долго сердиться! Волны его чудодейственного обаяния мгновенно обезоружили Настю, обогрели и приласкали. Пять минут спустя она уже расслабилась и распахнула шубку, под которой оказалась в не менее дорогом и элегантном.

— Я спешил к тебе по встречной, — объяснил владелец иномарки, — чтоб в любви признаться э-э… вечной! Гаишники меня поймали и едва м-м… права не отобрали!

Настя:

— Так ты еще и поэт?

Александр:

— Как твой?

Настя:

— Раф? Ты же знаешь — он в Доминикане. Якобы семинар у них там какой-то. Ни разу так и не позвонил, крысеныш. Небось, целыми днями хань жрет и со своими секретаршами траходромится.

Александр:

— Малышок, мне кажется, ты сгущаешь краски.

Лебедь уже выруливал на Третье транспортное кольцо, держа курс на ресторан, в котором их ожидали зарезервированный столик и дефицитные морепродукты.

Настя:

— Если бы! Поверь мне, я его знаю как облупленного. Ты не представляешь, как он меня достал! Была б моя воля, я бы его не раздумывая бросила!

Молодая женщина бесцеремонно переключила радиоканал — любимое «Русское радио».

Александр:

— Так в чем же дело? Что тебе мешает?

Настя:

— Что мешает? Да всё! Во-первых, если я инициирую развод, он меня по миру пустит.

Александр:

— Как это? Вы же вроде брачный контракт не составляли. Так что по закону все имущество пополам.

Пассажирка горестно усмехнулась, пощипала нижнюю губу, которой до сих пор не чувствовала.

Настя:

— Если бы! У него часть капиталов в наличных, да еще всякие швейцарские счета.

Александр:

— А предприятия?

Финансист аккуратно ехал

в среднем ряду, никого не обгоняя и с философским невозмутимостью пропуская нетерпеливых.

Настя:

— Я точно не знаю, но, похоже, что весь его товарооборот осуществляется через фирмы-однодневки.

Александр:

— Неужели не к чему прицепиться? Квартира, дача, что-нибудь недвижимое за границей? Ведь без твоего согласия, он как минимум, не сможет ничего продать.

Настя:

— Кто, Белозёров не сможет? Да он за один день без всякого согласия всё переоформит на подставные лица! Или нотариуса подкупит, или согласие подделает. Чего, я его не знаю, что ли?!

Александр:

— Понятно. Но знай: как бы ты ни поступила, я тебя люблю и всегда буду с тобой, если ты этого захочешь. А насчет денег не беспокойся. Их у меня, конечно, не столько, сколько у Рафаэля, но нам за глаза хватит…

В рыбном ресторане «Порто Банус», Рублевское шоссе, дом 42, было стильно и безмятежно. Администратор встретил Лебедя, как исключительной важности гостя, и долго расшаркивался перед ним и его расфуфыренной спутницей. Парочка присела за лучший столик.

Посетители в своем большинстве поглощали устрицы, поскольку в заведении набирала обороты трехдневная устричная акция под лозунгом, который явно умыкнули из нашумевшего рекламного ролика «ДиЕТПЛАСТ»:

— Сдается мне, что устрицы не совсем свежие, — рассудил Александр.