В. Шафоростова - Загадка Сфинкса
– Марин, а ты в курсе, что мы с тобой еще в нашем классном кабинете дежурим? – задержала Маша собравшуюся уходить подругу.
– Ой, забыла! Маш, к нам сегодня гости придут: Олег с родителями. А мне еще надо маме помочь салаты сделать. Подежуришь за меня, а? Ну, пожалуйста!
– Ладно, иди делай салаты. Я сама все помою.
–Машка, спасибо тебе огромное! Ты настоящий друг!
– Кто бы сомневался, – пробурчала Маша вслед подруге.
Маша прекрасно знала, что Марина Канина ненавидит готовить, но сделала вид, что поверила ей. «Одна я быстрее все сделаю, чем вместе с Мариной», – подумала Маша и начала поливать цветы. Помимо этого нетрудного занятия, дежурство в классном кабинете включало в себя устранение пыли с парт и учительского стола, а также мытье полов.
Когда кабинет сверкал чистотой, а тряпочки были аккуратно развешены на батарее, Маша погасила свет и вышла на улицу. Вахтер на первом этаже – пожилой мужчина – спросил:
– Это что же за безобразие такое! Дети до ночи учатся! Из какого ты класса?
– Из десятого «Б». Да Вы не переживайте, дядя Ваня. Еще совсем не поздно. Просто у нас был исторический кружок, а потом я в классе дежурила. До свидания.
– До свидания, до свидания. Я сегодня, кстати, последний день работаю. На пенсию уже пора. Осторожней там, под ноги смотри, а то темно уже.
– Хорошо, я буду осторожна. Мы будем очень скучать по вас, – крикнула уже с крыльца Мария, но вахтер наверняка ее не слышал. «У него же со слухом плохо», – подумала девушка и пошла домой.
На улице действительно было уже темно и довольно прохладно. Маша застегнула джинсовую курточку и побежала домой. Именно побежала, потому что такие торопливые шаги нельзя назвать даже быстрой ходьбой. Девушка не была любительницей ночных прогулок. На секунду она остановилась у заброшенного дома: теперь, в темноте и при шквальном ветре, он выглядел особо зловеще. Девушке показалось, что она услышала чьи-то шаги за спиной. Маша снова заторопилась домой, подумав: «Ветер, наверно шумит». Но не успела она пройти и нескольких шагов, как чьи-то цепкие пальцы схватили ее за плечо. «Марина», – молниеносно пронеслось в голове девушки.
Глава VIII. Встреча
Мария обернулась и вскрикнула от неожиданности: перед ней стояла не Канина, а какая-то незнакомая женщина. Ее бледное лицо обрамляли темные растрепанные волосы, а фигура казалась какой-то несуразной. Быть может, из-за болезненной худобы и высокого роста. Одежду заменяли какие-то лохмотья.
– Маша, мне нужно с тобой поговорить, – протянула она руки к девушке.
– Кто вы? Откуда вы знаете, как меня зовут? – Мария инстинктивно попятилась назад. Женщина подошла к ней еще ближе.
– Маша, не бойся меня. Я тебе не сделаю ничего плохого.
– Я вас не боюсь, – соврала Мельникова. – Я вас просто не знаю.
– Ты все узнаешь. Ты должна узнать.
– Что узнать? Я вас не пониманию. Извините, но мне пора домой. Меня бабушка ждет. Она будет переживать.
Мария развернулась, чтобы уйти, но незнакомка неожиданно схватила ее за руку так сильно, что девушка вскрикнула от боли.
– Извини, – убрала руку женщина. – Пожалуйста, не уходи. Я живу вон в том доме, – она указала на заброшенный дом. – Пойдем, там поговорим. Там лучше всего.
– Я думала, что в этом доме давно никто не живет...
– Я там живу. Не одна. Я вынуждена скрываться. Пойдем, – женщина сделала попытку обнять девушку.
– Никуда я с вами не пойду, тем более в этот дом, – Маша попятилась назад. – Кто вы вообще такая? Что вам от меня надо?
– Ну хорошо, мы не будем заходить в дом, только не уходи. Давай здесь поговорим, но хотя бы от дороги отойдем.
– Я даже не знаю... Ну, только не очень далеко, – согласилась Мария.
Девушке было безумно страшно в темноте разговаривать с какой-то неизвестной ей женщиной, но еще безумнее было ее любопытство. Да и вид этой женщины внушал не страх, а скорее сострадание и сочувствие.
Перебирая в своей маленькой однокомнатной квартирке огромную кипу книг, Игорь Клевин вдруг резко встал с дивана и стремительно помчался на кухню.
– Игорь, ты куда? Тебя оса ужалила? – спросил помогавший ему Андрей Кудрявцев.
– Андрюх, у нас же тут картошка жарится! Как мы могли забыть!
– Действительно, как это мы могли забыть... Тебе помощь нужна, или один блюдо реанимируешь? – Андрей, как и всегда, говорил очень тихо, но квартира была небольшой и поэтому его было прекрасно слышно.
– Один справлюсь. Ты лучше книги сортируй. Откладывай все по Древнему Египту. Завтра на занятиях кружка буду объяснять.
«Надо бы еще не забыть статуэтку взять», – пробурчал себе под нос Игорь и поставил на стол сковородку.
Усевшийся на табурет Андрей внимательно посмотрел на приготовленное блюдо, потом осторожно его понюхал и прокомментировал:
– Ничего, вполне съедобно. Как будто в углях печеная. Вспомним школьные походы.
У Игоря вид блюда аппетита не вызывал, а даже наоборот – отбивал. Он проткнул вилкой кусок темно-коричневой массы и, зажмурившись, отправил его в рот.
– Кстати, да, вполне съедобно. Только посолить забыл. Андрей, подай, пожалуйста, солонку.
– Жениться тебе пора! – подвел итог Андрей, поставив на стол оригинальную солонку в форме груши.
– Ни за что! Я же тебе уже сто раз говорил: денег нет – это раз, кандидатскую некогда будет писать – два, подходящую девушку еще не нашел – три, да и привык уже к холостяцкой жизни – это четыре.
Андрей выключил газ под кипящим чайником и грустно сказал:
– У меня те же причины, за исключением диссертации.
Маша внимательно посмотрела в глаза собеседницы, бледное лицо которой освещала луна. Читалось в этих глазах какое-то непонятное страдание, какая-то боль. Женщина взяла руку девушки в свою и начала торопливо говорить, словно боялась чего-то:
– Маша, ты мне, наверное, не поверишь, и будешь права. Но ты должна знать то, что случилось много лет назад. Скажи мне, что ты знаешь о своей матери?
– А какая вам разница? Почему вы вообще меня об этом спрашиваете? Кто вы такая, чтобы задавать подобные вопросы?
– Поверь мне, я имею право. Кто твоя мама?
– Я не хочу с вами об этом разговаривать. Моя мама умерла. И уже очень давно, – Маша развернулась и собралась уйти, но незнакомка снова схватила ее за руку.
– Подожди! Маша, я твоя мама...
Мария оглянулась – маленькая слезинка скользнула вниз по ее щеке: «Как она может говорить подобное? Какая злая и нелепая шутка... Как она смеет шутить так жестоко?»
– Я понимаю, трудно в это поверить, но то, что я сказала – правда. Тринадцать лет назад я ввязалась в очень опасную игру. Мне стали угрожать. Я должна была для всех умереть. А сейчас живу с одним человеком – хорошим человеком – в этом доме. Но никто не должен знать, что я жива. Машенька, ну что мне сделать, чтобы ты поверила?!
– Ничего. Я все равно вам не поверю. Моя мама никогда бы не бросила меня, и не стала бы организовывать свою мнимую смерть. Она умерла, и вы не имеете права оскорблять ее память. Что вам вообще надо от меня? Денег? У нас с бабушкой их нет. Оставьте нас в покое.
– Маша, послушай...
– Отпустите меня, – тихо сказала девушка. – Так нельзя. Это неправильно. Зачем вы все это говорите? Я все равно вам не поверю.
Мария вырвалась из рук женщины и, не оглядываясь, побежала домой.
– Маша! – услышала она голос новоявленной «матери».
– Ну что ей еще от меня нужно? – подумала девушка, не сбавляя бега.
– Никому не говори, что видела меня.
На огромном комоде из красного дерева стояла маленькая статуэтка, которая и приковала к себе взгляд Игоря Клевина. Позолоченная фигурка сфинкса выглядела очень красиво и изысканно. Несмотря на то, что статуэтка сделана уже в наши дни, в ней таится какая-то необъяснимая загадка древности, какая-то особая притягательность. Андрей заметил задумчивый взгляд Игоря и спросил:
– На занятия завтра возьмешь?
– Да, покажу ребятам. На книжных картинках он все же не так выглядит. Кстати, – повернулся Игорь к Кудрявцеву, – у нас в школе свободна вакансия вахтера. Не хочешь устроиться? Я, конечно, понимаю, что это не предел твоих мечтаний. Да и вообще это не твое. Но пока будешь искать другую работу... Хоть что-то заработаешь. Да и я всегда рядом буду, так что на переменах скучать не придется.
– Я даже не знаю, – задумался Кудрявцев.
– Да что тут думать, Андрей? Соглашайся! Сейчас я звоню директору, а завтра твой первый рабочий день. Хорошо?
– Ну, хорошо. То есть нормально: не могу сказать, что уж очень хорошо. Можно попробовать. Это, конечно, не то, что мне хотелось бы, но пока за неимением лучшего...
– Андрей, я звоню!
– Ну звони... Может, директора еще и дома нет...
– И не надейся! Завтра выходишь на работу.
Маша вбежала в дом и, бросив на пол сумку, начала трясущимися руками расстегивать куртку.
– Машенька, ну наконец-то! – послышался с кухни голос Тамары Алексеевны. – Тебя так долго не было, я уж переживать начала. Хотела идти встречать. Что с тобой? – спросила женщина, выйдя в прихожую.
