Лада Лузина - Любовь - не сахар, сахар - не любовь
- Что тебе ясно? - спросила я, окрысившаяся и сбитая с толку.
- Почему я изменил невесте и запал на тебя, как последний лох, - заорал Шурик. - Ты меня приворожила. А еще совестливую из себя корчила!
- Я?!! - искреннейше изумилась я.
На его лице появилась слабая тень сомнения.
- Будешь отпираться? - уточнил он угрюмо.
- Но я ничего не делала…
- Хо-ро-шо, - грозово выговорил он по слогам. - Слушай сюда.
История, рассказанная Шуриком, показалась мне попросту глупой. Отоварившись, он решил прогуляться по набережной возле театра, где, как в каждом курортном городе, тусовались торговцы всякой всячиной: поделками из ракушек, бисерными фенечками, бусами из янтаря.
Там же сидела молодая гадалка на картах Таро с искристыми, зазывными глазами. Барышня улыбнулась ему и предложила погадать.
- Ну, теперь мне все понятно! - раздосадованно перебила я.
- И я согласился. Понимаешь, мне очень хотелось знать, что у нас с тобой дальше будет, - признался Шурик. И на секунду снова стал теплым - моим.
- А она карты свои непонятные разложила, потом ладонь мою взяла, затем в глаза заглянула и заквохтала: «Проблемы у тебя, парень. Есть у тебя любовь большая, но не настоящая. Приворожили тебя насмерть. К сильной колдунье девушка твоя ходила. Фотографию твою носила. Та тебе иголкой сердце проткнула. Беги от той, кто это сделала, дальше чем видишь, иначе она тебе сердце пополам разорвет». Вот. Скажешь, неправда это?
- Но у меня ведь и фотографии твоей нет! - отчаянно напомнила я.
- Откуда я знаю, может, ты ее заранее у Линды стащила!
- Да гадалка тебя просто на понт взяла. Сама небось охмурить хотела.
- Нет. Я ей верю, - уперся Шурик. - Немедленно звони своей ворожке и развораживай меня обратно! Я к Линде вернусь! Насильно меня никто любить не заставит!
- А вот и заставит, - звонко сказал кто-то. - Уже заставили!
Мы вздрогнули. На пороге комнаты стояла Линда. Она материализовалась так бесшумно и внезапно, что вначале мне почудилось: это лишь привидение, порожденное моим страхом неизбежного финала и раскаяния.
Но это была она, во плоти и крови. Хотя и осунувшаяся, еще более бледная, чем обычно. Моя подруга. Его невеста. Она слышала все!
От стыда я тут же залилась алой краской до ушей.
- Это я тебя приворожила, - отчеканила нежданная пришелица.
Лицо ее выражало презрение, если не сказать брезгливость.
- Ты? - не понял Шурик. - Но как же, чего же я тогда к ней?… - Он осекся, поняв, что сказал лишнее.
- Не хорохорься, я все знаю. - Линда смотрела на нас, как на последних тварей на земле. - Я тебя не к себе, а к ней приворожила, пятьсот долларов ведьме выложила. Проверить хотела, выдержит твоя любовь такое испытание или нет. Потому что абсолютная любовь все пересилит, ничего ей не страшно. А ты сразу сдался. Мы с колдуньей и день, и даже конкретное время оговорили, когда тебя к Маше потянет. И ты полез на нее точно по часам. Минута в минуту. Я сверяла. Машка и то сильней тебя оказалась - несколько часов сопротивлялась.
- Чего-то я не понимаю… - смутилась я.
- А ничего непонятного нет. Мне хотелось понять, как далеко Шурик зайти может. А ты, спасибо тебе за это, - пренебрежительно похвалила она меня, - всячески его сдерживала и пресекала. Сторониться начала. Вот мне и пришлось срочно тебя фотографировать, сканировать и ведьме по электронной почте высылать. Чтобы она тебя тоже…
- Она приворожила меня к Шурику? - вскричала я, не веря в нелепость услышанного.
- Да. Но я к тебе не в претензии. - Линда поглядела на меня свысока, неприязненно сморщив губы. - Ты мне в вечной любви не клялась, да и вообще держалась, как могла. А потом, я всегда знала, что ты - животное женского пола и руководствуешься отнюдь не головой. Потому тебя и выбрала…
- Так вот зачем тебе подруга понадобилась? - грозно набычился Шурик. - Маша, - развернулся он ко мне, - я умолял ее: поехали отдыхать вдвоем, а она уперлась как осел. Одна подружка отпала, так она другую потащила. Теперь мне все понятно. Ты со своей идеальной любовью окончательно умом тронулась! Людей за подопытных кроликов держишь, эксперименты на них ставишь…
- А вы и есть кролики, - с отвращением фыркнула Линда. - Все ваше счастье - скакать, жрать да трахаться.
- Ты меня больше не увидишь! - сорвался Шурик на крик.
- А я и видеть тебя не хочу, - отозвалась невеста. - У меня уже билет куплен. Я сегодня уезжаю. Прощайте. Вы друг друга стоите.
- Ты что, так нас заколдованными и кинешь? - испугалась я.
Линда обернулась. Никогда в жизни я не видела у нее такого злого, уродливого - такого живого лица!
- Не беспокойся, - процедила она свирепо. - Завтра же схожу к ведьме, закажу отворот. Обещаю: смотреть друг на друга не сможете!
* * *Стоял октябрь, но Киев утопал в снегу. Колкие снежинки лезли в глаза, в нос, царапали губы. На землю сыпались микроскопические осколки льда, осколки зеркала Снежной королевы. Наверняка она была чем-то похожа на Линду - такие же тонкие, правильные черты и белое, острое лицо, красивое, но совсем не хорошенькое. Совсем не хорошая, она словно бы отворотила меня от любви.
Прошло два месяца, а я по-прежнему ежилась и смотрела на мужчин опасливо, не веря им и себе, боясь чувственных всплесков. Я никак не могла смириться с мыслью, что то, что казалось мне такой огромной сияющей любовью, было лишь результатом чьих-то равнодушных манипуляций. Правда и ложь перепутались, сплелись в моем мозгу в один липкий, гнойный клубок.
Мы разъехались в тот же день, но никто не звал никого себе в попутчики. Оба - и я, и Шурик - чувствовали себя изнасилованными, растоптанными и подсознательно считали друг друга, пусть косвенно, но виновными в этом надругательстве над телом и душой.
Вернувшись в Киев, я съехала с квартиры и сняла новую, очень удачно, недорого и почти в самом центре, на улице Франко. Линда не знала мой новый телефон. Она исчезла из моей жизни и в то же время осталась в ней навсегда. Ее фраза «Ты - животное женского пола!» посеяла во мне прочный комплекс. Я стала стесняться своих порывов, своих чувств, я уже не верила в свою способность любить. Не верила ни в любовь, ни в дружбу, после того как женщина, которую я считала подругой, использовала меня так небрежно и хладнокровно для своих абстрактных умозрительных целей. Счастливое опьянение двух лучезарных недель на Феоленте обернулось долгим тошнотворным похмельем - отравлением души.
«Так прощаемся мы с серебристой, самою заветною мечтой…» - ныла в голове насмерть прилипшая песня. Но мелодия ее изменилась, стала обреченной, как похоронный марш.
Общие знакомые рассказывали, что Линда встречается сейчас с другим - каким-то застегнутым на все пуговицы банкиром. Интересно, ставит ли она над ним свои эксперименты? И кто из подруг стал ее новой жертвой: Таня, Оля, Ира? Нет, Ира вряд ли, ведь именно она дала в свое время Линде адрес ведьмы и она же продиктовала его мне. «Линда сказала, что хочет приворожить к себе жениха, - охотно насплетничала приятельница. - Но ведьма, видно, попалась некачественная, после ее ворожбы они и двух недель вместе не прожили. Зря ты туда идешь…»
Я не знала, зачем иду к ней. Снег лез за ворот куртки, бил по лицу. Я вынула занемевшую руку из железной от мороза перчатки и нажала код подъезда - «333». Парадное открылось. Третий этаж. 33-я квартира - сплошные тройки. Спасибо, хоть не шестерки. На двери сияла золоченая табличка с надписью:
Иванна Карамазова
Неожиданные изыски для тетки-вещуньи.
А может, она вовсе не тетка, а высокая рыжеволосая красавица с болотно-зелеными косыми глазами?
Я позвонила, как было оговорено: раз, два, три. В ответ раздался мощный собачий бас (естественно, у ведьм всегда кошки или собаки!). Я услышала сбивчивые шаги. Голос:
- Кто там?
- Назначено. - Где-то я уже слышала это?
Двери открылись. На пороге стояла не тетка и отнюдь не красавица - худая вострая девица в шелковой пижаме и золоченых восточных тапочках с загнутыми носками. На растрепанной голове угнездилась нелепая черная шапочка, похожая на тюбетейку без рисунка. В полусогнутой руке барышня держала сладко-пахучую сигарету «Captain black».
Смерив меня прищуренным взглядом, девица махнула рукой: «Заходи». В двух шагах от нее сидел здоровенный черный ньюфаундленд и оптимистично вилял хвостом.
- Он не кусается, - бросила хозяйка. - Раздевайся и давай в комнату.
Оставив меня у вешалки, она почапала куда-то в глубь квартиры, обернулась и кинула небрежно:
- Ты за рулем?
- Нет, - ответила я задубевшим на морозе голосом.
- Тогда сейчас согрею тебе вина, оттаешь. Ну и морозище на улице!
Неужели она колдунья?
Квартира была старой, с чрезмерно высокими, укутанными пушистой паутиной, потолками. В комнате горел камин. Такой огромный (прямо как в кино!), что даже я, при своем немалом росте, едва доставала подбородком до каминной полки. Карамазова склонилась над небольшим столиком, заставленным бесчисленным количеством загадочных баночек, скляночек, пузырьков и несколькими вполне объяснимыми бутылками со спиртным. Разлив вино в стаканы, девушка быстро подмешала туда каких-то трав, порошков, ягод и, став на колени возле камина, примостила сосуды в специальные металлические гнездышки над огнем.
