Георгий Эсаул - Алиса Длинные Ноги Искуплениеъ
Не назначают меня самой лучшей танцовщицей, Магрибские философы высоко оценивают мой танец, пророчат ему славное будущее, но утверждают с потрясением почвы и ягодиц:
"Можно стать великим ученым, выдающимся колдуном, лучшим полководцем с перьями на животе, но профессия танцовщицы не ставит одну нагую девушку выше другой - молекула чая не выше по рангу молекулы фиолетового крепкого.
Все танцовщицы хороши, все - одинаковые воздушные шарики с наступательным потоком мыслей между ног!"
Хихикали философы, трогали меня пальчиками, отпрыгивали, сулили Принца на зеленом коне, забыли о смуглокожих красавцах с железными руками!
Не упаду в припадке со стола в кабаке, зажму свою боль грудями, а сейчас, милая моя подружка, Дуди, поборемся в грязи, тайно, чтобы нас никто не видел, не бросал нам на пупки золотые сольдо и платиновые рубли!
Выразим в потешной, шутовской драке наше отношение к нехорошим философам и военным браконьерам с котелками между ног, а не на головах.
В Магрибской армии воины подвешивают котелок к гениталиям; голову не жалеют, а мужское достояние берегут, лелеют, потому что без головы призрак проживёт, а без мошонки - место в музее призраку, не нужен он в Мире мёртвых, где разврат превратился в норму мёртвых отношений!"
Феи срывают друг с дружки одежды - одежд мало, но танец длится вечность!
Руки мои размякли, я засветился, сучил ножками по опавшим листьям - не понимал: зачем Феи раздеваются, почему упали в грязь и шаловливо проказничают, борются в грязи, если рядом - свежая трава-мурава с запахом материнских оплеух?
Я почувствовал, как подо мной вырастают мухоморы в красно-белых шапочках, а в глубине души родилась пограничная нежность с мягким светом рождающихся зайчат.
Я бы обнял Мир, полетел с горы вниз головой - сельский житель с мечтами о собственной кобыле!
Феи катались, чумазые, но в то же время ослепительно чистые в устремлениях, мыслях, движениях, страстных поцелуях по всему телу, словно искали жемчуг в грязи.
Два часа феи барахтались, выражали свои чувства, изгибали пространство и время, которые гречишным мёдом застыли между ягодиц и грудей!
Растворились, улетели, оставили после себя развороченную грязь и белые чулочки - символ плодородия.
Я раскинулся на влажных листьях, лениво плевался в суетливых козлобородых гномиков - племянников чёрта, вглядывался в нависающее квадратное небо и не боялся, что на меня свалится летающая тарелка с зеленорылым драконом.
Умер бы от голода и ревматизма, но, вдруг - словно линия фронта по мне прошла - сильнейший удар лаптем по голове, железные руки подхватили меня за бедра, подбросили - мяч я в теле человека.
На поляне стояла бабушка - страшная, скрюченная, зловонная - полная противоположность торжеству фей, их искрам; нос старухи - меч чёрта.
Возле колдуньи - я сразу догадался, что ведьма материализовалась, пришла ко мне с шабаша - лежала кучка хвороста - гнилые ветки, шишки, - лесная дребедень без вкуса и без запаха, как выдохшееся фиолетовое крепкое.
"Заложил в себе краеугольный камень будущего познания танцовщиц? - ведьма погладила меня по правой щеке бородавчатой ладонью с татуировками: кони, люди, вепри, драконы, и птеродактиль на фоне Восходящего Солнца. - Гордишься, что подглядывал за феями озорницами?
Они - сотканные из Лунной лжи - надеялись, что в чащобе оставят тайну своих отношений, уединятся, чтобы улитки не сожрали их красоту.
Возможно, надеялись, что кто-нибудь подсмотрит, но надежда - робкая, тщедушная, на тонких ножках кастрированного гнома.
Ты - сын тьмы - подсматривал, возносился мыслями в чертоги Магрибского колдуна Фирца!
Познал себя, возгордился, и в падении души доказал себе, что ничего подобного в жизни больше не увидишь, поэтому - жизнь - тлен, известковый нарост на черепе орка.
Возьми, парень - ляжки у тебя с ярмарки - мой хворост, помоги бедной пожилой женщине донести сучки до русской печки с остывшей кастрюлей щей!"
"Ведьма ты, а не женщина с огромными колоколами грудей! - я плюнул в старушку, но попал себе на портки, сконфузился - не видят меня друзья, но чувствуют, что потерпел поражение, унизился, стал олицетворением косорукости и искривленного рта жабы! - Нормальная женщина на ярмарке мужей и любовников подыскивает, а не забирается в середину леса за живородящим хворостом; сучки около дома валяются - жги ведьм до посинения пальцев на ногах!
Плоти моей отроческой ты возжелала, старуха, а я не отдамся, не поддержу плохое, потому что воодушевился, купаюсь в розовых мечтах после подглядывания за лакированными феями!
С этого момента я возвысился до добрых поступков, но не для тебя, исчадие ада, невеста чёрта, прислужница лукавого!"
"Твои слова лишь увеличивают пропасть между нами, озабоченный юноша с глазами похитителя семечек для воеводы! - ведьма легко взвалила на меня связанные сучья - не меньше трех пудов - вес приличной танцовщицы. - Не двинешься без меня, заколдовала я тебя на повиновение мне, дурное говорил, а думал - мысли твои помойка - ещё хуже, попахивают карцером с солеными огурцами.
Не хотел по доброй воле - по злой понесешь, глаза твои превратятся в миски для супа, а будущее - испытание тебе наколдую в будущем - закачаешься, собачку Мумуку пригреешь на груди тощей, змеиной!"
Меня через колено - крепкое, железное - перекинула, портки сорвала мои (я стыжусь голых ягодиц, не мыл с рождения), веткой розы с ядовитыми шипами меня по непотребностям стучит - крови озеро!
Ослаб я, мычу, знаками показываю, что превращаюсь в колоду для рубки мяса.
Ведьма сжалилась - перца толченого мне в раны и в очи насыпала, за собой повела в Храм Судьбы, где русалки фиолетовые, баклажанные.
Я за ведьмой - покорный в движениях, но бунтарь в мыслях - поплёлся, вспоминал фей, и старуха ведьма в воспоминаниях приобретала черты газели.
Старуха сдвинула мшистый камень под тысячелетним дубом, протолкнула меня в проход - не задний и не передний, а - волшебный, для матерей-героинь.
Просторный туннель - малахитовый, с горящими волшебными факелами и скабрезными рисунками - потешно, занимательно, но не для зачарованного паренька с вязанкой дров на горбу.
"С наслаждением утопила бы тебя в стакане с фиолетовым крепким, но слишком для тебя кара слабая, цветочная! - ведьма пинала меня, гнала перед собой - так мельник подгоняет жену. - Ловушки в тайном королевском проходе - смертоносные, много их, больше, чем волос на п...е представительницы низшего класса.
Каждую ловушку испытай, почувствуй себя рыцарем в гномьей шкуре!"
Не солгала злая ведьма с вишней-бородавкой на кончике носа.
Плиты подо мной расступались; ведьма меня на веревке в ад сбрасывала, в огонь и стоны освежеванных трупов.
Поднимала - не выгодно кряхтящей свинье-колдунье, чтобы я разбился, сгорел раньше окончания всех мук.
Стрелы замаскированы под факелом - ведьма меня на стрелы толкала; протыкали в разных местах, ранили, но ловко, умело старуха поворачивала меня, будто ежа, чтобы не убился об острое!
Ловушки с пауками - грызли меня насекомые, и жуки гигантские пинали, глумились над моей молодостью, входили в меня длинными усиками, бранили за нечистоплотность - страх для мальчика в семье дураков!
Выжил, выдюжил, вышел из подземелья окровавленный, без портков, левое ухо на ниточке болтается, а на мошонке - гном дохлый - сам убился, или я его пристукнул, как комариного эльфа.
Старуха посадила меня в корыто для поросят, облила едкой жидкостью, влила в глотку ведро фиолетового крепкого, и от вина я подобрел, увидел в пожилой колдунье первозданную красоту Природы с хрустальными ручьями и скромными русалками на леших.
"Не доверяй своей способности лязгать мечом и клацать челюстями в женской бане! - старуха ведьма бережно сняла с меня хворост, а я ощутил блаженство кролика в стране капусты. - За феями в грязи наблюдал, ничтожный червь у подножия горы Барбарис!
Думаешь, что ничего подобного или лучшего в жизни уже не увидишь, потому что бОльшая радость сведет тебя с ума, бросит в пучину, где сверкают очи голодных упырей!
Нет, воин с плоскостопием третьей степени!
Увидишь в Будущем нечто обволакивающее, отчего ум твой выплеснется грязными помоями, чувства обострятся; станет противен запах товарищей, а фиолетовое крепкое и танцы на столе в кабаке покажутся пошлыми, низменными по сравнению с капризом двух красавиц.
Увидишь, ущипнешь себя за правую ягодицу - не спишь ли, и на ягодице татуировка - лев и собачка, как в Королевской опочивальне на подушке Короля Якова.
Подумаешь, что увиденное - твоя мечта детства, цель твоей жизни, Правда и Истина в одном золотом кувшине!
Но в то же время чувство противоречия порвёт твои щегольские солдатские портки: неужели, Правда и Истина поместились в двух голых женщинах, подобных Солнцу и Луне?
Почему Истина - не в колодце с лягушками, а Правда - не в самой чёрной дыре в самом центре Вселенной?