Магнус Миллз - Схема полной занятости
– Но я все равно карточку не могу отметить, – сказал он. – У меня нет карточки.
– Можешь, – сказал я. – Мы с тобой – в одном экипаже, потому и карточка у нас с тобой одна. Как только выучишь, что тебе делать, мы сможем пробивать ее в самом начале десяти минут.
– А, понятно, – пробормотал он с прежним недоумением на лице. – Кажется.
Пока Джонатан брел к центральной проходной, я понял, что парнишке в первый день досталось: мало того, что пришлось учить маршрут, но еще и знакомиться с разными депо, а у каждого – свои особенности. И в то же время я понимал, что скоро он ко всему привыкнет и через несколько дней одного и того же распорядка войдет в колею.
Тем не менее я сильно удивился, когда на следующее утро пришел и увидел, что наш «УниФур» уже стоит у рампы с работающим двигателем. Быстрого взгляда в кабину хватило, чтобы понять: печку включили и греет она очень мило. Затем появился Джонатан.
– Я сходил к Артуру за ключами, – сообщил он. – Поэтому решил, что неплохо бы ее завести и подогнать к рампе.
– О… э-э… молодец, – сказал я. – И он тебе дал ключи нормально, да?
– Да, – ответил Джонатан. – Без проблем. Мы даже славно поболтали.
– С кем? С Артуром?
– Ну.
– О чем?
– Обо всем. В Схеме он, кажется, с самого начала. Говорит, что определяет, кто на каком маршруте стоит, по тому, во сколько возвращают ключи.
– Похоже на Артура.
– И насколько я понял, на тех, кто уходит пораньше, он смотрит очень косо.
– Да, – сказал я. – Он сторонник полного рабочего дня.
– Кстати, – Джонатан помахал рабочей карточкой. – Я ее уже отметил, чтобы ты не тратил время.
– Спасибо. – Я взял карточку, которую он уже начал заполнять. – А баранку весь день крутить не хочешь?
Едва я это произнес, как понял, что замечание мое прозвучало необязательно и грубо. К счастью, Джонатан не расслышал, поскольку в тот момент к нам на погрузчике подъехал Крис Дарлинг.
– Вам сегодня шесть поддонов, – объявил он. – Все в «Блэквелл».
– Нормалёк, – ответил Джонатан, не успел я и рта раскрыть. – Лену будет чем заняться.
И в следующий миг он уже откатил дверь и принялся надзирать за тем, как Крис ввозит внутрь первый поддон. Ощущая собственную избыточность, я направился в кафе за чаем и пончиками. За столиком, наслаждаясь полным завтраком, сидел Стив Мур.
– Никак сачкуешь? – спросил я. – Восемь уже было.
– Это ничего, – ответил Стив. – Времени у меня много. Присядешь?
– Нет, спасибо. Мне через секунду ехать.
Я оглядел его столик. Там стояли не только тарелка яичницы с сосисками, грибами, помидорами, кровяной колбасой, фасолью и картошкой, но и хлеб с маслом на отдельной тарелочке, а также баночка конфитюра, тосты, чайник чая, чашка с блюдцем, молоко, сахар и лежали три разные газеты. Похоже, Стив окопался здесь надолго.
– Устраиваются же некоторые, – сказал я. – Сначала я вижу, как ты разъезжаешь по каким-то закоулкам, будто так и надо, а теперь устроил тут себе личную кормушку и перевариваешь международное положение.
Стив потянулся и расплылся в улыбке.
– А что? – зевнул он. – Поработай в Схеме с мое, так и привилегии какие-то заслужишь.
– Чем же ты занимаешься?
– О, сам знаешь. Немного того. Немного этого. Пользу приношу.
Стив это изрек с таким самодовольством, что меня это навело на мысль: он не расположен выдавать подробности той проделки, которую замыслил. А в том, что это проделка, я не сомневался. Ни один водитель не может рассиживать в кафе в восемь часов утра без законного на то основания. У Стива, со всей очевидностью, такое основание имелось, но он об этом помалкивал. Что же до его утверждения о привилегиях, заработанных долгой службой, – я отлично знал, что в Схему он пришел всего на полгода раньше меня! Однако я говорить ничего не стал, просто забрал свои пончики и ушел, а Стив со своей наглой физиономией остался за столом.
А на рампе Джонатан беседовал с Хорсфоллом, который явно покинул пределы конторы и вышел в свое типичное «скитание». Скитания эти сводились по преимуществу к тому, что он ходил и вынюхивал что-то по всему депо, заглядывал в «УниФуры» и другие места, куда ему только взбредало в голову. Вспомнив, что у нас на борту с прошлой недели еще осталась тележка, я инстинктивно дернулся было закрыть заднюю дверь, но увидел, что Джонатан уже об этом позаботился.
Потом посмотрел на эту парочку – они стояли футах в двадцати от меня. Интересно, что они могут обсуждать? Вероятно, ничего существенного, но мне пришло в голову, что Джонатан может оказаться одним из тех новичков, которые считают, будто быть с начальством «на равной ноге» – преимущество. Если так, его неизбежно ждало разочарование. О, я признаю, Хорсфолл – человек разумный, как и многие его коллеги. Но все равно я никогда не мог понять, что их вообще заставляет устраиваться на такие места. То есть начинали они водителями и складскими рабочими, как и большинство из нас. Некоторые происходили даже из службы механиков, однако в какой-то момент предпочли отказаться от нормального ремесла, чтобы помыкать остальными. Говоря попросту, я придерживался твердой веры, что у начальства имеются какие-то свои мотивы, отличные от мотивов большинства работников Схемы, а следовательно, обращаться с начальством следует крайне осторожно.
При этом бывают случаи, когда с ними важно поддерживать хорошие отношения. Перед отъездом из «Долгого плеса» я обнаружил еще одну записку Джорджа насчет тортиков, а это значило, что сразу по прибытии в «Блэк-велл» мне следует получить разрешение Осгуда.
– Ничего, если я днем заброшу еще один тортик? – спросил я, сунув голову в дверь его конторы.
– Ага, – ответил он. – Должно быть ничего. Если меня не будет, сунешь под стол.
– Нормально. Спасибо.
К этому времени естественная любознательность Джонатана побудила его всерьез заинтересоваться тортиками.
– Это просто побочная профессия моего помощника, – объяснил я по пути в «Ватный город». – Совершенно безвредная. Переброска нескольких коробок туда-сюда, только и всего.
Как и днем раньше, в «Пекарню Сандро» следовало доставить дюжину тортиков, и когда мы туда прибыли, Джонатан, к моему удовольствию, вызвался помочь их внести. Сандро, со своей стороны, был само дружелюбие – он даже настоял, чтобы мы задержались на чашечку чая.
– Итак, мой друг, – сказал он, – вы записались в нашу великую Схему Полной Занятости?
– Да, – ответил Джонатан. – Это моя первая рабочая неделя.
– Что ж, вам предстоят славные деньки, – объявил Сандро. – Славные, славные деньки.
Пока он это произносил, я снова вспомнил, каким почетом пользовалась Схема в глазах широкой публики. Сандро был самым работящим человеком, какого я встречал. Каждый день он по многу часов трудился у раскаленных печей вместе с тремя своими верными помощниками, а мы проводили жизнь в праздности, разъезжая повсюду на своих фургонах. И тем не менее он обращался к нам так, будто мы существовали на совершенно ином плане бытия, будто нас как-то особо отметила судьба.
– Да, – заметил я. – Вообще-то нам не на что жаловаться.
– Ладно, друзья мои, – сказал Сандро. – Увидимся завтра.
Он вручил мне тортик для дальнейшего путешествия, и мы попрощались. Пекарня его в то утро казалась почему-то особенно жаркой, и выйти наружу было вдвойне приятно. Я задержался на минутку, чтобы насладиться свежим ветерком, и тут по спине моей пробежал холодный озноб. У моего «УниФура» стояла фигура в черном пальто и черной фуражке с высокой тульей.
– О нет, – пробормотал я. – Это Несбитт.
– А это еще кто? – спросил Джонатан, уловив настороженность в моем голосе..
– Золотая Кокарда. Разговаривать буду я.
Несбитт не смотрел в нашу сторону, но я не сомневался: он полностью осведомлен о нашем приближении. Когда мы подошли, он стоял абсолютно неподвижно и рассматривал левое переднее колесо фургона.
– Доброе утро, мистер Несбитт, – выдавил я.
– Доброе, – отозвался он, не поднимая взгляда. – Рад, что вы вернулись. Ждать тут – несколько промозгло.
– Ну да, наверное.
– Так давайте же сядем все в кабину, а?
– Точно.
Под мышкой у меня подозрительно выпирала коробка с тортиком, а я шарил по карманам. Потом достал ключ, отпер дверцу и положил внутрь тортик, а когда обернулся, Несбитт не сводил с меня глаз.
– Смешной у вас синий.
5
– Что смешной? – спросил я.
– Цвет рубашки.
– Но это синий воротничок по инструкции. Несбитт уткнул подбородок в грудь и внимательно посмотрел на меня из-под козырька.
– Воротничок, может, и синий, – сказал он, – но не по инструкции.
– Раньше был по инструкции.
– А я раньше был грудным младенцем. Эта рубашка – прошлогодняя, поэтому избавьтесь от нее и вытащите свежую из ее прекрасной целлофановой упаковки. Вы же получили новую форму, я полагаю?
