Станислав Сенькин - Украденные мощи. Афонскиерассказы

— Да? А может, ты будешь просто делать свое дело?

Я продолжил угощать прибывших паломников, а Савва с дружелюбной улыбкой повел Илью в его комнату. Потом он вернулся и обидчиво заметил:

— Ты не думай, что ты самый добрый. Я знаю этого бродягу уже не первый год, и, поверь мне, он может довести до белого каления любого, — Савва посмотрел на часы. — Через десять минут начнется вечерня.

Илья поселился рядом с моей кельей и ночью, как у него было заведено, начал петь ирмосы с тропарями. Я внимательно его слушал, вдумываясь в слова, и вспоминал ту ночь, когда он вытащил меня из пламени.

Пожар начался так неожиданно, что родители не успели проснуться. Я подбежал к окну и попробовал открыть рамы; огненный дракон хотел сожрать меня и уже заполз в комнату, он извивался и расплескивался по ковру, забираясь на письменный стол и хватая плюшевые игрушки; у меня не было времени осознать происходящее и даже испугаться. Потом окно разбилось, и огромный пожарный, похожий на медведя из сказки, ворвался в комнату вместе со свежим воздухом, еще больше раззадоривая огненного дракона. Он схватил меня буквально из лап пламени и по пожарной лестнице спустил на землю, где я, накрытый одеялом, печально глядел, как сгорает мой старый мир.

Вдруг из маленького ребенка я превратился во взрослого. Тучи сгустились над моей головой, и солнце надолго скрылось из жизни. Когда мне было очень плохо, я ненавидел Илью за то, что он спас меня и тем самым обрек на страдания. Но время вылечило меня, я вырос, окончил университет, женился и устроился на хорошую работу.

Я слушал, как он поет, мой спаситель, униженный перед всеми человек, в которого и сам я бросал когда-то камни. Он пел пасхальный канон, и радость жила в его хрипловатом голосе.

Я не смог сдержать эмоции и прослезился. Теперь я раскаивался в том, что когда-то так грубо относился к нему. Я, наконец, оценил тот дар, который дал мне Господь руками пожарного, которого, как я потом узнал, звали Илья.

Легенда о вампире

Родиной отца Романа была Румыния. Он часто вспоминал Альба Юлию, свой аккуратный домик с садом и постаревшую мать, накрывающую на белом столе сытный обед. Он был хорошим мальчиком, толковым школьником и примерным сыном, пока разъяренная толпа не уничтожила коммунистический режим Чаушеску. Его отец был ревностным католиком и сторонником единой великой Румынии. Он часто приводил маленького Мирче — будущего монаха Романа со Святой горы — к соборному храму, где показывал выложенную на стене ратуши из разноцветных камней мозаику единой Румынии, которая в 1918 году состояла из объединенных Романии, Трансильвании, Молдавии и Южной Буковины. Столицей этой страны-однодневки был их родной город Альба Юлия.

— Смотри, сынок! Если бы не Советы, мы бы жили в великом государстве, — отец осторожно озирался по сторонам, перестраховываясь на случай слежки. Он не скрывал своей религиозной принадлежности и почти не скрывал ненависти к режиму, деятели которого занесли его в «черный список».

— Папа, а почему Советы правят нами?

— Тихо, тихо сынок. Красный дьявол захватил земли, где плохо чтили святейшего отца. В Трансильвании всегда процветала святая католическая вера, но сейчас и у нас, за отступление и дружбу с лукавыми эллинами, Господь попустил вавилонское пленение. Русские захватили все наши земли, но близок час — молитвами папы, мы скоро освободимся. Давай крестись, малыш, — они осторожно крестились по-католически и возвращались домой, где мать готовила им венгерский пирог.

Отец так и не дождался счастливого дня освобождения Румынии от коммунистов и погиб в том самом декабре восемьдесят девятого от шальной пули при штурме дворца Чаушеску. После этого маленький Мирче совсем отбился от рук и еле закончил школу. Его новой страстью стала музыка, ей он отдавал все свободное время. Мирче был рок-музыкантом и играл трэш — новомодный и очень жесткий стиль. Слова песен писал он сам, и они были наполнены темами отчаяния и сатанизма. Наркотики и женщины дополняли его насыщенную творчеством жизнь. Он был молод и горяч, носил усы, серьгу в ухе и черную бандану с белыми черепами и костями. Вся жизнь казалась тогда футбольным полем, на котором он с друзьями гонял мяч под рев восторженной публики.

Как давно это было! Казалось, прошла целая жизнь. Теперь он афонский монах, но кошмары-воспоминания о той лунной карпатской ночи до сих пор мучили его. Эта ночь!..

— Отец Роман, будь добр, подай мне вон ту корзину, — он вместе со старым схимником Гавриилом сейчас собирал виноград в афонском ущелье; близился вечер.

Монах подал состарившемуся в иночестве молдаванину нагруженную до верха плетеную корзину.

— Отец Гавриил, сегодня же полнолунье? Ха! День, когда вампиры обретают самую большую силу, — Роман было засмеялся над своими старыми кошмарами, но этот смех не был смехом победителя, но защитной реакцией на ужас, который когда-то испытала его душа.

— Да? Ты еще вспоминаешь тот случай? — отец Гавриил взял его за руку и внимательно посмотрел в глаза. — Забудь! Ты же теперь на Афоне.

— Я уже все забыл, давным-давно, — Роман отвел глаза. — Все? Больше не будем собирать?

— Да нет! Пойдем уже к машине, отец. Сейчас поедем в Продром. А сколько винограда мы собрали сегодня, Роман? А? Ты только посмотри, — они донесли две последние корзины к давильной машине, попрощались с рабочими и сели в старенький Hammer. Роман завел мотор и порулил в скит. Луна уже зависла над горой Афон, внимательно наблюдая за землей. Силы зла словно пытались найти брешь в молитвенной обороне афонского Христова воинства. Роман вновь вспомнил ту ночь, которая, прокляв его мирскую жизнь, благословила его на монашество. Он много раз уже рассказывал эту историю, часть братьев приняли его за болтуна, другие подивились непостижимому промыслу Божию, призывающему своих овец самыми невероятными способами.

…Все началось в баре, где музыканты его группы отмечали удачный концерт. Их группа называлась «Бешеные даки». Бар назывался «Пакатос».

— Как мы, Мирч, сегодня сыграли! Все Сибиу собралось на летнюю площадку. Придет время, мы завоюем и Бухарест, — друзья пили пиво с новыми подругами и горделиво хвастались своими успехами.

— Мы уже лучшие в Трансильвании, правда, Ион?

— Да! Я думаю, что и во всей Румынии тоже. По крайней мере, что касается металла.

Девушки восторженно слушали их похвальбу и пили дорогие коктейли. Мирче внимательно оглядел свою компанию, особенно полюбившуюся ему девушку по имени Мариша и выложил еще один козырь:

— Может быть, Ион, мы в скором времени выйдем и на мировую сцену, у меня на этот счет есть план.

— Какой же, Мирч? — все стали с интересом его слушать.

— В нашем мире, чтобы выбиться в люди, необходимо везде использовать рекламные трюки. Главное, ребята, не комплексовать. То, что мы с вами румыны, это для надменной Европы недостаток, но я придумал, как превратить его в преимущество. Мы назовем свой новый альбом «Вампиры из Трансильвании». Во всем мире при слове Трансильвания каждый дурак вспоминает графа Дракулу. Европейцам плевать на нашу культуру и историю; все, что им от нас надо, — так это чертовы вампиры. Так дадим же им то, что они хотят, и заработаем кучу денег.

— Это как, Мирч?

— Короче, можно выдумать такую историю, что нас, якобы, в Карпатах покусали вампиры, и после этого мы сами превратились в музыкантов-вампиров, и что каждый день мы выпиваем по литру крови, которую покупаем в пунктах переливания крови, — отличный рекламный трюк, пресыщенная европейская молодежь будет довольна. Один мой приятель учится в Оксфорде и переведет мои тексты на английский. Осталось только найти спонсора, который сможет нас продюсировать в Европе.

— Мирч, да ты гений! Вампиры из Трансильвании! Как здорово! — все стали оживленно обсуждать новый проект, смеясь и раззадоривая друг друга.

— Послушайте, а давайте сейчас поедем в Карпаты, устроим пикничок прямо у замка Влада Цепеша! — ну, кто бы мог предположить в юной красавице Марише подобный авантюризм? — Ион, Мирч, поехали, это же прикольно!

Осторожный Ион пытался сопротивляться:

— Не поздно ли? Уже темно.

— Нет, не поздно! — Мирче, уже изрядно охмелевший, был склонен к таким безумным затеям. — Поедем же и попросим графа Дракулу о помощи в нашем новом проекте.

Все стали смеяться и заказали еще пива. Потом Ион пригласил своего трезвого приятеля, который жил неподалеку от Сибиу, и они все, на ночь глядя, помчались на машине в Карпаты…

— Роман, что случилось? — отец Гавриил тревожно посмотрел на молодого монаха. — Почему мы остановились?

— Одну секунду, отче, я немного отдышусь. Что-то мне сегодня нехорошо, — Роман посмотрел на старинную башню, стоящую, как одинокая ладья, в эндшпиле, среди густой растительности.