Галина Емельянова - Жена моего врага (СИ)
Ему было стыдно признаться, но денег на такси у него не было. Ремонт машины, ремонт Костиной квартиры, а еще одному хорошему парню, бывшему сослуживцу купил и подарил панели для «бронежилета».
Он, чтобы преодолеть неловкость от Вариного отчуждения начал рассказывать, как им надо самим покупать себе амуницию, и ни на чем не сэкономишь, цена — жизнь, У сослуживца были то похороны, то крестины в семье, а жизнь его государству не так важна, как жене и малышам — двойняшкам.
Варя его не слушала, думала о чем-то о своем, но держала Алексея под руку, и прижималась, пытаясь согреться.
Наконец-то они переступили порог Лешиной квартиры.
Варя легла спать рано, отказалась от ужина, и Леха не грея, ел на кухне холодную гречневую кашу с кетчупом, потом смотрел на кухне телевизор, без звука. Боялся заснуть, вдруг позовет — не позвала.
Утром оказалось, что женщина уже собрала сумку, он лежал на кухонном диванчике и слышал, как она вызывала по телефону такси.
— Ну, вот и все, не пойду провожать. Спать, — приказал сам себе и уснул, так измотала его эта ночь напрасного ожидания.
Варя уехала, чтобы не запить от беспросветной тоски, затеял ремонт. С деньгами было напряжено, сидел на макаронах, да еще по старой дружбе ему привезли ящик просроченной тушенки. Тушенка была советская, действительно с мясом, а не непонятно с чем, как современная.
И спал и ел, и даже лишний вес стал набирать, а потом его вызвал следователь, тот самый с больной шеей.
— Присаживайся, лейтенант, вот ознакомься.
Почерк у Тимура был неплохой, мелкие, словно бисеринки буквы, ровные строчки.
«После минометной атаки, понял, будут идти на штурм, поэтому оставив укрытие, поспешил к окну, бросил гранату, первый боец был ранен или убит. Пока первый номер падал, я успел выстрелить его напарнику в незащищенное место, между шлемом и бронежилетом.
Один был убит, и его тело, я испачкавшись в крови, оттащил в подвал соседнего дома, и переоделся в его камуфляж, снял с труппа жетон. Остаться я не мог, наверняка после боя будут проверять близлежащие дома. Поэтому вернулся к амбалу, который все еще был жив, взвалил его на плечо, и одев балаклаву, вышел к федералам.
Нас обоих отравили в госпиталь. В госпитале меня записали, как Константина Емельянова. Я вызвался сопровождать раненого Егорова в М. Я должен был исчезнуть, потому, что Леха этот меня узнал, в бреду называл мое имя. Убить его было невозможно, всегда были рядом люди.
Вернуться к семье я боялся, казалось, что за мной следят. Мои хозяева обещали меня переправить за границу, как только я добуду паспорт убитого мной сержанта. Что я и сделал, это было нетрудно. Меня сгубила жадность, я вернулся за жетонами, в шкатулке их было не на одну тысячу долларов. Я хотел начать жизнь с чистого листа в свободной стране».
— Прочитал? Мы запрос местным органам отправили, чтобы тело Емельянова нашли, как найдут, в Ростов отправят, Я сам тебе позвоню, а там уж маму его надо привезти экспертизу ДНК делать. Если время будет, на себя возьми, ведь друг он тебе был.
— Так точно, боевой товарищ.
— С этим пока все, а теперь вот смотри, — и следователь положил листок с номерами жетонов, тот самый, что Алексей отдал «Бате».
Только теперь листок был прикреплен к официальному бланку, и напротив каждого номера стояла фамилия, имя, год и место рождения.
Что остается от человека после смерти? Дела, фотографии, видео. А от бойцов и офицеров еще жетоны или медальоны смерти.
Они бывают разные: простые с уникальным номером, выданные в военкомате, или с гравировкой родов войск, с иконами, все они, последний привет погибшего, «похоронка» современной войны.
И смерти нет, пока жива память, обо всех не вернувшихся с войны, и той великой, что была семьдесят лет назад, и локальной, о которой передавали вчера в новостях.
Успел «Батя», смог спасти, как всегда спасал, пусть не жизнь, но честь своих ребят. И пусть ни Леха, ни его командир многих и не знали, но это были «свои», ведь все мы по большому счету твои, Матушка России, сыновья.
А те, кто пасынки, и сыновний долг отдавать не спешат, или не хотят, о тех и память коротка.
Глава 11
Встреча. Варя
Варя вернулась из Москвы, только обняв детей, успокоилась, все позади, Какие любови, мужчины и прочая, дети, вот счастье, пусть тяжело, это даже лучше всякие глупости не будут в голову лезть.
Она помирилась с мамой, когда дети спрашивали о папе, она терялась, пока однажды, Жорка не спросил:
— Мама, а папа Леша в командировке?
— Он живой? — уточнила дочь.
Они сажали картошку на маленьком участке возле маминого дома.
— Какой он вам папа, просто хахаль. Поматросил и бросил. — Запыхавшись от работы, отрезала бабушка.
— Дядя Леша, просто друг, он живет в Москве.
— А когда мы в Москву вернемся, мама. Я так по нашему двору соскучилась, по подружкам.
— И я, и я — закричал Жора.
Дети, ее такие смелые, стойкие дети расплакались.
Варя бросила лопату, и присев на корточки обняла прильнувших к ее плечам малышей.
— Расти, расти неженок. Жизнь она крокодил, слопает, не подавится. — Вещала старуха.
— Все будет хорошо мои золотые, вот летом поедем на экскурсию, и всех проведаем, и друзей и подруг.
— И папу Лешу? — снова вернулся к запретной теме Жорик.
— Все работать, а то зимой без картошки кто-то останется.
В зале на диване спала мама, дети и Варя в спальне. Хорошо, что кровать детская была двухъярусная, а то бы пришлось Насте спать с храпящей бабушкой.
У Вари, ныли плечи, ноги, после дачных работ, но только уснула, приснился он, Леша.
Одет он был как жених, с цветком в петлице, и невидимые гости все кричали «горько». А вот невесты Варя не видела, но чувствовала, не она стоит рядом с дорогим и любимым мужчиной. Леха выглядел во сне усталым, грустным.
Варя проснулась и, встав пошла в ванную, там зажав ладонью рот, зарыдала в голос.
— Ну почему, почему все у нее не так, как у людей. И красотой бог не обидел и умом, и дети такие чудесные, и всю жизнь жить одной. За что, Господи, за что!
И сама себе ответила, это был знак, ведь могла потерять сына, и ничего не надо менять. Потом она представила, как если бы они вернулись в Москву, к Леше, в его однокомнатную квартиру, снова ярмо ипотеки, и все опять по кругу. Ну не в наемники, так в киллеры пойдет, где денег — то взять с банком расплачиваться? Они начнут ссориться, а если еще и маленького Алешку, они родят, а Варе очень бы этого хотелось, то вообще край.
Она, не замечая, пересказывала сюжеты любимых мамой сериалов.
Слезы высохли. — Нет, не судьба, пусть себе живет, там, встретит женщину, лучше нее, счастливее, женится.
Если бы кто-нибудь сказал, семнадцатилетней Варе, что так вот обернется жизнь, и любовь ее кончится грязью и болью, она бы не поверила.
Если бы кто-то показал ей, ее нынешнею, такую вот, плывущую по — течению жизни, она бы удивилась. Всегда думала, что смелая и храбрая, до отчаянности, теперь вот дорогого своего человека, другой отдает, и смиряется.
Но Варе казалось, сил любить нет, вернее ее любовь к Алексею всегда с ней, но пусть так и останется, он сам по себе, она с детьми отдельно.
А Алексей ничего этого, не зная, делал ремонт и, выбирая обои, думал о ней, понравиться — не понравиться.
А если утеплить лоджию, то там можно сделать кухню, а из кухни детскую, но делать это без Вариного согласия показалось ему смешным и глупым, и он просто сел в поезд, и поехал в Елец.
В городе цвела сирень, оказалось ее здесь так много, и яблонь и груш, и аромат этот кружил голову, как и ожидание встречи.
Он подъехал к дому и увидел саму Варю, она сидела на скамеечке и перебирала картошку, на голове миленькая косыночка.
Розы он вез из самой столицы, нежно абрикосового цвета.
Сначала Варя почувствовала аромат, нежный и почти забытый, потом увидела знакомую футболку, голубые глаза и ежик, рыжих волос.
Они стояли, обнявшись на виду у всего двора.
— Ждала, верю. Ты жди меня Варя, мне больше ничего не надо в жизни.
С балкона на них смотрели дети и Варина мама, соседи.
Галина Михайловна утирая слезы фартуком, все же не удержалась, чтобы не съязвить.
— А тещу значит побоку?
— Что вы, Галина Михайловна. Мы пока вот с Варей ремонт поедем делать, потом будем решать квартирный вопрос.
— Надеюсь, к школе решите.
— Я постараюсь.
— Вот и ладно, уже голубцы поспели, айдате кушать.
Так закончилось счастливо эта история.
