Масахико Симада - Царь Армадилл (пер. Г. Чхартишвили)
– Откуда мне знать? У мира плана развития нету. А если и есть, то специально составленный так, чтобы люди окончательно свихнулись. Да нет, какой там план – менструация и та приходит, когда захочет. А погода? То майское солнышко, то вдруг – бац! – тайфун. Уж поверь мне, мир катится себе на авось. И слава богу – так интереснее.
– Я знаю. Ты не обычная женщина. Я чувствую. Чувствую что-то очень сильное.
– Ты что, специалист по нечистой силе? Как, похожа я на привидение? Ой, какой у тебя взгляд чудной! Ты не заболел?
Я так вперился глазами в лицо Мадоки, что, кажется, даже косить начал. Перевел взгляд на зеркало заднего вида, дал газу. Впереди над шоссе нависли дождевые тучи. В Токио, наверное, льет… Какое-то время мы ехали молча, молчание надувалось воздушным шаром. Потом я вдруг чихнул, и невидимый шар лопнул. Мадока засмеялась.
– Сироты везде и всем чужие, где бы они ни были, куда бы ни отправились. Но зато они легко сходятся с людьми. Сироты – это просто вечные чужаки. Ну и пусть. Если один чужак повстречает другого, они могут идти вместе. Может, конечно, друг другу они так и останутся чужими, но дело ведь не в этом. Главное – не ошибиться в спутнике. И еще нужно уважать его.
– Вроде понятно ты говоришь, а вроде и не очень…
– Ничего, ты меня поймешь. Если не головой, так телом.
– Как ты его назвал – Арма Дилл? Симпатичное имя.
VIII
Вдали показался токийский район новостроек. Внушительный пейзаж: эскадра броненосцев-многоэтажек, окутанная туманом. Нет, не пейзаж – натюрморт. Полная безжизненность. Давящая, агрессивная декорация, призванная замаскировать манию преследования токийского сообщества чужаков. Такой, по крайней мере, увидел ее я. С улиц доносился отдаленный вой сирен, мчались куда-то полицейские машины и кареты «скорой помощи». Ежедневный фарс с участием убийц и воров был в разгаре; вовсю трудились экстремистские организации, сумасшедшие религиозные секты, бандитские шайки. Да, в этом городе ни язык, на котором я говорю, ни мои знания и привычки хождения не имеют. Здесь уже завтра может появиться Спаситель всех сирот царь Армадилл. Он примчится на велосипеде, оглядится вокруг и заиграет на своей волшебной свирели. Когда иссякнет вера в экономическое процветание и культурный прогресс, каждый поймет, что может полагаться только на самого себя. И царь Армадилл громко засмеется, вполне удовлетворенный. Да, да, да! Стоит чуть-чуть содрать кожуру с японской столицы, и она превратится в пустыню, по которой бродят заблудившиеся сироты. Я встретился с Мадокой, чтобы узнать ее, когда мы снова столкнемся в этом завтрашнем Токио. Она доверяет только своим инстинктам и собственному взгляду, безошибочно оценивающему мужчину. Сейчас она вновь отправится на сексуальный базар торговать своим телом, но теперь за нее можно не бояться – она под надежной защитой царя Армадилла.
– Тебе куда?
– В Синдзюку.
Мадока занялась макияжем.
– О’кей.
– А ты? Тебе есть куда пойти-то?
– Попрошу убежища у кого-нибудь из знакомых.
– Когда пристроишься где-нибудь, позвони. Я живу в центре.
Она написала на листке адрес и телефон, приложилась к бумажке напомаженными губами и сунула ее мне в нагрудный карман. Отлично, у меня появилась еще одна подпольная база. Там я всегда смогу дозаправиться мужеством.
Мы въехали на городскую автостраду, и джип сразу зачихал, закашлял. Почему в городе водителя обязательно охватывает раздражение? Ну, ясное дело, в Синдзюку так просто не проедешь – на выезде с автострады затор, пробка.
Что-то Мадока затихла. Э, да она прикорнула. Моя Богиня Счастья не ведает, что такое глубокий, мертвый сон. Язык, грудь, вагина Мадоки – это золотой рудник, разрабатываемый мужчинами. Тело Мадоки принадлежит всем, кто спал с ней. У нее, собственно, и нет единого тела – оно растащено по всему Токио, по всей Японии, по всему миру. Оно живет в телах ее мимолетных любовников.
Мадока, добрая фея, обменивается с ними частицей плоти, и так переполняющая ее жизнь распространяется по планете. Шлюха и есть добрая фея, во всяком случае ее младшая (а может старшая?) сестра. Ведь сколько радости и пользы приносит она людям! Помогает не заблудиться, учит жизни, придает мужества, радостно встречает и одаряет любовью, избавляет от лишних денег. Она живет бесшабашно и не задумываясь, день да ночь – сутки прочь, живет средь улиц, по которым текут людские и денежные реки.
Мадока вдруг встрепенулась – упала во сне, что ли? – открыла глаза и стала оглядываться по сторонам.
– Ты чего?
– Кто-то меня позвал. Где это мы? В Синдзюку? Уже приехали. Это ты меня звал?
– Да нет… Просто в этом городе полно людей, которым ты позарез нужна. Это они тебя зовут.
Мадока, даже зевая, умудрилась улыбнуться. Вот и мне послышалось, что кого-то издалека зовут по имени. Это сироты посылают мне радиосигналы.
Наконец затор на автостраде рассосался и джип вырвался из прямой кишки прямо в Синдзюку. Мы промчались под безразличными громадами небоскребов, проехали через мост, и тут Мадока сказала:
– Все, тормози. Пора прощаться – на работу я прихожу одна. На, это тебе на ночлег – и она сунула мне бумажку в десять тысяч иен.
Я выбрался из машины, выволок свою тележку.
– Ты – Богиня Счастья. Ты вернула меня к жизни. Да еще и денег подбросила. Спасибо.
– Привет Арме Диллу.
– Царь Армадилл отныне оберегает тебя.
– Ну, будь здоров, мальчик Акира. Может, еще покувыркаемся как-нибудь.
Напоследок она назвала меня именем моего духа-хранителя Саэки. И вот ее уже нет, исчезла за поворотом.
IX
Я шел себе по каменному тротуару, вдруг смотрю – чей-то велосипед стоит. Недолго думая, пристроил свой скарб на багажник, сел и покатил вперед, по веселому кварталу Кабуки. Мне не раз приходилось ночевать в ночлежке возле теплого источника, но на сегодня я решил найти пристанище поприличней. Я был в отличной форме и решил поискать женщину (а можно и мужчину), от кого исходил бы притягательный аромат.
Мадока зарядила меня энергией. Я открыл одну из целей своего паломничества, а может, и достиг ее. Соблазн самоубийства и страх безумия – непременные спутники паломника любой религии. Сопровождали они и меня в моем персональном паломничестве. И могу сказать, что я с честью преодолел оба эти испытания.
Пусть Мадока шлюха, но она нашла свое призвание – она женщина, дающая любовь. А мое призвание – быть незаменимым другом для всех бездомных сирот. Мадока черпает силы из океана, она всегда может к нему вернуться. Мне же возвращаться некуда. Но, возможно, в этом-то как раз мое спасение. Я нашел то, чего искал, паломничество завершено, но это не конец моего пути. Едва мне почудилось, что я уже ухватил царя Армадилла за хвост, как его уж и след простыл. Таков мой царь Армадилл. Мы будем с ним играть в догонялки до скончания века. И когда-нибудь он, конечно же, приведет меня к самому краю Земли…
Я слышу чей-то зов. Голос мужской. Что кричит – непонятно. Жму на педали, еду на голос. Возле кегельбана толпа народа, посередине – пустота. Там стоит молодой бородатый парень с проницательными и горящими глазами. Он тяжело дышит, в правой руке зажата дешевая зажигалка, в левой – бутылка из-под пива. Зеваки толпятся на некотором расстоянии, держат дистанцию: то ли наркоман, то ли псих, но так или иначе видно, что человек не в себе. Некоторые прохожие торопятся унести ноги от греха подальше. Те же, у кого любопытство сильнее осторожности, расположились метрах в десяти от ненормального и пялятся на него, ждут, чего будет. У ног мужчины пластмассовая канистра. Сам он на месте не стоит, то в одну сторону дернется, то в другую. Толпа соответственно шарахается то вправо, то влево. Настроение у зевак безмятежное: сейчас придет постовой и вмиг выяснит, в чем тут дело. Парень кричит по-английски:
– Япония прогнила насквозь! Меня от вас от всех с души воротит! Где ваша азиатская гордость? Ведь я тоже азиат, а вы меня и за человека не держите! Всем вам грош цена – политикам, интеллигентам, всем! Такой Японии не жалко, пусть пропадает пропадом! Вот я сейчас возьму и подпалю вашу гнилую Японию. Алла акбар!
Кто это такой, чего он хочет? Его речи мне вроде бы знакомы. Судя по виду, какой-то мусульманин, приехавший в Японию на заработки. Поговорить с ним, что ли? Не наломал бы сгоряча дров… Надо познакомить его с Откровением царя Армадилла.
Решено. Слезаю с велосипеда, протискиваюсь к мужчине, глядя ему прямо в лицо. Я до того спокоен – самому странно. Как будто сижу в стороне и управляю собственным телом с помощью дистанционного пульта. Никто меня не останавливает. Дух Саэки обещал: если будет опасно, он непременно меня предупредит. Все нормально, я под надежной охраной.
– Постой, – говорю. – Давай потолкуем. Дай-ка сюда бутылку. Я – паломник. На кой тебе этот терроризм? Поговорим спокойно, станем друзьями.
