Пабло Туссет - Лучшее, что может случиться с круассаном
В конце концов я оделся и направился к The First.
Мой Неподражаемый Брат еще не достиг папенькиного статуса, так что ему пришлось удовольствоваться надстройкой на улице Нумансия (что, конечно, ниже психологической планки Диагонали) в ожидании оставшейся части отцовского наследства, которая позволит ему обзавестись зимней резиденцией там, где его левая нога захочет. Но и без того он сумел оттяпать себе сто пятьдесят квадратных метров надстройки, где поместилось и джакузи, и совершенно необходимый музыкальный инструмент. Разумеется, пока это пианино, а не рояль, и места занимает немного. Маленькое неудобство состоит в том, что Дебюсси лучше звучит на рояле, но мой Неподражаемый Брат – человек терпеливый и знает, что всему свое время: пианино с «BMW» и роялю с «ягуаром-соверен».
В холле его дома тоже есть диваны и консьерж – причесанный волосок к волоску тип в какой-то хламиде цвета электрик, заменяющей униформу, – но лифтам куда как далеко до папенькиных, они просто поднимают тебя в надстройку, не выкидывая никаких штучек, противоречащих силе земного тяготения.
Звоню.
Открывает Lady First. Поцелуи в щечку. Выглядит она лучше, чем мне казалось по воспоминаниям. Просит меня пройти. В коридоре сталкиваемся со вторым из моих Обожаемых Племянников; вид у него не такой горделивый, как у первенца, и, похоже, это мальчик, судя по отсутствию сережек и бантиков. Он движется перед нами довольно непростым манером, напоминающим способ передвижения четвероногих, особенно крокодилов и прочих рептилий, однако опираясь об пол коленками, а не когтистыми лапами или другими соответствующими нижними конечностями, и уж конечно, без того изящества, которое придает волочащийся сзади длинный зигзагообразный хвост. С любой точки зрения – вполне примитивный способ, невольно заставляющий вспомнить о вырождении человеческого рода, чего так боялся Жан Ростан. Но на этом сюрпризы не кончаются: неожиданно он останавливается как вкопанный, садится на необъятных размеров задницу, неправильную форму которой еще больше подчеркивает обтягивающее синее трико, смотрит вверх и делает гримасу, загадочным образом напоминающую человеческую улыбку.
О ужас: у него нет ни единого зуба.
На меня накатывает дурнота, и, задрав повыше ногу, я стараюсь перешагнуть через него. Невестка, напротив, должно быть, уже привыкла к подобным вещам и без всяких явных признаков отвращения нагибается и берет на руки существо, уже очевидно проявляющее умственную недоразвитость, сопровождаемую пузырями и ничем не оправданными оплеухами, которыми оно награждает мать.
– Вероника, подойди-ка сюда, присмотри на минутку за Виктором, – произносит Lady First, повышая голос и обращаясь куда-то в дальний конец коридора. Поскольку мы были в гостиной одни, я сделал вывод, что «Виктор» – имя существа, и это еще больше укрепило мое подозрение, что передо мной мальчик. Просто невероятно: еще ни одного зуба, а пол уже есть. Тут же как из-под земли возникла собственной персоной Вероника, оказавшаяся толстым-претолстым тинейджером в гринписовской футболке и лиловых спортивных штанах. Мне она понравилась, и я любезно произнес «Привет»; откровенно толстые люди всегда мне по душе, будь они хоть борцы за чистоту окружающей среды. Существо, не прекращавшее неистовых телодвижений, перекочевало из одних рук в другие, и Вероника удалилась с ним куда-то вдаль по коридору, отчего моя симпатия к девочке укрепилась за счет чувства благодарности. Я не расист, но нельзя не признать, что человеческие детеныши здорово воняют, особенно на ранних стадиях развития; они смердят смесью приторных лосьонов, кремов против опрелостей, детской еды… словом, их окружает отвратительное пахучее облако, загрязняющее все и вся, вступающее с ними в тесный контакт.
– Садись где хочешь. Выпьешь чего-нибудь?
– Пиво есть?
– Кажется, нет.
– Водка?
– Наверняка.
– Виши?
– Может, газировки?
– Тогда я, пожалуй, выпью «Вишофф»: высокий стакан со льдом, охлажденная водка напополам с лимонным соком и какой-нибудь углекислой водой, если нет «Виши». Только не делай в миксере, потому что иначе из воды выйдет весь газ.
– Слушай, а может, обойдешься просто виски?
Я заприметил в мини-баре бутылку «Гаваны 7». Лично я предпочитаю «Гавану 3», она не такая сладкая, но чертов The First всегда покупает самое дорогое. Именно такого типа люди, дай им власть, заставили бы нас дышать чем-нибудь более изысканным, чем простой воздух.
– Дай мне бутылку рома. Я выпью из горлышка, не возражаешь?
– Бери, делай как хочешь.
Себе Lady First налила в невысокий стакан на два пальца виски. Она передала мне бутылку, схватив ее за горлышко и опустив, как будто собиралась нести куда-то далеко. Потом уселась на другой огромный четырехместный диван напротив меня. Я просто не узнавал ее: то, как она обращалась с бутылкой, небрежная поза, в которой она уселась на диван, подобрав под себя ногу, привычные, размеренные глотки виски… К тому же она не выглядела такой отталкивающей, какой я ее помнил. Вероятно, потому, что раньше я почти все время видел ее беременной, а беременная женщина всегда вызывает какое-то тоскливое ощущение: вроде снесенного пришельцем яйца, из которого сейчас вылупится чудовище. Сейчас же, наоборот, у нее был распутный вид а-ля Грета Гарбо, такой я ее еще не видел. Если приглядеться, то у нее даже было некоторое физическое сходство с Гарбо, возможно – прическа. И довольно красивый разрез зеленых глаз.
Я тоже устроился поудобнее. Откупорив бутылку, я наклонил ее и подставил рот под струйку дозатора, пока не почувствовал, что достаточно. Опустив руку, я проглотил жидкость. Lady First нанесла мне удар в спину:
– Что ты подумал, когда узнал, что Себастьяна нет дома?
Что ж, я решил поддержать игру, пока есть халявный ром.
– Честно?
– Да уж, пожалуйста.
Я решил сымпровизировать, оттолкнувшись от какой-нибудь мелочи.
– Подумал, что у него шашни с секретаршей, что они провели ночь вместе и что какое-то неожиданное препятствие помешало им прийти в контору утром, вот они и сказались больными.
– Но ведь это я звонила в контору и сказала, что Себастьян заболел.
– Это можно увязать одно с другим.
– Давай посмотрим.
– Версия «А». Себастьян позвонил тебе и наврал что-то достаточно убедительное, что-то, что в твоих глазах оправдывало его отсутствие, но что не следовало сообщать служащим, поэтому он и попросил тебя позвонить в контору и сказать, что он заболел. Ты, как верная жена, поверила ему и сделала все, как он велел.
– Версия «Б»?
– Версия «Б». Тебе прекрасно известно, что твой муж крутит с секретаршей, и это тебя уже здорово достало, а может, и это без разницы, дело в том, что ты не любишь скандалов и согласна блюсти приличия.
– Версия «В»?
– Есть и такая. Мой бедный брат Себастьян и его любовница были похищены инопланетянами у тебя на глазах, но ты никому не хочешь про это рассказывать, потому что боишься, что тебя примут за сумасшедшую.
Чтобы придать игре несколько иное направление, я воспользовался легким замешательством невестки.
– А теперь моя очередь спрашивать. Откуда ты узнала, что секретарша Себастьяна тоже не вышла на работу?
Но она не хотела сдаваться:
– А откуда ты знаешь, что мне это известно?
Я пошел на уступку:
– Оттуда, что, когда я об этом упомянул, тебя это вовсе не удивило.
– Мне могла сказать об этом Мария, когда я звонила в контору.
– Могла. И она это сделала?
– Да.
– Но это не совсем полный ответ на мой вопрос. Возможно, ты знала про это еще до того, как она тебе сказала.
– Неплохо. Ты сообразительный.
– Вполне, чтобы не доверять как собственной хитрости, так и твоим похвалам. Ты знаешь что-то, чего не знаю я, вот и играешь со мной в кошки-мышки.
– Ты неправильно меня понял.
– Возможно. Дело в том, что я терпеть не могу загадок.
Воспользовавшись тем, что она отхлебнула виски, я снова решил побеспокоить свою бутылку. Первый благоразумный заход не принес ощутимого кайфа, и со второй попытки я залил горючего до предела – так что едва смог закрыть рот и проглотить. И тут же у меня появилось неодолимое желание стиснуть рукоять сабли и взять на абордаж первый же попавшийся галеон.
Но Lady First прочно стояла на твердой земле.
– Для человека, который не любит загадки, ты неплохо справился. Скорее всего, мы имеем дело с коктейлем из трех преподнесенных тобой версий.
– Включая инопланетян?
– Ну, не совсем. Впрочем, по правде говоря, я близка к тому, чтобы начать верить во все.
Она замолчала и закурила «Мальборо-супер-экстра-лайт». Прикинув, сколько виски осталось в ее стакане, я предположил, что настало время чистосердечных признаний, и приготовился слушать.
– У Себастьяна уже два года как интрижка с этой его секретаршей, тут ты попал в яблочко. Я знаю, и он знает, что я знаю, помимо прочего потому, что мы говорили об этом тысячу раз. Удивлен? Я – нет. Наш брак с твоим братом все время давал сбои. Или, лучше сказать, он никогда не давал сбоев, потому что был основан на взаимном соглашении: Себастьян спит с кем хочет, сохраняя облик добропорядочного отца семейства, а я могу ничегошеньки не делать под предлогом, что обхаживаю мужа и детей. Нет ничего хуже, чем обладать самолюбием и не иметь возможности его отстоять. Ты никогда не пробовал писать?
