Игорь Бойков - Жизнь, прожитая не зря
Мимо их вагона прошли трое, и Сергей со страхом заметил автоматы на их плечах. Один вдруг остановился, подошёл к составу почти вплотную и стал внимательно вглядываться в тёмные окна. Сергей, съёжившись, отпрянул вглубь купе.
— Чего там? — спросил Ахмед.
— Люди с оружием.
За окном послышалось нерусское бормотание. И снова тишина. Потом раздались шаги, гулко отдававшиеся в пустоте перрона. Осторожно выглянув из-за занавески, Сергей увидел три быстро удаляющиеся фигуры.
И тут же, где-то в той стороне, куда те направились, раздался громкий и надрывный женский крик. Его живо прервала короткая автоматная очередь. И опять всё сделалось тихо, безлюдно, дико.
— Стреляют, — коротко сказал Сергей и потупился.
Голос прозвучал глухо и отчуждённо. Ахмед ничего не ответил.
По тамбуру звучно протопали чьи-то ноги. Возле купе проводников раздалась громкая ругань, потом снова заслышались торопливые шаги. Ахмед услыхал шум открываемых в соседних купе дверей, резкие выкрики.
— Давай всё же закроемся. Мы не виноваты, что у него головы нет на плечах, — сказал Ахмед и потянулся к дверной ручке.
Но в этот момент дверь с шумом раскрылась, и в купе ворвались двое. Один — молодой, высокий, сухощавый и остроносый чеченец, с заросшим густой чёрной щетиной лицом. Второй — заметно старше него, приземистый, плотный, с колючими внимательными глазами, недобро поблёскивающими из-под чёрной вязаной шапочки, надвинутой на самые брови. В лица Ахмеда и Сергея вмиг уставились два пистолетных ствола.
— Деньги — на стол, сумки — на пол, — приказал низкий, негромко, но властно.
Держался он хладнокровно, с уверенностью, и во всём его облике явственно ощущалась угроза. Острый внимательный взгляд щупал испуганные лица жертв, колол их, словно иглой.
— Ну… Мы это., — с трудом заворочал деревенеющим зыком Ахмед.
Старший чеченец чуть опустил ствол, явно радуясь чужому страху, и по его губам проскользнула довольная улыбка. Видимо, опытный налётчик, он сразу понял, что люди в купе безоружны, напуганы и сопротивление не окажут. Потому оставалось лишь взять добычу и уйти.
Но второй — долговязый — шагнул вдруг вперёд, выругался и, оскалив зубы, обрушил страшной силы удар рукояткой пистолета на темя Сергея. Тот утробно охнул, навалился на стол и обхватил голову обеими руками. Его светлые волосы густо заалели, и поток крови хлынул по лицу.
— Ты чё, свинья, не понял?! — нервно крикнул молодой чеченец. — Деньги, шмотки на стол ставь!
— Да, сейчас, — будто издалека услышал собственный голос Ахмед и ватными, непослушными руками потянулся к своей сумке, стоящей на полу в ногах.
Он, не отрываясь, ошалело смотрел на окровавленное лицо Сергея и никак не мог нащупать её ручку.
— Быстро! — гавкнул длинный. — Закопаю! Сюда ставь!
Он указал пистолетом на столик и ударил рукояткой дагестанца в челюсть наотмашь. Его голова резко дёрнулась в сторону, и перед глазами всё закружилось, налилось красным. Он почувствовал, как во рту хрустнул и переломился пополам зуб. Но забившись в угол купе, Ахмед сквозь мутную пелену оцепенело, с ужасом глядел бандиту в глаза, не смея даже выплюнуть осколок. Рот наполнился горячим, солоноватым.
— Сумку!!! — неистово заорал чеченец, вновь замахиваясь пистолетом.
Ахмед рефлекторно проглотил выбитый зуб и, нащупав, наконец, ручку, выволок её из-под койки. Старший чеченец ловко подхватил сумку и поставил на стол рядом с собой.
— Вот…вот, — только и смог выговорить Ахмед.
Струйка крови вырвалась из уголка рта наружу и побежала по подбородку вниз, закапала на воротник.
— Это и тебя касается, ишак вонючий! — рявкнул молодой Сергею и снова хрястнул его рукояткой по голове, целясь в висок. — Я тебе глотку порежу! Уши, на хрен, отрежу! Шевелись!
Сергею казалось, что из пробитой головы вытекает по капелькам мозг. Истеричный и визгливый голос чеченца пронзал его до боли.
«Быстрей… надо быстрей. убьёт… убьёт», — бессвязно билось где-то внутри
Он полез в карманы брюк. Слабые, непослушные руки дрожали, мяли купюры, роняли их на пол. Старший бандит с ругательством вырвал у него деньги.
— Где остальные? Вы что, вдвоём тут едете? — спросил он.
— Д-да. То есть, нет, — запинаясь, выдавил Ахмед, украдкой стирая рукавом кровь с подбородка. — Один вышел.
— Где его вещи? Давай их тоже сюда. Куда вышел?
— Н-не знаю.
— Нижние койки откинь. Быстро.
Долговязый тем временем осмотрел багажную нишу у потолка, но ничего там не обнаружил.
Шатаясь, держась левой рукой за голову, Сергей кое-как привстал на ноги. Правой ухватился за край койки и попытался её приподнять. Однако ослабевшая рука дрогнула, и койка с лязгом упала обратно.
— Погнал что ли, сука?! — рявкнул молодой и занёс руку для удара.
— Я… я сейчас, — едва слышно пролепетал Сергей, замерев от ужаса.
Чеченец нетерпеливо откинул её сам. В багажной нише лежал чемодан и рюкзак. Взгляд его хищно сверкнул.
— Я же сказал: всё выкладывай! Обмануть хотел?! — заорал он с исступлением и со всего размаха ударил Сергей ногой в живот.
Тот рухнул на пол. Судорожно хватая ртом воздух, держась обеими руками за разрывающийся от боли живот, он громко хрипел и беспомощно корчился в ногах бандитов.
Молодой чеченец от вида этого окровавленного, полуживого человека пришёл в неистовство и, рыча ругательства, с яростью пинал ногами распростёртое перед ним тело.
— Сука! Б..! Ишак!
Наверное, он забил бы Сергея до смерти, но старший вдруг крепко схватил его за руку и громко, властно произнёс что-то на своём языке. Молодой, взвизгнув от бешенства, ударил ногой ещё раз и нехотя отпрянул назад, к двери, дыша тяжело, кося на изувеченного им человека налитым кровью, дурным глазом.
Старший деловито вынес в тамбур отнятые вещи. Сумку и чемодан раскрыл тут же, при тусклом свете едва горящих под потолком ламп, бегло осмотрел их содержимое. Деньги аккуратно пересчитал и засунул в карман, усмехнувшись довольно.
Затем он вернулся назад, в купе, тщательно обыскал Ахмеда, после чего приказал ему снять часы, дублёнку и показать шапку. Часы тоже сунул в карман, дублёнку небрежно бросил в тамбур, на стоявшие там вещи, а шапку вернул, убедившись, что она не норковая. Пробурчал что-то молодому, стоявшему молча, неподвижно. Тот кивнул.
Потом старший бандит нагнулся к лежащему на полу без сознания Сергею, обшарил и его, снял наручные часы, перепачкав при этом руки в крови, матерно выругался и брезгливо вытер их об его одежду. Молодой в это время поднял пистолет и, целя прямо в помертвелое лицо Ахмеда, скалил зубы и бешено раздувал ноздри. Рука, державшая оружие, нервно подрагивала, палец елозил по спусковому крючку, и Ахмеду с ужасом казалось, что он вот-вот на него нажмёт.
— На колени, ишак! Проси, чтоб я тебя не убил, — гавкнул молодой чеченец.
Ахмед безвольно сполз с койки вниз.
— Не надо… Пожалуйста… Я ведь сам всё отдал… Я не обманывал. Смотри, там ещё сумка есть, — лепетал он, не помня себя, и вытащил из щели между багажным отделением под койкой и стеной вагона незамеченный бандитами пакетик лейтенанта.
Старший жадно схватил протянутый пакет, раскрыл его. Но тут же брезгливо сморщился и высыпал содержимое на столик: буханку хлеба, запечатанную пачку чая, полпалки копчёной колбасы, кусок сыра и несколько варёных яиц. Ничего, кроме еды, в нём не было.
— Сожрёшь это сам. Я тебе разрешаю, — бандит усмехнулся криво. — А теперь сюда смотри, — и его лицо снова сделалось жестоким, властным. — Если чё — скажешь, что вы сами набухались и помахались между собой. Понял? — голос его был негромким, ледяным.
— Понял.
После этого старший чеченец вышел из купе и, не глядя больше на избитых, едва живых людей, принялся возиться в тамбуре с награбленным добром, перекладывая его поудобнее. Потом подхватил чемодан и понёс его к выходу.
Молодой на некоторое время остался с жертвами наедине. Ахмед по-прежнему стоял на коленях, опустив голову на грудь. Челюсть распухла, онемела, и красный отёк медленно наползал на скулу.
Бандит шагнул к лежавшему без движения Сергею, захохотал гортанно и, продолжая держать пистолет в правой руке, левой вдруг неожиданно расстегнул брюки и принялся сосредоточенно на него мочиться. Ахмед отпрянул в строну. Но тот мигом перевёл струю ему прямо в лицо. Дагестанец задрожал всем телом и, всхлипнув, попытался отвернуться.
— Рожу не убирай! — мгновенно рассвирепел мучитель, взмахнув пистолетом. — Пристрелю! Не понял, тупорылый: я — твой хозяин!
Моча обильными парными струями текла по волосам и лицу Ахмеда, разливаясь по спине и груди. Чеченец от этого пришёл в дикий восторг и снова громко заржал:
— Ва-ха-ха! Ва-ха-ха-ха-ха! — вопил он с исступлённо, поводя струёй из стороны в сторону так, чтобы облить дагестанца с ног до головы.
