Анхель де Куатьэ - Убить шамана
Лихо шла куда-то в сторону небольшой ложбины, утопающей в тропических зарослях. Она даже не улыбнулась мне! Не обняла, не сказала ни одного ласкового материнского слова! Мне вдруг стало так больно, так страшно, так одиноко…
Но Лихо ничего не отвечала.
— Мама, ну что же ты, мама? — шептал я, нагоняя ее. — Я приехал. Я нашел тебя! С таким трудом… Почему вы уехали? Почему вы оставили дом? Мама!
— Ты так и не остановился… — обреченно повторяла Лихо.
— Мама, о чем ты говоришь? — Слезы подступили к горлу, моя мама встречает меня как чужого, не известного ей человека. — Что это значит — «не остановился»? В чем я должен был остановиться? Чем я огорчил тебя, мама?.. Лихо замедлила шаг, повернулась вполоборота. Она смотрела на меня искоса, задумчиво, словно бы хотела в чем-то убедиться.
— Мама!!! — закричал я, чувствуя, что от невыносимой боли сердце мое сейчас разорвется на части. — Ты что, не слышишь?! Это я — Анхель! Твой сын!
— Мой сын поехал в далекую страну, чтобы помочь Избраннику, — сухо ответила Лихо. — Он уехал на великую службу.
— Мама, но… — я не знал, что на это ответить.
Лихо повторила слова, которые она сказала мне в аэропорту, когда я улетал в Россию. Тогда она рассказала мне о своем сне. Ей приснилось, что Солнце породило Дракона, но тот вырос и проглотил Солнце. И наступила Тьма. Но голос сказал моей матери: «Не бойся, благословенная мать благословенного отрока! Твой сын сослужит Мне великую службу! Он будет служить тому, кому Я дам заветы Моего спасения!»
— Но ты не остановился, — повторила Лихо.
Господи, о чем она говорит?! О чем?! Я, наоборот, остановился… Что же я сделал не так?! Я помог Избраннику… Я помог. Я лишь только не убил его. А может быть, должен был?! Дракон съел Солнце… Может быть, я должен был убить Данилу? «Твой сын сослужит Мне великую службу!» В этом моя роль? Моя миссия…
— Мама, но я все сделал. Я помог, — прошептал я, не понимая, что говорю, о чем, что я должен сказать. — Мы нашли Скрижали Завета, мама. Миссия выполнена. И если ты об этом, то я остановился. Я сказал: «стоп»! Я вернулся, чтобы быть здесь, на своей родине, чтобы сделать то, что я должен сделать. Ты все неправильно поняла! Ты все неправильно поняла!
— Я все поняла правильно, сын, — с безмерной грустью ответила Лихо и пошла дальше.
Мы спустились в долину. Из-за верхушек деревьев показалось огромное озеро, спрятавшееся в кольце зеленых холмов, словно драгоценная жемчужина в прекрасной раковине. Оно наполнялось водопадами горных рек, чей шум, похожий на музыку, доносился с разных сторон.
Впрочем, это было даже не озеро. Это был маленький город, расположившийся на водной глади. Словно зеленое блюдце с прозрачно-голубой водой, по которому плавают крошечные игрушечные корабли. Удивительное, ни с чем не сравнимое зрелище.
В самом центре озера возвышалось высокое строение из желтого камня, похожее на пирамиду. Храм. Издалека создавалось впечатление, что эта пирамида буквально растет из озера. Но при ближайшем рассмотрении стало понятно, что она стоит на огромном плоту.
Рядом с храмом высилось другое сооружение вытянутой формы, воздвигнутое с потрясающим умением и старанием. Чудилось, что эта изящная, богато украшенная орнаментами и барельефами башня — никакое не здание, а божий палец, властно показавшийся из глубины вод.
Вокруг двух гигантов на таких же плотах из влаголюбивой растительности, дерна и ивовых кустов располагались жилые постройки. Все они соединялись друг с другом радиальными переходами-мостами. И вместе образовывали накинутую поверх воды причудливую сеть из зданий и дорог.
— Тиуакан-Пикчу, — сказала мать, остановившись. — Священный город ацтеков, принявших на себя служение богам канувших в небытие инков.
— Мама, зачем вы здесь? — прошептал я, с замиранием сердца глядя на этот почти фантастический плавучий город. — Неужели дед обманывал меня, когда говорил, что ацтеки — жестокосердные, что они забыли о духе? Неужели он обманывал меня?..
— Мы здесь, потому что у нас не было другого выхода, — ответила Лихо. — Ты не оставил нам выхода, Анхель, и поэтому мы здесь.
— Я не оставил вам выхода? — я непонимающе взглянул на нее. — О чем ты?
— Цель поглотила тебя, Анхель, — ответила Лихо. — Тебя больше нет.
— Меня — нет? — повторил я, ощущая какое-то странное, необычное для себя презрение к матери. — Ну хорошо. А зачем вы переехали сюда?
— Хенаро все еще надеется спасти тебя, — ответила Лихо.
— Удачное место вы выбрали, — огрызнулся я и ехидно добавил: — Он принесет меня в жертву?
Лихо повернулась ко мне. В ее глазах были скорбь и отчаяние.
— Жертву ты принес сам, — тихо сказала она. — А не должен был, Анхель. Не должен.
— Да вы с ума сошли! — я от ужаса застыл на месте.
Надо ли мне идти дальше? Может, бросить все и бежать со всех ног? Но куда?! Ответа на этот вопрос у меня не было. Я должен собраться, сосредоточиться, не позволить вводить себя в заблуждение, не вызывать подозрения и выведать — у нее ли, у деда — тайну о моем отце. Что они скрывают? Какую игру ведут? На кого работают?..
Нервная дрожь пробежала по моему телу. Мне пришлось покинуть своих друзей, потому что они отступили от Пути, оставили надежду изменить мир. Я приехал к родным людям, но и они, как оказалось, предали меня… Что же это происходит? Что происходит?! Я совсем один? Совсем один?!
— А как дед собирается меня спасать? — спросил я, стараясь не выдать своего состояния.
— Искусственные сновидения, — односложно ответила Лихо.
— Искусственные сновидения? — не понял я. — Зачем?
— Ты потерял связь с реальностью сновидений… — Лихо страдальчески пожала плечами.
Господи, откуда они это знают? Откуда они знают, что я лишился сна? Я никому не говорил об этом. Ни единой живой душе! Откуда они знают?! Кто им сказал? Кто?! Это какой-то заговор! Заговор!
Лихо прочла ужас в моих глазах.
— Хенаро всегда находился рядом с тобой, Анхель. Он всегда был рядом — в твоих сновидениях, — сказала Лихо, и это было чистой правдой, я всегда чувствовал во снах незримое присутствие деда. — Но когда ты выпал из реальности сновидений, он все понял. Он не хотел ехать сюда, Анхель, потому что он не признает варварские культы ацтеков. Но лишь у них есть способ вернуть тебе сон, насильно втолкнуть тебя в реальность сновидений. Если все получится, Хенаро сможет помочь тебе. Я молюсь об этом… Если же нет, то ты умрешь. Очень скоро. Очень.
Черт! Действительно! Дед не мог не знать, что я перестал спать. Да, и ведь они уехали из нашего городка именно в тот день, когда у меня началась бессонница! Это правда… А теперь дед хочет вернуть меня в реальность сновидений с помощью тайного ритуала ацтеков — их галлюциногенных грибов! Да, все понятно. Все встает на свои места. А я подозревал их — мою мать, моего деда — в том, что они меня предали. Как это ужасно! Как я виноват… Как виноват…
— Мама, мамочка! — прошептал я и упал перед ней на колени. — Прости меня, прости. Со мной что-то происходит…
Лихо подошла ко мне, я обнял ее и разрыдался, уткнувшись носом в живот. Я чувствовал ее — свою маму — любимую, нежную, моего самого близкого, самого дорогого человека на свете. Я чувствовал ее. Она рядом. Она думает обо мне. Она заботится обо мне. Она меня любит…
— Мама, мамочка! — шептал я сквозь слезы. — Я не знаю, что со мной. Я не знаю… Но отец… Отец… Он сказал мне…
Я почувствовал, как теплые руки матери, только что с нежностью лежавшие на моих плечах, вдруг впились в них как грубые металлические щипцы. Она оттолкнула меня, отпрянула назад. Гримаса ужаса исказила ее лицо. Ужаса! Словно я не ее сын, не ее единственный сын, а какое-то страшное, гадкое, уродливое чудовище!
— Ма-ма… Что с тобой? Что?!
— Надо идти, — отрезала Лихо, повернулась и быстро пошла к озеру. — Надо идти, Анхель. Не мешкай!
Мы шли молча по длинным травянистым улицам,лежащим поверх воды, мимо больших и маленьких хижин,куда-то в направлении центра этого странного,спрятанного от чужих глаз города.То и дело навстречу Лихо выходили индейцы-ацтекии почтительно склонялись перед ней, вставая на колени.
— Мама, почему они тебе кланяются? — прошептал я.
— Ацтеки с большим почтением относятся к твоему деду, — ответила мать. — Их вождь Тупак Амару — старейшина совета племен — принимает его как священного гостя.
— Священного гостя? — с удивлением переспросил я. — Но это же высшая честь! Священный гость принимается индейцами всех племен, даже враждующих с его народом, как принц крови…
Лихо ничего на это не ответила.
