Мария Елифёрова - Двойной бренди, я сегодня гуляю

Мэлори вгляделся через его плечо в изображение на мониторе.

— Немного увлеклись или как? — спросил он.

— Или как, — серьёзно ответил барнардец. — Марсиане не ждут.

— Марсиане? — Мэлори оперся рукой на край стола. — Ну-ну...

— Смотрите сюда, — Лаи указал стилом на монитор. — Это бедренная кость. Все расчёты говорят о том, что эти существа были прямоходящими.

— Вы бы это Лагранжу сказали, — усмехнулся Мэлори. — Он жаждет поразить нас своим скепсисом.

Лаи махнул рукой.

— Старик упирается для проформы, — сказал он, — из суеверия, если хотите знать. Немудрено, ведь на его веку было столько разочарований.

Смотри-ка, не без удивления подумал Мэлори, а ведь он ухватил самую суть Лагранжа. Так оно и есть — при том, что они знакомы всего-то несколько дней. Интересно, подумал он, какие в этой странной голове роятся выводы насчёт всех остальных.

— Как насчёт таксономической принадлежности? — спросил он. — Это приматы?

Лаи пожал плечами.

— Костей слишком мало. И сохранность не ахти какая.

Не ахти какая, повторил про себя Мэлори, пробуя на вкус эти слова. Надо же, какой у него словарный запас... Не все англичане такое знают. Должно быть, читал старые книги. Мэлори не смог припомнить, у кого могло быть такое выражение — у Джойса? У Диккенса?

— ДНК, конечно, разрушена? — без особой надежды спросил он.

— Чудес не бывает. Всё-таки семьсот миллионов лет, и в условиях, которые трудно назвать благоприятными... Насколько мне известно, даже на наших с вами планетах образцы такой древности редко что-нибудь дают.

— Да, вряд ли есть шансы. Радиация, перепады температур...

— Нам нужно больше данных, — отвернувшись от монитора, сказал Лаи. — Наверняка там найдутся ещё останки. Тогда можно будет запустить реконструктор. Знаете что? Я думаю отправиться на раскопки с вечерней полевой сменой.

— Шли бы вы в столовую, Виктор, — дружелюбно заметил Мэлори. — А то оператор уйдёт, и ваш обед останется в морозильнике.

— Да, сейчас... — Лаи задумчиво смотрел куда-то мимо экрана. — Артур, пока не забыл. У меня есть к вам один вопрос.

— Да? — откликнулся Мэлори.

— Боюсь, у меня пробелы в земной терминологии. Мне нужна ваша помощь.

— В чём дело?

— Что такое "казак"?

7. РОЗА

Марс, экспедиция D-12. 6 ноября 2309 года по земному календарю (7 сентября 189 года по марсианскому).

Работавшие в раскопе подняли головы, когда аэромобиль начальника экспедиции завис над ними в воздухе. Снизившись, Мэлори посадил машину в стороне и выпрыгнул на песок. С высоты дюны были хорошо видны прямоугольные ямы раскопа и команда археологов: белые скафандры землян и голубые — барнардцев, ярко выделявшиеся на красно-рыжем песке. Белых и голубых было поровну — по три. Откуда шестеро, мелькнуло в голове у Мэлори, должно быть пять человек — но тут же он сообразил, что на раскопки снова заявился Лаи. Неймётся ему, подумал Мэлори, ведь он уже летал сюда вчера вечером. Хоть бы предупредил заранее...

Мэлори подключил связь ближней дистанции.

— Вызывали? — спросил коротко он. В динамике тут же отозвался голос Симона Лагранжа.

— Да. Обнаружилось кое-что значительное. Вы должны это увидеть.

— Иду, — сказал Мэлори. Скользя по осыпающемуся склону, он спустился к раскопу. Слой почвы был снят мини-бульдозером метра на два, участники экспедиции рассредоточились по разным местам, целенаправленно расчищая небольшие участки. Фигура в голубом скафандре распрямилась и помахала ему издали. По голосу он узнал Лаи.

— Здравствуйте, Артур! Прибыли взглянуть на марсиан?

— Если они не возражают, — плоско пошутил Мэлори и подошёл к краю раскопа.

— Дайте руку, — сказал доктор Лагранж, помогая ему спуститься. — Аккуратнее... Вот так. Я расчистил пока только череп — специально для вас, чтобы вы могли посмотреть. Но это несомненно двуногие. Уже четыре полных скелета, в довольно пристойной сохранности.

Мэлори присел на корточки над тёмным контуром останков неизвестного существа. При жизни оно явно ходило на двух ногах, но пропорции его были не человеческими. И хотя череп был наполовину разрушен, всё же он вряд ли походил на череп землянина или барнардца.

— Кто это? — Мэлори сковырнул кусочек грунта рукой в перчатке скафандра. — В систематическом плане, я имею в виду?

— Я понимаю, что вы имеете в виду. Не приматоиды. Даже, по всей вероятности, не млекопитающие. Смотрите сюда.

Лагранж смахнул кисточкой пыль и осторожно вытянул обломок челюсти.

— Бог ты мой! — Мэлори замер, разглядывая находку. В кости торчали три совершенно одинаковых треугольных зуба. — Рептилии?

— Скорее всего. Они безусловно были белковыми, а значит, "закон Альварес" должен для них работать.

— А рептилии могут быть разумными?

— Вот это и есть самый большой вопрос, — Лагранж повертел в руках кость. Держать её перчатками было неудобно, и он в конце концов положил её в отделение специально приготовленного ящика. — Классическая теория интеллекта запрещает это. Считается, что скачок, ведущий к зарождению разума, возможен только при достижении определённого уровня скорости процессов в организме. Это напрямую связано с интенсивностью мыслительных операций. Рептилии, вне зависимости от объёма мозга, таким уровнем не обладают.

"А барнардцы?" — чуть не сорвалось у Мэлори с языка. Всего тридцать тысяч лет эволюции, подумал он. Температура тела тридцать восемь по Цельсию, пульс сто ударов в минуту... любопытные возможности для выводов о том, что определяет начала цивилизации.

— Некоторые динозавры были теплокровными, — припомнил он. Лагранж присел на край траншеи.

— Нельзя сказать, чтобы этого было достаточно для разумности. Вот если бы мы нашли хоть один артефакт, тогда другое дело.

— Хотелось бы, — сказал Мэлори. — Было бы обидно, если бы мы напоролись всего лишь на местное кладбище динозавров.

— Ну, динозавры — тоже неплохо. Это горы новых сведений о жизни на Марсе, да и во Вселенной как таковой...

— Да, Симон, только динозавры — дело палеонтологов, а не наше. Они будут визжать от восторга, а мы после всех трудов останемся с носом.

Мэлори отправился в другой конец раскопа, где вдвоём трудились Лика Мальцева и барнардский стажёр Миай Фоо. Они уже наполовину очистили останки от породы, и Фоо с энтузиазмом приветствовал начальника экспедиции.

— Будьте здоровы, шеф! — воскликнул он. Слегка скривившись от его лексикона (как многие говорящие на неродном языке, Фоо путал слова), Мэлори приблизился вплотную и нагнулся над останками.

— Ну как вам, Артур? — Лика разогнулась и обратила к нему сияющее веснушчатое лицо за стеклом шлема. — Думаю, вы не жалеете, что мы вас сдёрнули с места.

— Да уж, — сказал Мэлори, становясь на колени, чтобы лучше разглядеть скелет. Что за петрушка, удивился он. Строение как будто отличается... — Кажется, довольно сильный внутривидовой полиморфизм?

— Если только перед нами не разные виды, — сказала Лика. Фоо был настроен не так скептически.

— Зубы такие же, — сообщил он. — Я ходил к Симону и сверял.

— Для рептилий зубы ещё не показатель, — суховато проговорил Мэлори. — Хотел бы я знать, что же мы всё-таки обнаружили.

— Я бы тоже, — услышал он в динамике голос Лаи. Это было сказано по-английски. Мэлори оторвался от рассматривания костей. Барнардец стоял рядом. Чёрные глаза его живо блестели, несмотря на некоторую усталость; под шлемом на нём была вязаная шапочка с надписью Adidas (одолжил у Коннолли, догадался начальник экспедиции). Мэлори забыл, за что хотел сердиться на Лаи. Он вполне его понимал.

— Как успехи, Казак? — спросил по-английски Мэлори в нарочито приподнятом тоне. — Много накопали марсиан?

Это намеренное панибратство вышло не очень естественным, но Лаи не обратил внимания. Он только слегка усмехнулся в ответ на прозвище (ну и в дурацкое же положение поставили меня коллеги, подумал Мэлори, когда мне пришлось разъяснять ему, в чём тут дело).

— Вопрос не в количестве, а в качестве, — загадочно ответил Лаи, переходя на маорийский. Лика повернулась к нему.

— Что вы хотите этим сказать?

— Представьте себе, — Лаи обвёл рукой вокруг, — что это Земля, которую накрыло, скажем, метеоритным дождём. И мы находимся как раз на том месте, где был Лондонский зоопарк.

— Вы были в Лондонском зоопарке? — слегка удивлённо спросил Мэлори.

— Совершенно очаровательное место. Итак, предположим, что мы — инопланетяне, которые ничего не знают о человеческой цивилизации. И вот мы откапываем слона, жирафа, удава... Как вы думаете, помогает ли нам то, что количество образцов всё увеличивается?

— Я понимаю, — задумчиво сказал Мэлори. Лика снова посмотрела себе под ноги, в траншею.