Алена Любимова - Женщина – праздник
«Неужели Мавра права? — пронеслось у меня в голове. — Невеста-то, кажется, и впрямь чуть-чуть беременная!»
Прихватив коробочку с двумя кусками свадебного торта — для Саши и Мавры (он был такой огромный, что добрая половина осталась), я напоследок окинула внимательным взглядом зал. Подарки увезли. Посуду почти не побили, а за разбитую я уже расплатилась. Мебель вообще не ломали, — гости оказались приличные. Элементы декора Алла заберет завтра утром. Словом, кажется, все в порядке. Можно ехать домой.
Глава IV
Дома обе мои дочери радостно накинулись на останки свадебного торта. Картина меня умилила. Прямо как в те времена, когда они были еще совсем маленькие. Идиллия, правда, длилась недолго.
— Фигня, — доев свой кусок, пробасила Мавра. — Одна видимость красоты. Могли бы за свои деньги что-нибудь повкуснее придумать.
— А мне показалось ничего, — сказала я.
— Именно ничего, — равнодушно произнесла Сашка. — Но бывает и вкуснее.
— Мать, мне, пожалуйста, на свадьбу такой торт не заказывай, — с серьезным видом проговорила Мавра.
— Ты никак замуж уже собралась, — фыркнула Сашка.
— Вот еще, — пренебрежительно бросила моя младшая дочь. — Я на будущее.
— Не далеко ли глядишь. Сперва школу окончи и в институт поступи, — осадила ее старшая.
Мавра надулась. Она страсть как не любит, когда ей перечат.
— Ты за меня не волнуйся. На себя лучше обрати внимание. Уже и школу, и институт закончила, и на работу пошла, а замуж никто не берет. Сдается мне, у тебя большие проблемы.
Сашка поперхнулась чаем.
— А что, разве я не права? — буравила ее тяжелым взглядом Мавра.
Этого ее взгляда я сама боюсь как огня. Проникает в самую душу, и прямо чувствуешь, как он там хозяйничает! Сашка тоже заметно сникла и с раздражением бросила:
— Начнем с того, что моя личная жизнь — не твоего ума дело.
— Да мне-то что. Твои проблемы, — дернула плечом Мавра. — Просто я считаю, если проблема есть, ее надо решать. А ты от нее отгораживаешься и делаешь вид, будто все в порядке.
Тут уже насторожилась я. Интересный момент. Кажется, моя младшая дочь знает что-то такое, о чем я сама не имею понятия.
— Мавра, что ты придумываешь, — с неожиданной жесткостью изрекла Сашка. — У меня никаких проблем нет. А съесть кусок красивого, но невкусного торта на своей свадьбе я еще сто раз успею. По-моему, не это цель жизни. Во всяком случае, моей.
— Только не опоздай с куском торта.
И откуда только в Мавре столько апломба! Впрочем, если она вела себя по отношению к Саше как всегда, то старшая дочь сильно меня удивила. Обычно она хоть и побаивается нашего домашнего цербера, однако воспринимает ее постоянные наставления скорее с юмором. На сей раз она едва скрывала раздражение. У нее даже голос дрожал.
— Знаешь, что я попрошу тебя, моя дорогая? Вспоминай хотя бы иногда, что старшая сестра все-таки я, а не ты.
— Возраст еще не признак мудрости, — Мавра у нас за словом в карман не лезет.
— Девчонки, перестаньте, — вмешалась я. — Что на вас нашло?
— А что я? — удивилась Мавра. — Просто от всей души добра ей желаю. Со стороны-то виднее. Сам человек не всегда может понять, что с ним делается.
— И ты, конечно, в моей жизни полностью разобралась! — воскликнула Сашка. — За меня это сделала, да? Этакая тринадцатилетняя Спиноза! Все про всех знаешь! Готова дать рецепт целому миру! И вообще, надоел мне этот идиотский разговор. Спать хочу! Устала за неделю!
И, выскочив из-за стола, она заперлась в ванной.
— Что это с ней? — снова удивилась Мавра. — Совсем на нее не похоже. Нервы стали шалить. Мама, по-моему, тебе следует отвести ее к какому-нибудь хорошему врачу. Ей, наверное, надо «Прозак» попить.
— Мавра, что ты несешь? Зачем нашей Сашке «Прозак»?
— Его сейчас люди во всех модных фильмах пьют, — объяснила она.
— В модных фильмах и водку пьют, и наркотики употребляют. Может, мне пойти ей дозу купить?
— Не смешно, — буркнула Мавра. — Зачем сразу такие экстремальные выводы? Вот Килькин папа, между прочим, «Прозак» регулярно пьет. Килька сказала, ему помогает. До «Прозака» он на них с матерью чуть ли не с кулаками кидался. А теперь стал такой веселый, почти добрый, и на работе дела у него гораздо лучше пошли.
Килька, вернее Катя Килькевич — это Маврина одноклассница и ближайшая подруга. Прозвище ей дали еще в первом классе, и не столько из-за фамилии, сколько из-за феноменальной худобы. Не ребенок, а кожа да кости. Аппетит у нее при этом отменный, но не в Кильку корм.
— Господи, что вы с ней обсуждаете, — вздохнула я.
— Так это же наша жизнь, — у Мавры округлились глаза. — Килька и за отца переживает, и за себя тоже. У ее папаши рука тяжелая. Может так звездануть…
— Неужели он ее бил? — ужаснулась я.
— Ее — нет. А старшего брата очень даже, — спокойно проговорила Мавра. — Он сперва просто плохо учился, а потом еще чей-то мотоцикл угнал. Ну полный чудик! — Она покрутила пальцем у виска. — У него своих целых два. Зачем ему третий, да еще чужой понадобился? Папаша тоже не понял и так ему накостылял, что тот неделю ходил в синяках.
Я подавленно молчала. Кажется, загруженность на работе отодвинула мои отношения с собственной семьей на второй план. И вот результат: ничего не знаю. Килькино семейство представлялось мне гораздо более благополучным. А ведь Мавра часто к ним ходит. Вдруг Килькин папаша забудет свои таблетки принять и Мавре тоже накостыляет? У нее же язык без костей. Попадется ему под горячую руку…
— Мавра, умоляю, ты с Килькиным отцом поосторожней. Попридержи свой язык.
— Мама, я же не дура. Зачем психов дразнить? Да я его только один раз лично видела, на позапрошлом Килькином дне рождения. А так он все время работает. А когда дома, мы туда не ходим. Нас не пускают. Чтобы его не раздражать.
— Вот это мудро, — обрадовалась я. — Кстати, может, расскажешь мне, что там у Сашки?
— А что у Сашки? — удивилась она.
— Ну ты, кажется, на что-то намекала.
— На возраст ее я намекала, — невинно вытаращила глаза Мавра. — Так и старой девой можно остаться.
— И все?
— А что еще? Я что-нибудь пропустила?
— Мне показалось, я пропустила.
— Мать, у тебя богатая фантазия, — Мавра зевнула. — Как-то мне тоже спать хочется. Только еще один вопрос. Спиноза — это что, женский вариант спиногрыза?
— Ты серьезно? — Мавру иногда трудно понять, шутит она или говорит всерьез.
— Абсолютно серьезно, — подтвердила она.
— Тогда запомни: Спиноза — это нидерландский философ, живший в семнадцатом веке. Стал практически именем нарицательным.
— Интересно, — оживилась она. — Надо почитать. Вдруг что-то полезное почерпну.
Дочери вскоре заснули, а мне не спалось. То ли слишком устала, то ли их ссора меня расстроила, но на душе было тревожно. Кажется, они обе что-то не договаривают. Неужели у Сашки завелись от меня секреты? Ладно Мавра. Она с рождения «вещь в себе». И явно дальше такой останется, характер не переделаешь. Но Сашка всегда со мной советовалась, даже по мелочам. И вот — тоже замыкается. Появились проблемы, в которые она не хочет меня посвящать? В общем-то, это естественно. Она уже совсем взрослая. Сама я много посвящала родителей в свои дела и переживания? Но мне сделалось не просто обидно, а горько и пусто.
Как Сашка ни хорохорится, наверняка в ближайшие год-два выйдет замуж. Не из тех она, кто остаются старыми девами. А Мавра совсем другая, у меня с ней никогда не будет таких доверительных отношений, как со старшей дочерью. Да, я люблю ее, и она меня по-своему любит, но это совсем другое. И время летит так быстро. Мавра ведь тоже, не успеешь оглянуться, станет взрослой и самостоятельной. И, по-моему, в отличие от Сашки, тянуть с созданием собственной семьи не станет. Правда, может, наоборот, примется яростно делать карьеру.
Тоска пробиралась в меня, как сырой туман под одежду. Мне сделалось зябко и неуютно. Почему, сама толком не понимала. Вроде бы никаких причин. И день такой был удачный. А может, свадьба на меня и повлияла? Давненько мне не приходилось на них гулять. С тех самых пор, как Алкина дочь четыре года назад вышла замуж. Но это другое. Там все были как родственники, а Лизина свадьба совсем для меня чужая. Вот, видимо, насмотревшись на счастливых молодых, и затосковала. Я-то одна. И, наверное, до конца жизни такой и останусь. Если когда моложе была, никто не покусился, то сейчас и подавно рассчитывать не на что. Кто же меня в сорок пять лет возьмет, да еще с великовозрастными детьми!
То есть нет, я не жалуюсь. И жизнью своей довольна. Считаю, мне даже повезло. Оставшись внезапно одна, я справилась. Нашла работу, которая и удовольствие мне доставляет, и приличный доход приносит. И девчонки у меня замечательные. Никаких особых хлопот никогда не доставляли. И Саша хорошо училась, и Мавра тоже старается. Обе натуры самостоятельные. Все у меня вроде отлично, но как же иногда хочется, чтобы рядом был близкий, любимый человек. По-особому близкий, как может быть близок только мужчина. Любимый и любящий. Ну и что ж с того, что мне сорок пять? Внутри-то я себя чувствую по-прежнему на двадцать, а может, и на шестнадцать. Желания никуда не уходят. Но кому это объяснишь? Смотрят-то на лицо, а оно предательски выдает возраст. Да, я неплохо сохранилась, но все равно ведь понятно: мне уже не двадцать и даже не двадцать пять.
