Сергей Борич - За кулисами Apple, iЛИ Тайная жизнь Стива Джобса
— Блин, — сказал Джаред. — Я бы хотел тут только сидеть и впитывать в себя все это. — И он опять заплакал.
— Нет, я серьезно, — говорит он, подавая мне зеленый чай и кучу писем. — Сделайте что-нибудь, хорошо? Ведь нам же надо работать, мы пытаемся на чем-то сосредоточиться, а эти сукины дети в костюмах суются повсюду, раздают указания и все такое.
— Ладно. Где Мейзи?
Мейзи — это помощница Джареда. Я знаю о ней не слишком много, если не считать того, что она примерно его возраста и они познакомились в каком-то клубе любителей маунтин-байка. На ней масса всяких татуировок и пирсинга, включая болт, продетый в нижнюю губу, из-за чего я не могу смотреть ей в лицо. Пирсинг — это для меня вообще большая проблема, но пирсинг на лице особенно выводит меня из себя.
— Да она сегодня придет попозже э-э-э… потому что ей надо завезти собаку к ветеринару на осмотр. Это сделать собирался ее друг, но он вчера вечером вроде как повредил ногу или что-то еще в своем барабанном кружке, поэтому не может сесть за руль. У них ведь машина с механической коробкой передач, и ему нужна левая нога э-э-э…
Он все еще продолжает что-то объяснять, но я уже закрываю за собой дверь, Я усаживаюсь за свой основной стол, который представляет собой сплошную доску толщиной в пять сантиметров, вырезанную из сердцевины гигантской секвойи. Он всегда пуст — ни компьютера, ни телефона, ни бумаг, ни чашек, ни ручек. Для всего этого существует другой стол у стены. Главный стол служит для размышлений и молитв. Каждый новый рабочий день я начинаю с нескольких минут свободной рефлексии. Я созерцаю свою внутреннюю сущность или напеваю, к примеру, мантру сердца.
Но Джаред прав. Эти парни нам мешают. Я делаю несколько дыхательных упражнений и стараюсь добиться ясности в мыслях, но ничего не получается. Юристы портят всю атмосферу.
Я спускаюсь к ним в холл. Они превратили зал «Кросби» в свой маленький военный штаб, поставили там кофейный автомат и поднос с вредными для здоровья печеньями и запустили кучу помощников из юридической конторы Сэмпсона, которые повсюду снуют, толкая перед собой целые тележки всевозможных папок с бумагами. Адвокаты Сэмпсона сидят вокруг стола, прихлебывая кофе и просматривая бумаги. При этом они загружают ноутбуки своим несносным «Windows». Вот это уже явная провокация. Я имею в виду тот противный звук, которым сопровождается загрузка. Да они еще то и дело перезагружают свои компьютеры. Просто удавиться можно! Как можно работать, когда эта ядовитая мелодия растекается по всем коридорам? Они что, решили меня с ума свести?
Тем не менее ради спортивного интереса я улыбаюсь, здороваюсь с ними и представляюсь всем присутствующим. Говорю им, как я рад видеть их здесь. Спрашиваю, не испытывают ли они в чем-нибудь нужды, например в настоящих компьютерах (ха-ха-ха). А потом я переключаюсь на мессианский стиль, подхожу к доске и начинаю рассказывать им о своей новой продукции, рисуя при этом различные линии, стрелки и сокращения, которые должны иметь якобы научный вид.
Одновременно я использую всевозможные ключевые слова нейро-лингвистического программирования и через несколько секунд вижу, что один из юристов по имени Чип уже начинает поддаваться. Он закатывает глаза и высовывает кончик языка. Через пять минут вся комната загипнотизирована. Они забывают про всякие опционы. Сейчас я заставлю их с воплями выскочить из здания, потому что им покажется, что водитель пикапа UPS — это Бритни Спирс, выходящая из своего лимузина.
Но тут появляется Чарли Сэмпсон. Он знает, как вывести своих юристов из транса. Чарли стучит ладонями по столу, и они тут же просыпаются.
— Рад видеть вас, Стив, — говорит он. — Спасибо, что навестили нас.
8
Сегодня понедельник, поэтому остаток утра я посвящаю пилатесу и йоге, а затем у меня обед (суп мисо и яблочные ломтики) с нашим главным дизайнером Ларсом Аки. Мать у Ларса датчанка, отец японец, а сам он вырос в Англии. Ему тридцать пять лет, и он выглядит как фотомодель — стройный и жилистый, хотя его не назовешь комком мышц. Ларс — стопроцентный гей и тратит уйму времени на всякие массажные салоны и бары для педиков, где снимает каких-то вшивых юнцов и частенько попадает в кутузку за употребление наркотиков. Наши кадровики постоянно заняты тем, что пытаются вызволить его из всевозможных передряг. Нам всем хотелось бы, чтобы он остепенился и нашел себе приличного парня, а может быть, усыновил какого-нибудь китайского мальчика или что-нибудь в этом духе. А что нам еще остается делать? Он всемирно признанный и самый талантливый специалист по промышленному дизайну.
Наша встреча посвящена обсуждению его предложения по уменьшению длины следующей модели iPod на полмиллиметра. Я считаю, что эти полмиллиметра нарушат уравновешенность дизайна и предлагаю взамен четверть миллиметра или целый миллиметр. Как обычно, Ларс восхищен тем, как я воспринимаю и совершенствую его идеи.
— Знаете, — говорит он, — я хоть и был лучшим студентом Королевской академии, но до сих пор не перестаю удивляться, насколько вы превосходите меня в дизайне. Просто поразительно.
Затем мы переходим к некоторым фальшивым прототипам iPhone, которые мы распространяем внутри своей компании и среди некоторых поставщиков, чтобы сбить людей с толку и дезориентировать их относительно того, как будут выглядеть наши подлинные продукты. Даже несмотря на то, что речь идет о фальшивках, я всегда настаиваю, чтобы в них были соблюдены самые высокие стандарты, и поэтому сразу начинаю с обычных критических замечаний:
— Это полное дерьмо.
Он лишь пожимает плечами и изображает на лице усталую улыбку, которая должна говорить: «Стив, ты самый поганый босс из всех, кого я знаю, но я люблю тебя, потому что ты заставляешь меня полностью раскрыть все свои способности. И если я когда-нибудь застану тебя спящим, а вокруг никого не будет, то я тебя убью».
Мы заканчиваем нашу беседу, вися двадцать минут вниз головой в гравитационных ботинках и попутно проводим мозговой штурм. Великих идей не появляется.
Послеобеденное время у меня отведено для беседы с Россом Зимом, который командует отделом по связям с общественностью. Это пройдоха высшей гильдии, помесь питбуля с хорьком, и при этом у него еще физиономия наивного школьника. Свою карьеру он начинал в IBM, а затем перешел на работу в Национальную ассоциацию производителей стрелкового оружия. Потом он работал в «Pacific Gas & Electric» как раз в тот период, когда Эрин Броккович выдвинула против этой компании иск за слив в сточные воды химикатов, вызывающих рак. Какой урок он извлек из этого для себя? «Во-первых, экспертиза была некорректной. Во-вторых, никто силой не заставлял людей жить в этом городе и пить эту воду». Ему все нипочем. Он классный работник.
Несмотря на то, что сердце Росса представляет собой воплощение абсолютного зла, внешне он выглядит, как самый милейший человек. Он всегда говорит тихо и спокойно, никогда не ругается, самое крепкое слово, которое от него можно услышать, — это «черт». Росс является уроженцем Лонг-Бича и с виду похож на типичного серфингиста из Южной Калифорнии. Ему уже за сорок, но он до сих пор занимается серфингом по всему побережью от Маверика до Санта-Круса. У Росса и внешность под стать — взъерошенные светлые волосы, белоснежные зубы, худощавая подтянутая фигура, загар. Ни дать ни взять, кинозвезда. Он ездит на старом раздолбанном универсале «Subaru Outback» с доской для серфинга на крыше и мокрыми вещами на заднем сиденье. Весь бампер обклеен лозунгами левацкого толка.
Позиция Росса по отношению к уходу Сони Берн состоит в том, чтобы сделать вид, будто ничего не произошло. Никаких заявлений и пресс-релизов.
— Кому есть дело до какого-то юрисконсульта? Просто подшейте эту бумагу в какое-нибудь дело в конце года.
Он протягивает мне проект пресс-релиза, в котором мы объявляем о создании группы юристов для проведения внутреннего расследования. Я поступаю с ним, как обычно. Даже не глядя на бумагу, говорю:
— Это все дерьмо. Слишком много слов. Четвертое предложение вообще не имеет смысла. Надо еще поработать над смысловой связью. Переделаете и принесете мне.
Переделывать документ я заставляю его за столом в вестибюле, чтобы можно было наблюдать за ним через стеклянную стену и забрасывать своими предложениями по iChat и e-mail. Это доводит его до бешенства, но только так можно пробудить в человеке творчество. Для этого надо, чтобы он вышел из себя. Получив в течение трех последующих часов пять вариантов, я откидываюсь в кресле и очень медленно и внимательно читаю окончательную версию. Затем комкаю лист в руках и говорю, что больше всего мне понравился первый вариант.
Росс натужно смеется и говорит:
— Знаете, Стив, вы мне очень нравитесь. Как вы здорово все подметили! Просто не верится!
