Жоржи Амаду - Бескрайние земли
2
Люди отступают. Им потребовались дни и ночи, чтобы добраться сюда. Они пересекли реки, шли почти непроходимыми тропами, прокладывали дороги, застилали болота, одного из них укусила змея, и его похоронили недалеко от только что проложенной дороги. Грубый крест на глиняном холмике — вот и все, что напоминало о погибшем переселенце из Сеара. Даже имени его не поставили на кресте: нечем было написать. Это был первый крест на дороге в краю какао; потом их много выстроилось по обеим сторонам дороги; они напоминали людям о тех, кто погиб при завоевании этой земли. Другого путника трепала лихорадка, он схватил ту самую лихорадку, что убивает даже обезьян. Еле передвигаясь, он все-таки добрел, а теперь и он отступает назад, в лихорадке его преследуют галлюцинации. Он кричит:
— Вон оборотень!..
Они отступают. Сначала медленно. Шаг за шагом, пока не доходят до того места, где дорога немного расширяется — здесь меньше колючек и трясин. Июньский дождь льет на них; одежда промокает насквозь; они дрожат от холода. Перед ними лес, буря, призраки. Они отступают.
Вот они дошли до тропы, остается лишь один переход — и они доберутся до реки, где их ожидает лодка. Они могут облегченно вздохнуть. Тот, у кого лихорадка, уже не чувствует жара. Страх придает новые силы изнуренному телу.
И тут перед ними с парабеллумом в руке, с лицом, перекошенным от ярости, появляется Жука Бадаро. Перед ним тоже стоял лес, он тоже видел молнии и слышал раскаты грома, рычание ягуаров и шипение змей. И его сердце сжималось от зловещего крика филина. И он знал, что в лесу жили призраки. Но Жука Бадаро видел перед собой не лес, начало мира. В его глазах стояло другое видение. Он видел черную землю, лучшую в мире землю для разведения какао. Он видел перед собой не лес, освещаемый молниями, полный странных голосов, переплетенный лианами, закрытый столетними деревьями, населенный свирепыми животными и призраками. Он видел аккуратно посаженные деревья, увешанные золотыми плодами, спелыми, желтыми. Он видел плантации какао, раскинувшиеся там, где раньше был лес. Это было красивое видение. Нет ничего прекраснее в мире! Очутившись перед таинственным лесом, Жука Бадаро улыбнулся. Скоро здесь появятся деревья какао, увешанные плодами, бросающие на землю мягкую тень. Он не видел охваченных страхом людей, которые отступали. А когда увидел, сразу выбежал навстречу и властно загородил дорогу, держа в руке парабеллум:
— Я пущу пулю в лоб первому, кто сделает еще хоть шаг назад…
Люди остановились. Мгновение они простояли так, не зная, что делать. Позади был лес, впереди — Жука Бадаро, готовый стрелять. Больной лихорадкой крикнул:
— Это оборотень!.. — и ринулся вперед.
Жука Бадаро выстрелил; еще одна молния прорезала ночной мрак. Лес откликнулся эхом на выстрел. Понурив головы, все столпились около упавшего. Жука Бадаро медленно подошел, все еще держа парабеллум в руке. Антонио Витор нагнулся, приподнял голову раненого. Пуля прошла через плечо. Жука Бадаро сказал совершенно спокойным голосом:
— Я стрелял не для того, чтобы убить; я хотел показать, что вам следует повиноваться мне… Поди принеси воды промыть рану, — приказал он одному из работников.
Он оставался там все время, пока ухаживали за раненым, сам перевязал ему плечо куском материи и помог отнести его в лагерь, неподалеку от леса. Людей пробирала дрожь, но они все же шли. Они уложили раненого; он бредил. В лесу носились призраки.
— Вперед! — приказал Жука Бадаро.
Люди переглянулись. Жука поднял парабеллум.
— Вперед!
Монотонные удары топоров и ножей прорезали тишину, отдаваясь далеко в лесу, нарушая его покой. Жука Бадаро смотрел перед собой. Он снова видел эту черную землю, засаженную деревьями какао, снова видел плантации, увешанные золотыми плодами. Июньский дождь лил на людей, раненый прерывающимся голосом просил воды. Жука Бадаро спрятал парабеллум.
3
Солнечное утро золотило еще зеленые плоды на деревьях какао. Полковник Орасио не спеша расхаживал среди посаженных в строгом порядке деревьев. Эта плантация давала уже первые плоды; молодым деревцам исполнилось пять лет. Раньше здесь тоже был лес, такой же таинственный и устрашающий! Орасио со своими людьми прошел его, расчистил огнем, ножами, топорами и серпами, вырубил огромные деревья, отогнал далеко ягуаров и призраков. Потом он разбил плантации, делая все самым тщательным образом, чтобы получить как можно больший урожай. И через пять лет деревья какао зацвели. В это утро маленькие плоды уже висели на стволах и ни ветках. Первые плоды! Их золотило солнце. Полковник Орасио прогуливался среди деревьев. Ему было около пятидесяти лет, и его лицо, изрытое оспой, было замкнуто и угрюмо. В больших мозолистых руках он держал жгут табака и нож, которым он его нарезал. Эти руки долгое время орудовали кнутом, еще когда полковник был простым погонщиком ослов и работал на одной плантации в Рио-до-Брасо; эти руки орудовали револьвером, когда полковник сделался завоевателем земли. О нем ходили легенды, даже сам он не знал всего, что рассказывали о его жизни в Ильеусе, Табокасе, Палестине, Феррадасе, Агуа-Бранка и Агуа-Прета. Богомольные старухи, молившиеся святому Сан-Жорже в церкви Ильеуса, поговаривали, что полковник Орасио из Феррадаса держит в бутылке под кроватью дьявола. Как он его захватил — это длинная история; известно было, что в один из дней, когда бушевала буря, полковник продал душу дьяволу. И дьявол, ставший послушным рабом Орасио, выполнял все его желания — он увеличивал состояние, помогал против врагов. Но придет день — старухи крестились, говоря это, — Орасио помрет без покаяния, и дьявол, выйдя из бутылки, утащит его душу в глубины ада. Полковник Орасио знал об этой истории и посмеивался над ней своей короткой и сухой усмешкой; и смех этот пугал больше, чем яростные крики, которыми он разражался по утрам.
Рассказывали и другие истории, более близкие к истине. Адвокат доктор Руи, подвыпив, любил вспоминать о том, как он много лет тому назад защищал полковника в одном процессе. Орасио обвинялся в трех убийствах, в трех варварских убийствах. Он не удовлетворился простым убийством одного из своих врагов, он отрезал ему уши, язык, нос и кастрировал его. Прокурор был подкуплен, он должен был обеспечить оправдание полковника. Доктор Руи блеснул на процессе, подготовив красивую защитительную речь, в которой говорилось о «возмутительной несправедливости», о «клевете, состряпанной анонимными врагами, лишенными чести и достоинства». Это был триумф, эта речь принесла ему славу отличного адвоката. Доктор Руи отозвался с большой похвалой о полковнике — одном из самых процветающих фазендейро, который не только построил часовню в Феррадасе, но и начал сейчас сооружение церкви в Табокасе; это человек, уважающий законы, он дважды избирался членом муниципального совета Ильеуса, является обер-мастером масонского ордена. Мог ли этот человек совершить подобное отвратительное преступление?
Все знали, что он его совершил. Началось все с контракта на какао. На землях Орасио негр Алтино, его свояк Орландо и кум Закариас по контракту с полковником засадили плантацию. Они вырубили и выжгли лес, посадили деревья какао, а также маниоку и кукурузу, которыми должны были кормиться три года, пока подрастут какаовые деревья. Прошло три года, арендаторы явились к полковнику, чтобы сдать ему плантацию и получить деньги — по полмильрейса за каждое посаженное и принявшееся дерево. На эти деньги они собирались приобрести участок в лесу и, расчистив и обработав его, развести свою маленькую плантацию. Они были веселы и по дороге к полковнику распевали песни. Неделю назад Закариас приносил в лавку фазенды кукурузу и маниоковую муку, чтобы обменять на сушеное мясо, кашасу и фасоль. Он встретил там полковника; они переговорили, Закариас дал отчет о состоянии плантации. Полковник напомнил ему, что остается уже немного до окончания срока. Потом Орасио на веранде каза-гранде[13] поднес ему стаканчик и спросил, что они думают делать дальше. Закариас рассказал, что они собираются купить участок в лесу и вырубить его под плантацию. Полковник не только одобрил этот план, но и любезно выразил готовность помочь им. Разве Закариас не знает, что у него есть отличные леса на превосходных землях? Во всей зоне Феррадас, на этой огромной принадлежащей ему территории они могут выбрать себе великолепный участок леса для посадки какао. Так будет выгоднее и для него: не придется расплачиваться наличными деньгами. Закариас вернулся на ранчо сияющий. По истечении срока они отправились к полковнику. Подсчитали деревья, которые принялись, выбрали участок леса под свои плантации. К соглашению с полковником пришли быстро, затем выпили по нескольку стопок кашасы. Орасио сказал:
