Астрид Линдгрен - Кати в Америке
А вот так шведская:
Американская кривая поднималась с каждой новой порцией спиртного, а затем до самого конца обеда медленно опускалась. Это значит, что равнодушные лица быстро становились довольными и медленно — снова скучными. Шведская же кривая начиналась с хмурых лиц, которые постепенно прояснялись, а к концу обеда просто сияли.
Тетушка сказала, что туда, куда вино входит, оттуда разум выходит, часто опрокидывая огромные возы. Она сказала, что, мол, надеется: я никогда не стану употреблять крепкие напитки и настроение на моих обедах, если я буду их давать, когда выйду замуж за этого молодого болвана архитектора, будет таким, как на этой кривой. Она нарисовала равномерную курсивную линию, а я намалевала скучающие физиономии в ее начале и конце.
— Тогда у меня будут совершенно первобытно веселые празднества, — скромно заметила я.
Но во всяком случае, подумать только!.. Я смогла накрыть на стол без особых промахов.
Правда, я допустила одну оплошность, когда вошла с мороженым на подносе и увидела совершенно перепуганное лицо миссис Бейтс.
— Кофе! — прошептала она.
Кофе, оказывается, надо подавать перед десертом! Побежав на кухню, я уведомила об этом Тетушку. Она не ответила ни слова, но по выражению ее лица было видно, что она сочла Америку окончательно брошенной на произвол судьбы.
Социальные исследования... да, клянусь, я их проводила. Прямо над головами гостей! Могу заверить, что лучший наблюдательный пункт — у того, кто склоняется над объектом своего исследования с блюдом ростбифа. Это просто как на «Paramount»[60]. Видишь все и слышишь все. Видишь, как едят люди. Например, не пользуются одновременно ножом и вилкой. Нет, сначала разрезают мясо, затем кладут нож на тарелку, берут в правую руку вилку и запихивают в себя еду, как дети. Какая удача — узнать все это, прежде чем тебя саму пригласили куда-нибудь на обед! Ты стала бы абсолютно social failure[61], если бы ела так, как, считая себя хорошо воспитанной, приучилась есть с детства[62]. И слышишь тоже все. Слышишь, о чем болтают гости. И это не просто шуточная выдумка: американцы, мол, болтают лишь о money-making[63]. Фактически только это они и делают. По крайней мере мужчины. Дамы-то болтают и здесь о себе подобных, как у нас дома в Грён-чёпинге.
Где-то я прочитала, что несчастье Америки связано с неутомимостью ее женщин. Не знаю, так ли это! Но те женщины, что сидели за столом в доме мистера Бейтса, — богатые и праздные, — производили такое впечатление, будто нервы у них не совсем в порядке. Во всяком случае, если бы они вдруг начали дико кричать, я бы не выронила ростбиф от удивления.
Потом, когда гости разошлись, мы с Тетушкой пили кофе в кухне. Мистер и миссис Бейтс поблагодарили нас за великолепный труд и заплатили каждой по восемь долларов. И если даже у тебя есть брат в Чикаго, все равно восемь долларов — всегда восемь долларов.
— Не будете ли вы так любезны остаться еще на несколько дней? — спросила миссис Бейтс.
Пока ей не удастся найти новую повариху и горничную. Никакой грязной работы нам делать не придется. Этим занимается девушка-негритянка.
— Пожалуйста! — ответила Тетушка.
Миссис Бейтс так обрадовалась и так благодарила нас! И мистер Бейтс тоже. Потом они ушли к себе. Но по-видимому, миссис Бейтс вспомнила некоторые детали печального опыта с прежними поварихой и горничной, потому что, обернувшись в дверях, она шаловливо погрозила пальчиком и сказала:
— Please remember[64] .Я не люблю, когда в доме ночуют посторонние мужчины.
— Еще этого не хватало! — пробормотала Тетушка. — О чем она думает?! В ее-то годы! Этакая старуха!
VI
Если у меня когда-нибудь будет дочь и это несчастное дитя не унаследует прекрасной внешности своей матери, стало быть, если моя дочь станет «серой кобылкой», я, нежно погладив ее по головке, скажу:
— Милое дитя, поблагодари Создателя за то, что не живешь в Америке!
Ведь к этому убеждению я пришла уже на начальной стадии своего пребывания в этой стране и абсолютно укрепилась в этом мнении, после того как познакомилась с ужасающим американским явлением, которое называется dating[65]. То есть, хочу сказать, ужасающим для «серых кобылок»!
Разве легко быть молодой девушкой? Всегда и в любом месте земного шара, где бы ты ни жила? Воистину это трудно! Да и может ли быть иначе, если повсюду именно молодые люди, эти венцы творения, решают, станет ли жизнь юной девушки геенной огненной, или песнью торжествующей любви, или, быть может, лишь чуточку грустной. То, что тебе удалось пережить школьные танцы и балы ранней юности без больших шрамов в душе, принадлежит к вечным загадкам бытия. Подумать только, сидеть в бальном зале в напряженном ожидании, когда тот или иной прыщеватый юнец сжалится над тобой и, тяжело наступая на твои мозоли, некоторое время покружит тебя под звуки «One meat ball»[66]. (До тех самых пор, пока не почувствуешь, что у тебя вообще ног не осталось, а только one meat ball, откуда должны расти ноги.) Понимал ли когда-нибудь этот прыщеватый юнец, каково быть целиком отданной на его произвол? Понимал ли он, что ты сидишь и старишься прямо пропорционально той быстроте, с которой он держит курс на супернахальную девицу за соседним столиком? Нет, конечно не понимал! Да и когда мужчины что-либо понимали! Дикая надежда, безумное отчаяние, тайный триумф и робкие мысли о самоубийстве... ах, какие только мысли и чувства не бурлили в чистой душе юной девушки в тот единственный танцевальный вечер. А то, что прыщеватые юнцы обладают такой властью над девушкой, во все времена почиталось безумством. Но это ничего не меняет.
И все же это еще идиллия по сравнению с тем, что приходится переживать американским девушкам! У американской девушки есть надежный барометр, по которому она может непосредственно определить степень своей популярности или ее недостаток у противоположного пола. Ей нужно лишь подсчитать число dates[67], то есть как часто и сколько молодых людей назначают ей свидания, приглашая на танцы и прочие увеселения. Возможно, кто-то и возразит: «Но в Швеции, вероятно, то же самое». Нет, не совсем так! Если тебя никто не пригласит в субботу вечером, то тебе во всяком случае не грозит дурная слава.
Я как-то видела в американской юмористической газете такую картинку. Отец семейства стоит с телефонной трубкой в руке, рядом с ним — плачущая юная дочь, а мама упрекает мужа: «Как ты мог сказать, что вечером в субботу она сидит дома!»
Дела твои плохи, если этот вечер ничем не занят заранее. Совершенно ясно: единственное, что может сделать в подобной ситуации молодая девушка, — это быстренько решиться стать сестрой милосердия в приюте или благотворительном обществе при церковном приходе. Ты не очень популярна, если у тебя нет множества кавалеров на выбор и ты никого из них не отвергаешь.
Кроме того, во время этого date существует еще множество поводов для унижения. И существуют они и по сей день благодаря еще одному чисто американскому изобретению. Предположим, что тебе в поте лица удалось заставить какого-то парня пригласить тебя на какую-нибудь вечеринку или в дансинг. Ты порхаешь с ним в танце, ты счастлива и весела! Вы так думаете? Нет, девушке никогда не удается по-настоящему повеселиться! Потому что теперь ты ждешь, чтобы кто-то другой, внезапно похлопав твоего партнера по плечу, попросил уступить ему на некоторое время его очаровательную даму. А вдруг никто этого не сделает?! А вдруг твоему собственному кавалеру придется танцевать с тобой до бесконечности, пока ты не увидишь, что из глаз его начинает струиться ненависть?! Больший позор едва ли можно пережить! Стоять, как дама, которую на балу никто не приглашает на танец, и тщетно поджидать партнера — просто детская игра по сравнению с тем, что знаешь: ты висишь, словно жернов, на шее у парня, которому никак от тебя не избавиться. А вдобавок видишь, как другие очаровательные девицы все время порхают, словно бабочки, от одного кавалера к другому.
Во всяком случае, и у меня было date, и я порхала, словно бабочка!
Но быть может, лучше рассказать все с самого начала, с того самого момента, как мы с Тетушкой открыли наши небесно-голубые глаза в комнате кухарки и соответственно в комнате горничной семейства Бейтс. Это было на другой день после описанного выше обеда. Тетушка тут же бодрым галопом помчалась на кухню и принялась за дневные труды. Миссис Бейтс нужно было подать апельсиновый сок и кофе с тостами в постель, а мистеру Бейтсу — ветчину, яйца, овсяные хлопья и вафли в столовую. А после того как я накрыла на стол, мне следовало пропылесосить комнаты.
