Владимир Спектр - Face control
Я ужасаюсь от схожести и запараллеленности наших мечтаний. Какая, в сущности, разница между спортивным «Ягуаром» и новым танкообразным джипом? Различия присутствуют только в нашем восприятии, а на самом деле и то и другое – квинтэссенция труда дизайнеров, инженеров, эргономистов. И то и другое лишь игрушка для обеспеченного человека. Просто джип служит для удовлетворения желаний казаться больше, сильнее и страшнее, а ярко-желтый «Ягуар» – выражение моих амбиций. Я смотрю на часы, пора уже сваливать из этого отстойника. Добраться до дому, сбросить опостылевший за день костюм, нацепить что-нибудь от бельгийцев и двинуть в сторону «Пропаганды» к Санчесу на вечеринку.
– Ну, сейчас Федосова облапошим и за банк примемся, – пьяный Маркин лукаво подмигивает.
– Чего ты городишь-то. Я в жизни никого не облапошивал, – мой голос дрожит от благородного гнева.
– Это, наверное, в прошлой жизни. Когда ты червяком был.
23:30. Изрядно навеселе прибываю домой. Все спят. Я переодеваюсь, вставляю сережки, надеваю кольца и браслеты. Видели бы меня бандюки! То-то разговоров бы было: «пидар – не пидар, отстой – не отстой». Все, еду в «Пропу»!
10
22 октября, пятница
Я иду по бескрайней пустыне. Раскаленное солнце висит прямо над головой. Кажется, протяни к нему руку – и обожжешься. Очень хочется пить. Вдруг, совсем рядом, где-то в полуметре от меня, я замечаю торчащий из песка кран разливного пива. По-моему, Gosser. Я бросаюсь к нему и припадаю губами. Вместо живительного напитка в рот сыплются какие-то засохшие насекомые: червяки, тараканы и комары. Один из комаров внезапно оказывается живым и больно кусает меня в затылок. Пытаюсь согнать его, убить, но промахиваюсь, и комар, отвратительно пища, кружит вокруг моей головы.
11:00. Просыпаюсь от нескончаемого писка пейджера. У меня шесть непрочитанных сообщений. С трудом идентифицирую свое местонахождение: квартира очень знакомая, но вот чья, не могу вспомнить. Кроме меня, в комнате, обклеенной рыжими обоями, никого нет. Я что, спал один? На ватных ногах выползаю из комнаты. Две комнаты, кухня. Квартира пуста. Как же я здесь оказался? Надо хронологически восстановить все, что я делал под утро: где был, с кем тусовался. В башке пусто. Вместо воспоминаний о действиях получаю полный список выпитого алкоголя.
11:15. Читаю пейджер. Это дается мне с трудом, над каждым сообщением размышляю по нескольку минут, пытаясь увязать в единое целое все эти имена, фамилии и номера телефонов.
12:00. Залезаю под холодный душ. Надо срочно звонить, отменять встречи, переносить стрелки – короче, чего-то мутить. Ни сил, ни желания нет. Чья же это квартира, в конце-то концов?
12:20. Звоню в офис и говорю, что заболел. Прошу отменить все. Добираюсь до кухни, открываю холодильник. Пустые полки украшает одинокая банка майонеза. С чего это я решил, что здесь будет Gosser?
14:35. Я спал или терял сознание? Во всяком случае, теперь чувствую себя лучше, и голова не такая тяжелая. Надо бы опять в душ.
Ключ поворачивается в замке, входная дверь хлопает.
– Я пришла, – доносится из прихожей.
Сразу же вспоминаю, чье это жилище. Конечно, Галя Шашина, «Шашка», моя старая любовница. Хотя мы с ней уже почти расстались, время от времени все же просыпаемся в одной постели. Ей около тридцати пяти, но выглядит она лет на восемь моложе. Шашка владеет небольшим косметическим салоном. Наверное, это и помогает ей оставаться в хорошей форме.
– Видишь, как я старалась побыстрее увидеть тебя, даже с работы раньше пришла.
Галя входит в комнату. Отчего-то мне становится не по себе. Делаю вид, что сплю.
– Вставай, малыш. – Галя присаживается на край кровати, гладит меня по голове и рукам. – Я принесла сок, еду.
Я открываю глаза:
– А пиво? Ты принесла пива?
Галя отрицательно качает головой:
– Совсем ни к чему сейчас пить.
Я рывком сажусь в постели. От внезапной смены положения перед глазами появляются темные круги:
– Мне срочно надо выпить пива. Иначе я сдохну от обезвоживания организма.
– Ты конченый алкаш.
– Возможно, но и алкаш имеет право на сострадание.
– А что, выпив пиво, алкаш приободрится? – Тон Шашки становится хулиганским.
– Конечно.
– Он станет энергичным?
– Надеюсь.
– Ладно, я пошла.
Опять остаюсь один, хотя бы еще на полчаса. В мозгу мелькают мысли: «Мудак, какой же мудак! Как ты вчера пересекся с Галей?! Как завис? Уебищное животное, что ты будешь пиздеть своей жене, всем остальным? Надо сваливать, пока Шашка не вернулась. Иначе все это может вылиться в очередной марафон. Правда, если ее дождаться, то можно спокойно выпить пива и заняться с ней сексом, а Галя такая извращенка… Надо хотя бы позвонить жене. Придумать легенду, отмазаться». Я весь в этой отстойности – неспособности принять быстрого решения, выбрать между двумя поступками, напрячься и поступить так, как следует. Уверен, что все мои беды: недостаток любви и денег, семейные конфликты, ощущение скуки и какой-то изматывающей постоянной печали – следствие этой ебаной нерешительности. Помню, еще маленьким боялся подойти к играющим детям и сказать им: «я с вами», все время искал случая проявить себя, а когда он наконец представлялся, обламывался, застывал от неспособности на действие.
Холодный душ колет и отрезвляет. Приходит Галя и приносит шесть банок Heineken. Пью пиво и чувствую: вот оно, блаженство. В такие минуты лучше всего умирать. На вершине кайфа. Ну, или когда кончаешь, например. Эякулируешь и в тот же миг улетаешь в вечную нирвану.
– Ты приободрился? – спрашивает Галя.
18:10.
– Не расслабляйся, милый. Сейчас еще выпьем, примем душ и… – Галя лежит рядом и курит, пуская дым кольцами.
Я только что кончил и совсем обессилел. На ум приходят мысли о том, что в последнее время только с Бурзум получается трахаться без остановки. Мысли эти не к месту, наверное, надо дать Гале то, чего она так хочет. Хотя почему это? Неужели пиво так дорого теперь стоит?
– Помоги мне немного. Давай поиграем, – прошу я посторгазмическим треснувшим голосом.
– Отлично. Я буду Клеопатрой, а ты захваченным в плен ассирийцем.
Перед глазами встают пирамиды, караваны, чертоги Элкхатеба, пустынная пыль. Здесь где-то был кран с Gosser.
– Иди сюда, раб!
Смуглая, тонкая, в золотых украшениях, Галя и вправду похожа на египтянку. Но вот какой из меня ассириец?! Додумать я не успеваю, захваченный новыми сексуальными впечатлениями. Галя крепко связывает меня.
– Поцелуй свою госпожу, раб, – приказывает она. Я неловко тянусь к ее губам. – Куда ты лезешь, животное? Сначала поцелуй мои ноги. Начни с больших пальцев.
Я послушно выполняю приказания. Возбуждение снова вливается в меня. Я целую ее ступни, лижу пальцы, скольжу языком по лодыжкам.
– Теперь здесь, – Галя указывает на внутреннюю сторону бедер.
Какая нежная кожа! Во мне рождается ощущение чего-то настолько интимного и личного, что на долю секунды становится грустно. «Все же обидно, что теперь ощущаю Шашку родной только в такие пронзительные моменты», – успеваю подумать я.
Галя раздвигает ноги:
– Вылижи меня всю, скотина.
Я начинаю ласкать ее клитор. Периодически язык опускается ниже, попадая во влагалище и дальше в анальное отверстие. Галя начинает стонать.
– Так, так, молодец, – шепчет она, – хороший раб, послушный.
Ее ногти впиваются в мою шею, царапают спину. Я вздыхаю от наслаждения, смешанного с болью. Все же я очень люблю коктейли! Внезапно Галя отталкивает меня и бьет ладонью по лицу.
– Ты что, наслаждаешься?! Ты ловишь кайф, животное? Ты должен думать только о моем удовольствии. Что это? – она указывает на мой стоящий хуй.
– Но…
Галя заставляет меня замолчать, еще раз ударив по губам.
– Молчи, скотина. Завтра же тебя обезглавят. Сначала тебя трахнет вся моя стража, а потом отрубят голову.
Она несколько раз резко бьет меня ладонью по члену. От неожиданности и боли эрекция начинает пропадать. Шашка наклоняется и берет мой член в рот.
Руки продолжают царапать мою кожу, издеваются над сосками. Член опять встает, и Галя туго обвязывает его у основания шнурком. Я растворяюсь в волне мазохистского удовольствия: боль, унижение, желание быть подстилкой своего хозяина, грязный запах секса. Мне кажется, я перестаю быть самим собой, идентифицировать себя как личность, как мелкого рекламщика, запутавшегося в сонме повседневных проблем и забот. Я хочу раствориться в сексуальном наслаждении. Я животное, используемое только для ебли. Все, что умею, знаю, хочу – ублажать хозяина. Галя садится на меня сверху. Из-за перевязанного шнурком члена ощущение такое, что вот-вот кончишь. Постоянно находишься на пике. Шашка трахает меня остервенело, визжит, бьет по лицу и груди и внезапно начинает конвульсировать в оргазме.
