Илья Масодов - Мрак твоих глаз

— Ах, всё это в прошлом, милая девочка, — Лиза взмахивает в воде своей изящной балетной рукой. — Всё это мертво.

— Ну что вы… как ваше имя?

— Лиза.

— Какое прекрасное у вас имя. Так вот, Лиза, подумайте право же сами, может ли нечто огромное, — Соня разводит руками в стороны, словно хочет изобразить солнце, — нечто такое большое и полное жизни вдруг взять и умереть, исчезнуть без следа? Ведь мы с вами, Лиза, мы малы по сравнению с комсомолом, а ведь и мы не можем исчезнуть, мы ведь существуем с вами, милая Лиза. То, во что верили столько людей, не может умереть, хотят они этого, как прежде, или нет. Оставьте на поле воронье пугало и оно оживёт. А комсомол это вам Лиза не воронье пугало, а нечто во много раз большее. Вы читали „Молодую гвардию“?

— Да, я читала, — отвечает Лиза, объятая невольными воспоминаниями о днях своей прошлой жизни, о вишнях, цветущих в мае перед зданием школы, о душном читальном зале библиотеки, где застыла таинственная, полная жужжанием мухи, тишина, о тиканьи бабушкиных часов над этажеркой, о сонном полёте моли от платяного шкафа к коридору и о прохладном ветре, встречающем на тенистом спуске во двор её велосипед.

— Так разве может это всё погибнуть, милая Лиза? В мире, где ничего не бывает просто так. Значит, оно есть, существует, надо только его отыскать.

— Наверно, ты права, девочка, — соглашается Лиза. — Но я не хочу возвращаться в прекрасное прошлое, даже если оно станет будущим. Мне нравятся сумерки и кладбищенская прохлада настоящего, его гаснущие фонари, тление листьев и безысходная грусть ночи. Мне нравится одиночество.

— А меня влечёт светлая тайна алых звёзд, — вздыхает Соня. — Я хочу стать волшебницей.

— Ты наверное погибнешь, смелая девочка, — зачарованно говорит Лиза. — Мне нравится твоя судьба.

Наступает молчание. Каждый думает о своём, а стоящая с ведёрком Таня думает о судьбе.

— А теперь мне, пожалуй, пора плыть, — говорит Лиза. — Уже стало совсем холодно, мои плечи мёрзнут над водой.

— Вы не замечали ли, Лиза, чего-нибудь очень необычного здесь, вокруг ваших озёр? — спрашивает Соня, лицо которой становится серьёзным. — Не удивляет ли вас что-нибудь?

— Разве что свет над рощей, — после недолгого раздумья отвечает Лиза. — Я не знаю, откуда он. Если облачной ночью подняться на холм, там, на севере, где начинается лес, видно белое сияние, такое слабое, что живые, плохо видящие в темноте, не в силах его разглядеть. Но я его вижу. По-моему, это светится что-то в лесу.

— Спасибо вам, Лиза. Кажется это то, что я ищу. Свет над рощей.

— Вы не боитесь жить здесь, — спрашивает Таня русалку. — А если кто-нибудь бросит огонь в воду?

— Там, под водой, огонь не сможет жить, девочка, там ничто не может жить, только я. Там, на дне, очень много следов тех, кто пришёл до меня, но они все мертвы. Прощайте, — Лиза разворачивается и с сильными взмахами рук и ног уходит в черноту. Таня смотрит ей вслед, пока Соня моет руки и ноги в озере, тщательно смывая с кожи пятна крови. На обратном пути она один раз оборачивается на север.

— Что, и вправду там начинается лес? — спрашивает она Таню.

— Да. Совсем недалеко, просто он в низине и отсюда не видно. Мы там часто мышей ловим. Только сияния я там никакого не замечала.

— В любом случае нам надо ждать ночи, если мы хотим его увидеть.

— Соня… — спрашивает Таня после долгого молчания, — почему у тебя из руки появляется огонь?

— Я высосала кошачье сердце, — отвечает Соня. — Но теперь оно уже всё истратилось.

— А я так тоже могу?

— Думаю, нет. Ты другая.

Когда они подходят к заводу, начинается дождь.

Первый страшный талисман

И видел я как бы стеклянное море, смешанное с огнем

…вот, Я сделаю то, что они придут и поклонятся пред ногами твоими, и познают, что Я возлюбил тебя…

— Дальше я пойду сама. Уходи.

Соня стоит в стене небольшого подземного резервуара с низким потолком, где зияет дыра с вымытыми тоннами сточной жидкости краями, и держит в руке жестяное ведёрко с горящей нефтяной водой. Она одета в штаны, клетчатую рубашку и курточку, выданные ей Таней из мародёрского запаса маленьких обитателей завода.

— Там за дырой труба идёт вниз, а потом прямо и раздваивается, — тихо говорит Таня. — Оттуда много крыс приходит.

— Прощай, Таня. Если я до вечера не вернусь, значит осталась навсегда, — без всякого пафоса говорит Соня и погружается в вечный мрак.

Таня стоит и смотрит, как отсвет пылающего ведёрка тает под землёй. Потом она отходит к противоположной стене, садится на пол, облокотившись на неё спиной, и начинает ждать, глядя бессонными глазами в дыру, куда ушла Соня. Она думает о каменном лесе, зеркальными стволами отражающем протекающие в небе облака. Она думает об Алексее, несущем пионерскую вахту среди нетающих снегов. Огромная и неразрушимая, как гора, любовь наполняет её маленькое однорукое существо. Любовь к тому, кого при жизни она никогда не знала, кто убил её и против воли заставил жить снова, искалеченную и полную ненависти, любовь, не знающая ни причины, ни конца, как космос, омывающий огненные берега солнечной звезды.

Соня долго блукает по трубам, опускаясь всё дальше в земляную бездну. Она находит узкие ходы, в которые не может пролезть, заросшие ржавчиной люки в потолках труб и побуревшие скелеты рабочих в истлевшей спецодежде, ставших жертвами давней ремонтной катастрофы, когда из прорвавшихся стоков с шелестящим воем хлынула щелочная река, безжалостно отнимая воздух у своих тщетно цеплявшихся за железные скобы в стенках труб творцов. Здесь, в глубинах пространства, снова потерянных человеком, всё вернулось на круги своя, день и ночь не сменяют больше друг друга, и время измеряется лишь поколениями крыс, чьи останки, перемешанные с песком, наслаиваются в высохших металлических руслах труб.

Соня ориентируется на запах, страшный запах того мира, куда ещё не проникли люди, хотя мир этот существовал задолго до них и будет существовать ещё после того, как умрёт последний человек. Запах рассеян по всей сточной системе, и Соня несколько раз возвращается в одни и те же места, делая знаки на бурых стенах куском жёлтого кирпича. Наконец она отыскивает люк в стенке трубы, за которым лесенка опускается в небольшую камеру. В дне камеры зияет дыра колодца со скобками ступенек. Соня ставит ведёрко на пол камеры, опускается на колени и дышит из колодца. Запах идёт оттуда.

Повесив ведёрко на предплечье и всматриваясь в темноту внизу, Соня осторожно спускается по ступенькам, перехватывая руками заржавленные скобы. Она вдруг видит отражение своего огня в медленно текущей внизу подземной реке. Колодец обрывается над железным мостом, висящим у самой воды на опорах. Река не является творением человеческих рук, стены русла состоят из обычной коричневой глины со следами обвалов. В нескольких метрах выше по течению Соня видит отмель, образованную вымытой из стены глиной. Вытянув вниз ногу, Соня убеждается, что глубина реки едва ли выше её колен, спускается с моста и идёт по илистому дну против слабого тока воды. Находясь уже у самой отмели, она замечает их.

Они горизонтально стоят на стене за отмелью, будто лёжа в воздухе. Их двое. Ростом они не выше Сони. Их лица цвета белой плесени испрещены кожными наростами, наводящими странный ужас. Их головы покрыты чёрными иглами вместо волос. Их узкие чёрные глаза лишены зрачков и не отражают огонь, как матовая пластмасса. Они больше похожи на чучела, чем на живые существа. Резкая головная боль обозначает для Сони начало телепатического контакта с подземным народом, не умеющим говорить.

Подземный народ выражает презрение Сониной глупостью, приведшей её сюда, потому что существование Сони здесь невозможно, в силу большого ряда уже прервавшихся здесь существований особей Сониного вида. Гибель Сони неизбежна, и она, не понимая этого факта, достойна презрения. Гибель Сони неизбежна.

Дорога в каменный лес, молча отвечает им Соня. Дорога в каменный лес.

Непонимание цели Сониного движения к каменному лесу наталкивается на область её внутренней сущности, недоступную органам мозгового зрения подземного народа. Нелюди подвергают Соню внезапной телепатической атаке, от которой она растерянно садится в песок, закрыв глаза, и пытается вспомнить, где находится. Из косо поставленного ведёрка в реку стекает немного горящей жидкости и быстро гаснет. Вспомнив себя, Соня видит, что нелюди приблизились к ней, она очень хочет выплеснуть на них огня, но не делает этого. Они сразу пытаются убить Соню, разорвав ей мозг, но не могут. Тогда они понимают, что Соня не человек.

Кто ты. Ты не похожа ни на живых, ни на тех, кто ходит после смерти. Скажи кто ты.