Артур Хейли - Аэропорт
Когда Инес через десять минут появилась в кабинете Мела, все уставились на неё. По просьбе Мела здесь остались все присутствовавшие ранее: Таня, инспектор Стэндиш, Банни, Уэзерби и капитан Кеттеринг. Полицейский подвёл её к стулу, стоявшему посреди комнаты, усадил и ушёл. К ней подошёл лейтенант Ордвей.
— Миссис Герреро, — начал Нед Ордвей. — Почему ваш муж полетел в Рим?
Инес тупо смотрела на Ордвея и молчала. Полицейский заговорил более жёстко, но не грубо.
— Миссис Герреро, пожалуйста, слушайте меня внимательно. Я должен задать вам несколько очень важных вопросов. Они касаются вашего мужа, и вы можете мне помочь. Вы меня понимаете?
— Нет… А почему…
— Вам не нужно понимать, почему я задаю эти вопросы. Об этом мы поговорим потом. Сейчас я хочу только, чтобы вы на них отвечали и этим помогли мне. Вы согласны отвечать? Я вас об этом прошу.
Уэзерби не вытерпел:
— Лейтенант, мы не можем возиться всю ночь. Самолёт удаляется от нас со скоростью шестисот миль в час. Раз иначе не выходит, беритесь за неё покрепче.
— Предоставьте это дело мне, мистер Уэзерби, — резко сказал Ордвей. — Если мы все начнём кричать, толку будет вдвое Меньше, а времени уйдёт вдвое больше.
Уэзерби промолчал, всем своим видом, однако, выражая нетерпение.
— Инес… — снова начал Ордвей. — Можно, я буду называть вас Инес?
Инес молча кивнула.
— Инес, вы будете отвечать на мои вопросы?
— Буду… если смогу.
— Почему ваш муж улетел в Рим?
Она прошептала еле слышно:
— Я не знаю.
— У вас есть там друзья? Родственники?
— Нет… В Милане есть дальний родственник, но мы его совсем не знаем.
— Ваш муж состоит в переписке с этим родственником?
— Нет.
— Мог ваш муж почему-либо вдруг пожелать навестить этого родственника?
— Нет.
— Послушайте, лейтенант, — вмешалась Таня, — никто же не летит в Милан рейсом два. Для этого существует «Алиталия» — прямой рейс до Милана, да и он дешевле. И сегодня вечером самолёт «Алиталия» улетел тоже.
— Да, видимо, мы можем забыть об этом родственнике, — согласился Ордвей. — Есть у вашего мужа какие-нибудь дела в Риме? — спросил он Инес.
Она отрицательно покачала головой.
— А чем вообще занимается ваш муж?
— Он берёт… брал подряды.
— Какого рода подряды?
Мало-помалу Инес начинала приходить в себя.
— На постройку зданий, жилых домов…
— Вы сказали «брал». Он больше этим не занимается? Почему?
— Дела пошли плохо…
— Вы имеете в виду денежную сторону?
— Да… А почему вы спрашиваете?
— Пожалуйста, поверьте мне, Инес, у меня есть на то серьёзные основания. Речь идёт о жизни вашего мужа… и ещё многих других. Поверьте мне на слово.
Инес подняла глаза на Ордвея. Их взгляды встретились.
— Хорошо.
— У вашего мужа и сейчас денежные затруднения?
Инес помедлила лишь секунду.
— Да.
— Серьёзные?
Инес молча наклонила голову.
— Он разорился? У него долги?
Совсем шёпотом:
— Да.
— А где он раздобыл денег на полёт в Рим?
— Мне кажется… — Инес хотела было сказать, что муж заложил её кольцо, но внезапно вспомнила про квитанцию «Транс-Америки» о выдаче ему билета в кредит. Она вынула измятую жёлтую бумажку из сумочки и протянула её Ордвею. Уэзерби тоже подошёл взглянуть.
— Она выписана на «Берреро», — заметил Уэзерби. — А подпись неразборчива — можно понять и так и этак.
— Он и в списке пассажиров значился как Берреро, — напомнила Таня.
— Сейчас это не имеет значения, — сказал Ордвей, — но в общем-то это старый трюк, к которому прибегают, когда человек неплатежеспособен. Подменяют первую букву другой, чтобы платёжеспособность нельзя было проверить — во всяком случае, сразу. А потом, когда ошибка обнаруживается, сваливают всю вину на того, кто выписывал квитанцию. — Держа жёлтую бумажку в руке, Ордвей повернулся к Инес и спросил сурово: — Почему вы на это согласились? Вы же знали, что это мошенничество.
— Я совсем ничего про это не знала, — возмутилась Инес.
— Откуда же у вас эта бумажка?
Инес довольно сбивчиво принялась рассказывать, как она обнаружила квитанцию и поспешила в аэропорт, надеясь перехватить мужа, пока он не сел в самолет.
— Значит, до сегодняшнего вечера вы понятия не имели о том, что ваш муж собирается куда-то лететь?
— Нет, сэр.
— Ни малейшего?
— Нет.
— И даже сейчас вы не понимаете, зачем ему это понадобилось?
Инес поглядела на Ордвея с тревогой.
— Нет.
— Ваш муж совершал когда-нибудь нелогичные поступки?
Инес колебалась.
— Ну, так как же, — допытывался Ордвей, — случалось с ним такое?
— Случалось, иногда… в последнее время.
— Он был неуравновешен?
Шёпотом:
— Да.
— Впадал в ярость?
Помолчав, Инес утвердительно кивнула, хотя и с явной неохотой.
— У вашего мужа был сегодня с собой чемоданчик, — спокойно, не меняя тона, проговорил Ордвей. — Маленький плоский чемоданчик, вроде портфеля. И, по-видимому, он представлял особую ценность для вашего мужа. Вы не знаете, что у него могло там быть?
— Не знаю, сэр.
— Вы сказали, Инес, что ваш муж брал подряды — строительные подряды. Приходилось ли ему в процессе работы пользоваться взрывчаткой?
Вопрос был задан как бы вскользь и так неожиданно, что не сразу привлёк к себе внимание. Но когда он дошёл до сознания каждого, в комнате внезапно воцарилась напряжённая тишина.
— О да, — сказала Инес. — Очень часто.
Ордвей помедлил и спросил:
— Ваш муж хорошо разбирается во взрывчатых веществах?
— Мне кажется, да. Ему нравилось с ними работать… Но он… — внезапно Инес умолкла.
— Что — он, Инес?
— Он обращается с ними очень осторожно… — Апатия Инес прошла, она теперь явно нервничала. Взгляд её перебегал с одного лица на другое. — А почему вы об этом спрашиваете?
— А вы совсем не догадываетесь, почему, Инес? — вкрадчиво спросил Ордвей.
Она молчала, и тогда Ордвей снова спросил, как бы между прочим:
— Где вы проживаете?
Инес сообщила адрес, и он его записал.
— Ваш муж был дома сегодня днём или вечером перед тем, как отправиться на аэродром?
Инес подняла испуганные глаза на полицейского.
— Был.
Ордвей повернулся к Тане и сказал вполголоса!
— Соедините меня, пожалуйста, с полицейским отделением этого района. — Он набросал на бумажке несколько цифр. — Пусть не кладут трубку…
Таня поспешила к телефону.
Ордвей снова обратился к Инес:
— Ваш муж держал дома взрывчатку? — Инес явно колебалась и медлила с ответом. Голос Ордвея внезапно стал резок: — Вы до сих пор говорили мне правду. Не лгите же теперь! Была у него взрывчатка?
— Была.
— Какая именно?
— Динамит… и капсюли… Они у него остались…
— С тех пор, когда он работал подрядчиком?
— Да.
— Говорил он вам про них что-нибудь? Объяснял, зачем он их держит?
Инес отрицательно покачала головой.
— Нет, Он говорил только, что это не опасно, если… если знать, как с ними обращаться…
— А где он их хранил?
— Просто в ящике стола.
— Какого стола, где?
— В спальне. — Внезапно Инес покачнулась, лицо её побелело. Это не укрылось от Ордвея.
— Вы что-то вспомнили! Что именно?
— Ничего! — Но голос и глаза Инес выдавали охвативший её ужас.
— Да, вспомнили, не запирайтесь! — Ордвей наклонился к Инес, лицо его стало жёстким, суровым. Снова от былой обходительности не осталось и следа: перед Инес стоял полицейский, грубый, беспощадный; ему нужен был ответ, и он знал, что получит его. — Не вздумайте запираться или лгать! — выкрикнул Ордвей. — Не поможет. Говорите, о чём вы подумали. — Инес всхлипнула. — Бросьте это! Говорите!
— Сегодня вечером… я как-то не обратила на это внимания сначала… эти штуки…
— Динамит и капсюли?
— Да.
— Ну, что вы тянете? Говорите, в чём дело?
Инес прошептала едва слышно:
— Их не было на месте!
Послышался ровный голос Тани:
— Я вас соединила, лейтенант. Дежурный на проводе.
В комнате царила мёртвая тишина.
Ордвей махнул рукой Тане, не отрывая взгляда от Инес.
— Известно ли вам, что сегодня вечером, перед тем как сесть в самолёт, ваш муж застраховал свою жизнь на крупную, очень крупную сумму в вашу пользу?
— Нет, сэр, клянусь, я ничего не знаю…
— Я вам верю, — сказал Ордвей. Он умолк, что-то соображая. Когда он снова заговорил, голос его звучал ещё резче: — Инес Герреро, слушайте меня внимательно. У нас есть основания полагать, что ваш муж сегодня вечером имел при себе эти взрывчатые вещества, о которых вы нам сообщили, и, улетая в Рим, взял их с собой. Поэтому — так как иного объяснения его поступку нет — мы считаем, что он сделал это с намерением взорвать самолёт и убить себя и всех находящихся на борту. Теперь я хочу задать вам ещё один вопрос, но прежде чем вы на него ответите, подумайте хорошенько, подумайте о тех, кто находится там, в самолёте, обо всех этих ни в чём не повинных людях, среди которых есть дети. Вы знаете вашего мужа, Инес, вы должны знать его лучше, чем кто-либо другой. Способен ли он… ради страховой премии, ради вас… способен ли он сделать то, о чём я только что сказал?