Абель Крус - Моя вторая мама (Сериал). Книга 1
- Я не хвастаюсь, но получилось неплохо, - довольная Джина смущенно потупила глаза. - Это будет замечательный праздник! Все будут веселиться. Давайте включим музыку и потанцуем.
- Джина уж что-то слишком разошлась, Фелипе, приструнил бы ты жену, - поддразнил Херардо друга.
- Приструнишь ее, как же! - мотнул головой Фелипе и предложил: - Давай ее свяжем?
Но Джина уже включила магнитофон и танцевала в центре гостиной, размахивая воздушным шаром.
- Танцуют все! - выкрикнула она.
Ракель передала ребенка Долорес и присоединилась к Джине. Остальные последовали их примеру.
В кухню доносились из гостиной смех и музыка. Мария стояла у плиты, колдуя над кастрюлями. Дора нарезала овощи для салатов. Они готовили настоящий пир.
- Да, теперь прибавится забот, с двумя-то малышами, - сказала Мария.
- Мне так хочется увидеть сына сеньоров. Интересно, на кого он похож? - Дора улыбнулась и убрала волосы со лба. - Сеньора ничего нам не сказала… Она будет кормить малыша грудью?
- Я думаю, да. Она сделает, как лучше для маленького. А что может заменить материнское молоко? Конечно, в последнее время появились очень хорошие смеси, и многие женщины уже не кормят детей, боясь испортить грудь. Но я придерживаюсь старых правил.
- Что-то сеньоры задерживаются, - заметила рра, прислушиваясь к взрывам хохота, доносящимся з гостиной.
- Больница находится далековато. И потом… ребенка надо еще одеть, - рассудительно сказала Мария, уменьшая огонь на плите. Но на сердце у нее почему-то было тревожно…
Еще никогда дорога до больницы не казалась Даниэле такой длинной. Фу, наконец-то они доехали! Даниэла буквально вылетела из машины. Хуан Антонио, видя нетерпение жены, решил подшутить.
- А может, оставить его здесь еще на пару деньков? - спросил он, закрывая дверцу автомобиля.
- Нет, - резко ответила Даниэла, но внимательно посмотрев на мужа, поняла, что он шутит, и добавила уже мягко: - Ни на одну минуту!
Они поднялись на второй этаж и подошли к знакомому стеклу, но не увидели за ним малыша.
- Его там нет, - подняла на мужа удивленные глаза Даниэла и почувствовала сердечную тревогу, а потом свинцовую тяжесть во всем теле.
- Его, наверно, готовят, чтобы мы могли его забрать, - неуверенно произнес Хуан Антонио. - Давай пройдем к врачу.
Поддерживая жену под руку, Хуан Антонио направился по коридору к кабинету доктора Каррансы. Увидев их, врач встал из-за стола и крепко пожал им руки.
- Доктор, я так волнуюсь, я не спала всю ночь! Наконец мы можем забрать домой нашего мальчика, - быстро проговорила Даниэла, задыхаясь от волнения.
Врач опустил голову, нахмурился и начал разглядывать календарь, висевший на стене.
- Только не говорите мне, что он должен здесь остаться еще на неделю, - Даниэла напряглась.
- Даниэла, Хуан Антонио, - медленно заговорил доктор Карранса. - Ночью у вашего малыша произошла остановка сердца. Мы не смогли его спасти. Ваш сын умер.
- Умер? Умер? Почему? С ним же было все в порядке! - воскликнул Хуан Антонио.
- Нет! Не может быть! Вы пошутили? Но это жестокая шутка. Нет, я не верю! - зашлась в крике Даниэла, но посмотрела на врача и осеклась, голос ее стал тихим и безжизненным: - В доме все готово для моего сынишки: кроватка, одежда. Мой маленький! Вы не смеете отнимать его у меня! Господь не мог его отнять! Это слишком жестоко!
Даниэла опустилась на стул, заботливо предложенный ей врачом. Слезы ручьями лились по ее щекам.
- Мой ребенок, Хуан Антонио! - сказала Даниэла, обращаясь к мужу, который придерживал ее за плечи. - Мой маленький Хуан Мануэль! Я уже никогда не смогу быть матерью… Нет, я не могу поверить!
- Дорогая, не терзай себя так, - произнес Хуан Антонио.
- Не могу, не верю! Он никогда не улыбнется мне… Не скажет «мама»… Не будет спать в своей кроватке… Я этого не вынесу! Разве можно пережить эту боль?! - Даниэла рыдала.
- Довольно, дорогая, не разрывай мне сердце, - дрожащим голосом умолял Хуан Антонио.
- Я никогда не смогу быть счастливой без моего сына… моего маленького, родного человечка…
Доктор Карранса покачал головой, глядя на убитую горем женщину. Он подошел к стеклянному шкафу, открыл его и вынул какие-то таблетки, потом наполнил водой стакан.
- Вот, примите. Это успокоит вас.
Хуан Антонио взял стакан у врача, поднес его к губам Даниэлы и только тогда заметил, как дрожат у него руки. Даниэла послушно проглотила лекарство.
- Я хочу видеть моего сына, - попросила она. - Хочу взять его на руки хотя бы единственный раз в жизни. Я должна его видеть. Пожалуйста, доктор!
Врач отрицательно покачал головой.
- Прошу вас, пожалуйста, - настаивала Даниэла и обернулась к мужу: - Скажи ему, чтобы он позволил мне его увидеть! Скажи, чтобы мне дали его увидеть, умоляю тебя!…
…Даниэла прижала к груди безжизненное тельце ребенка. Она ласково дотронулась пальцами до его личика, которое приняло землистый оттенок.
- Ты уже никогда не вырастешь, никогда, - шептала Даниэла, покрывая поцелуями лоб и щеки мертвого сына. - Я не увижу, как ты начнешь ходить. Я смогу обнять тебя только в моем воображении, прижать к груди, пеленать тебя и петь тебе колыбельную, чтобы ты заснул, - Даниэла принялась легонько качать ребенка, напевая: - Баю-баюшки-баю…
Хуан Антонио и доктор Карранса вопросительно посмотрели друг на друга. Врач вышел и быстро вернулся с наполненным шприцем.
- Что это? - спросила его Даниэла.
- Легкий транквилизатор, - ответил доктор Карранса и сделал ей укол.
- Дай ребенка мне, - сказал Хуан Антонио. Он был подавлен смертью сына, но его испугала реакция Даниэлы.
- Нет, - ответила Даниэла, прижимая крепче ребенка к своей груди.
- Надо договориться о похоронах, - тихо сказал врач Хуану Антонио.
- Нет, я не хочу его хоронить, - взмолилась Даниэла. - Мой малыш! Моя крошка! За что? Так не должно быть! Нет!
Даниэла вновь принялась укачивать мертвого ребенка, напевая колыбельную. Хуан Антонио нежно, но твердо отстранил ее и забрал у нее сына.
Всю обратную дорогу домой Даниэла не произнесла ни слова. Когда они вошли в гостиную, их с радостными криками приветствовали друзья.
- А где ребенок? - спросила Джина, заподозрив неладное. - Даниэла, что случилось?
- Он умер! Умер! У него остановилось сердце. Незадолго перед тем, как мы пришли. И он умер, - зарыдала Даниэла. - Все кончено! Я столько ждала, так мечтала об этом дне! А теперь все кончено. У меня уже нет ребенка, Джина! Единственный раз я смогла взять его на руки, когда он был мертв. Что я такого сделала? За что? За какие мои грехи Господь отобрал у меня сына?
- Не надо, - умоляюще взглянула Джина на подругу. - Ты - самая замечательная женщина, которую я знаю.
- Джина, почему это должно было случиться со мной? Без сына я не хочу жить! Я должна была умереть вместе с ним. Зачем мне жить, скажи? Мой сын! Мой мальчик! Все было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Счастье - это мираж. Когда мы думаем, что достигли его вершины, что-нибудь случается. Всегда что-нибудь случается.
Даниэла невидящим взглядом обвела гостиную. Воздушные шары, цветы, плакат… Все выглядело теперь так нелепо! Даниэла увидела подарки для малыша, сложенные на софе. Она дрожащей рукой прикрыла глаза:
- Это уже никогда мне не пригодится. Все было напрасно. Напрасно! У меня уже никогда не будет ребенка.
- Возьми себя в руки, Даниэла, - сказала Джина и обняла за плечи подругу. Но Даниэла передернула плечами, сбрасывая ее руки:
- Зачем? Зачем мне брать себя в руки? Зачем? Я прождала три мучительных недели, чтобы забрать сына из больницы и… вернулась с пустыми руками!
- Успокойся, довольно, - увещевала Даниэлу Джина, уводя ее в спальню.
Когда они ушли, Сония, Каролина и Ракель молча начали снимать воздушные шары. Все были потрясены случившимся.
- Даниэла убита горем. В какой-то момент я подумал, что она сходит с ума и придется ее оставить в больнице, - сказал Хуан Антонио, окружившим его друзьям.
- Такая трагедия! Это несправедливо! Даниэла так любила своего ребенка, - голос Херардо дрожал.
- Мануэль, помоги мне уладить все с похоронами, - попросил Хуан Антонио.
- Конечно, я все сделаю, - ответил Мануэль и обратился к жене и матери: - Пожалуйста, уезжайте домой.
- Нет, мы должны остаться здесь, - возразила Долорес.
- Вы будете только мешать. Прошу вас, - настойчиво повторил Мануэль.
И женщины начали собираться домой.
- Не знаю, что хуже: плакать, потому что никогда не сможешь иметь детей, как я, - тихо сказала Сония Рамону, - или плакать, потому что потеряла ребенка, как Даниэла.
- Я думаю, что хуже потерять, - ответил Рамон. - Бедная Даниэла! Она так несчастна!
- Да уж, ничего хорошего… Если бы ты видел, с каким рвением она училась вязать, готовя приданое для своего маленького сына, - Сония сокрушенно покачала головой.
- Перед лицом смерти нам остается только смириться, - Рамон крепко сжал руку Сонии.
