Лесли Уоллер - Американец
Они проехали Фелтр, продолжая обсуждать свой возможный маршрут, и вскоре Палмер увидел, что едет уже по Пятидесятому в направлении какого-то незнакомого города со странным названием Буше.
— Звучит не очень-то по-итальянски, заметил он.
— Здесь уже почти все по-австрийски, — слегка усмехнувшись, объяснила ему Элеонора. — Итальянцы победили у Капоретто, но проиграли войну. Поэтому им пришлось примириться и с этим. Вот, обрати внимание на некоторые названия. — Она начала водить пальцем по карте. — Имер, Планхольц, Шевнин… Ну а как тебе эти смешные сокращения: Вас, Мас, Кол, Мел, Мис.
— Мис и Мас, — поправила ее Таня. — Мис и Мас, мама.
— Schlaf, Liebchen, schlaf fest.[98] — Элеонора выразительно погрозила ей указательным пальцем и снова погрузилась в изучение карты. — Вообще-то мы должны были бы сделать остановку в Фелтре. Чтобы перекусить, ну и тому подобное… Значит, теперь это придется сделать в… ага, вот здесь, в Санта-Густине. Ну как, принимается?
Но тут Палмер не увидел, а услышал звук летящего самолета. Где-то прямо над ними. Он, прищурившись, посмотрел вверх, внимательно прислушался… нет, самолет в любом случае не патрульный, у него работало два двигателя, решил он, и, широко зевнув, подумал: как бы хорошо было, если бы в Санта-Густине нашлось бы местечко, где можно выпить чашечку-другую крепкого кофе.
Его самочувствие заметно улучшилось. Элеонора, похоже, уже отошла и от своих утренних переживаний, и от ранящих душу воспоминаний, которые она испытала там, у памятника войны. Наконец-то у него появилась уверенность в том, что скоро, как только он сможет избавиться от преследователей и тем самым вытащить их всех из этой мерзкой ямы, у них все будет, как раньше, все будет хорошо. Более того, ему вдруг сильно захотелось есть, и внезапное возвращение былого аппетита еще больше улучшило его настроение.
В Санта-Густине они, словно одна дружная семья, сели за круглый столик на открытой террасе небольшого кафе. Вокруг, со всех сторон на них с философской невозмутимостью взирали величавые скалистые горы, полуденное солнце мягко грело лицо и руки Палмера, когда он неторопливо поедал обычный сандвич из тонкого сухого ломтика ветчины, заложенного между двух тоже тонких и не менее сухих кусков белого хлеба. А вот черный эспрессо ему настолько понравился, что он попросил официанта принести ему еще чашечку. Кроме того, кофеин, похоже, уже начал оказывать на него свое положительное воздействие.
Вудс бросил взгляд на заправочную станцию, где они оставили свой «фиат» — заправить бензином, долить воды в радиатор, проверить уровень масла и, если потребуется, подкачать воздух в шины. Отсюда их машина выглядела такой маленькой, что невольно вызывало большое сомнение, сможет ли она перевезти двух взрослых и одну девочку через горы и доставить их целыми и невредимыми в Мюнхен.
Интересно, сработает их тактика или нет? Ему очень хотелось как можно скорее добраться до Парижа прежде всего потому, что, во-первых, там есть тот, на кого можно положиться — Добер, и, во-вторых, в Париже его ЮБТК кое-что значит, имеет хорошие связи не только в финансовых, но и в самых высоких политических сферах… Конечно же, он мог попытаться проделать то же самое и в Риме, с помощью главного менеджера итальянского отделения ЮБТК, но Добер был надежнее, на него, как минимум, можно было смело положиться. Буквально во всем!
Его приятные мысли прервал белый «мустанг», с ревом промчавшийся мимо них, и в нем сидели те самые двое мужчин в темных очках, внимательно вглядывавшихся вперед на дорогу. Вряд ли они могли заметить их «фиат», с надеждой подумал Палмер, торопливо допил свой эспрессо и со всех ног побежал к заправочной станции на противоположной стороне дороги. Быстро сунув заправщику несколько сот лир, он запрыгнул в свой «фиат» и подъехал к кафе, где Элеонора и ее маленькая дочь уже ждали его.
— Я все видела, — сказала она ему. — Наверное, нам придется менять свои планы.
— Да, но лучше всего, думаю, было бы вернуться к нашему первому плану, — согласился он. — Они знают, что мы где-то здесь. Значит, надо немедленно возвращаться в Венецию. Súbito!
Элеонора внимательно посмотрела на уже раскрытую карту.
— Тут впереди имеется вроде бы удобный объездной путь, но он мне почему-то не очень нравится. На карте он вычерчен зеленым цветом.
— И что это может означать?
— Только то, что дорога считается strada panoramica,[99] то есть на редкость живописной.
— Но это лучшее, что у нас есть, разве нет?
— Да, похоже.
— Значит, выбираем этот маршрут.
— Вудс, я… — Ее голос вдруг задрожал.
Палмер свернул вправо, и их «фиат» медленно поехал по узенькому мосту через реку Пиаве.
— Впрочем, есть вещи и похуже, — мрачно произнес он несколько минут спустя. — Вон, посмотри-ка.
И выразительно ткнул большим пальцем назад.
Она обернулась — сзади них по узенькому мосту их с беспощадной неотвратимостью догонял «фольксваген» мышиного цвета. «Фиат» тут же резко рванул вперед, и в тот же момент дорога перешла в две узкие полосы без обочин.
У Палмера появилось гнетущее ощущение загнанного зверя, вокруг которого вот-вот навсегда сомкнутся высокие каменные стены. Фореллен, похоже, просто играл с ними. Ведь с его двигателем «порше» ему ничего не стоило в любой момент догнать их и перехватить…
Глава 48
Маршрут strada panoramica проходил через небольшую деревушку Тричиано. К этому времени поведение «фольксвагена» начало уже всерьез беспокоить Палмера. Эта чертова машина не только упорно оставалась позади, но и продолжала это делать, даже когда, чтобы быть на виду, Фореллену приходилось предпринимать поистине «героические» усилия.
— Но это же просто нелепо! — стукнув ладонью по рулевому колесу, в сердцах воскликнул Вудс. — Нет, так продолжаться больше не может. — Поскольку относительно плавный ландшафт плато постепенно уже начал переходить в крутые петли поворотов, сразу же за деревушкой «фиат» резко свернул на обочину и остановился. Палмер, не глуша мотора, поставил машину на ручной тормоз и открыл свою дверь. На этот раз мышиного цвета «фольксваген» не заставил себя ждать — резко затормозив, поднял в воздух клубы пыли и встал рядом. Фореллен вышел и медленно направился к ним. Он выглядел смертельно усталым, а его угревая сыпь на подбородке и вокруг шеи даже на расстоянии казалась гноящейся и воспаленной. На нем были темные очки в золотой оправе, которые он снял и аккуратно положил во внутренний карман обычного делового пиджака.
— Какого черта тебе здесь надо, Стэнли? — сердито спросил его Палмер, не подумав даже поздороваться.
Фореллен остановился в метре или полутора от него. И, казалось, напряженно обдумывал свой ответ. Судя по его виду, он, скорее всего, был очень голоден, умирал от жажды и… смертельно хотел спать.
— Ты выглядишь хуже самой смерти, Фореллен, — заметил Вудс. Он сел на поваленное дерево, слегка похлопал ладонью по стволу рядом с собой. — Присаживайся. Передохни немного.
Фореллен молча сел и прежде всего снял левый туфель, из которого вытащил маленький камешек.
— Вот черт! — Он снова надел туфель и уже заметно увереннее посмотрел на Палмера. — У тебя большие проблемы, Вудс. Мне удалось проследить весь твой путь от люксембургского аэропорта. И не только мне, но и кое-кому еще.
Палмер бросил взгляд мимо Фореллена на свой «фиат». Элеонора тоже вышла из машины и теперь внимательно наблюдала за мужчинами, но Фореллен не видел этого, так как сидел к ней спиной.
— Слушай, Стэнли, мои, как ты заметил, проблемы это детские игрушки по сравнению с твоими, — пожав плечами, сказал Вудс. И, не дожидаясь вопросов или возражений, продолжил: — Если бы у меня была с собой ручка и листок чистой бумаги, я мог бы, не сходя с места, составить список твоих деяний, за которые твою тощую задницу поджарили бы, как в аду.
Фореллен, криво усмехнувшись, покачал головой.
— Увы, Вудс, боюсь, этот номер не пройдет. — Звуки его голоса были похожи больше на хриплое карканье, чем на… Он снова дважды сглотнул. — Поджарить меня, думаю, вам вряд ли удастся. Вы совсем не в том положении.
— Что, все настолько плохо?
— Когда я доставлю тебя по адресу, там тебе все объяснят, и ты сам поймешь, насколько плохо.
— Доставят куда? Во Франкфурт?
— Это уже мои заботы.
Палмер ухмыльнулся.
— Выходит, что я твой пленник?
— Считай, что угадал. Попал в самую точку.
— У тебя, наверное, поехала крыша, Стэнли!
Он снова покачал головой. С ослиным упрямством, подумал Палмер и заметил, как Фореллен расстегнул пуговицы пиджака и сунул руку внутрь. Очевидно, чтобы почесать себе грудь. Увы, этот жест оказался обманчивым. Под специально расстегнутым пиджаком показалась наплечная кобура с торчащим из нее «магнумом» 38 калибра. Он медленно вынул его и направил на Вудса.
